Белые начинают и проигрывают - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 63

– Потому что Стикер не нуждался в таких способах работы с конкурентами, – помог ей барон, видя, что Диана никак не решится сказать главное. – Ему не требовалась информация о технических показателях нашей заявки, в смысле заявки Возничего. Ведь он надеялся добиться успеха другим способом.

– Ты… – Принцесса открыла рот от удивления и не закончила мысль. Диана еще не была уверена, что они с Сатуром говорят об одном и том же.

– Он рассчитывал завоевать твое сердце, – подтвердил фон Ниддл. – И через это получить месторождения Карэлеса. Ты вчера, когда мы стояли на террасе, не назвала имени…

– Я ни разу не назвала имени! – Голос Дианы стал другим, напряженным, недоверчивым. – Так откуда же ты знаешь?!

– Милая Ди! – Сатур фон Ниддл взял принцессу за руку, дружески улыбнулся, подмигнул. – Поверь, я – существо, обладающее некоторыми аналитическими способностями. Как раз за это мне платят клиенты. Понимаешь? Ты вчера не называла имен, да, но человек с головой обязан вычислить, какой именно мужчина способен завоевать твое сердце. Дипломатов не так уж много, перебрать в уме не составляет труда, необходимо лишь время… Я догадался ночью, вспомнив подробности нашего разговора…

– Да… прости… – Диана покраснела, как школьница. – Прости, Сатур! Я вдруг начала сомневаться в… Знаешь, теперь кругом мерещатся враги…

– Ничего-ничего! – Фон Ниддл ласково погладил тыльную сторону ее ладони. – Ты просто здорово устала, Ди! Устала от всего этого кошмара. Поскорее бы он закончился!

– Поскорее бы он закончился, – эхом отозвалась девушка, с тоской взглянув на стоп-ленты, на синие и красные мигалки, на черные мешки, в которых из дома выносили трупы.

– Ладно, – фон Ниддлненавязчиво вернул ее к теме разговора, – ты хотела посоветоваться, Ди? Мы оба знаем простую вещь: Матсу Стикеру незачем было зверски пытать дипломата с Вокса. То есть мысль такова: лорда подставили конкуренты.

– Ты тоже так думаешь? – пробормотала Диана. Сатур будто читал ее мысли, говорил о том, что она еще не успела произнести вслух. – Сатур… Ведь это означает, что…

– Что работали спецслужбы Эридана, – закончил за нее барон. – Больше некому.

– Больше некому… Но они такие тихие, спокойные. Ни во что не лезли, подали заявку – и ждали. Очень тихие. Как и вы, в смысле «возничие».

– В тихом омуте черти водятся, – с усмешкой, которая существовала лишь короткий миг, напомнил Сатур.

– Это ты о них? Или о себе?

– Это я в общем, о жизни. Народная мудрость. Многовековая.

– Да… Значит, Эридан… Вот только зачем Эридану информация о заявке Возничего? За несколько часов до вскрытия конвертов? Этого не может объяснить никто, даже Эд Мэддок…

– Им не нужны были цифры из заявки Возничего, я так считаю. Им требовалось, чтобы все содрогнулись от ужаса. Чтобы вы увидели, как зверски расправились с дипломатом Возничего, и сняли с тендера Матса Стикера, вернее созвездие Тельца. Понимаешь, Ди? Это показная жестокость, для того чтобы у всех от ужаса отключились мозги. Чтобы никто не думал «зачем это было сделано», а чтобы вновь и вновь думали – «как это было сделано»… Это игра на то, чтобы убрать из партии наиболее опасного врага – с которым ты вчера танцевала на балу. Ведь я никому не говорил ни слова, твоя размолвка со Стикером осталась тайной для всех. Значит, эриданцы считали Матса фаворитом. Посла «тельцов» грубо подставили, учинив спектакль с очень кровавыми декорациями, вот и все. Конечно, возможны другие варианты, но этот приходит на ум в первую очередь. И он более вероятный.

– Сатур, я жутко устала. Не понимаю, как быть? Мне не исключить из списка созвездие Эридана… Нет ни одного факта в пользу того, что зверские убийства их рук дело. Единственная улика – против Матса Стикера. Он невиновен, но не могу же я выступать свидетелем в пользу дипломата «тельцов», рассказывать общественности, как проводила с ним время под луной, как хотела вступить в сговор… Глупо и нелепо, вот как все вышло. Господи, что же мне делать?! – Она без сил опустилась на стульчик, спрятала лицо в ладонях.

Какой-то репортер мгновенно выскочил из-за спины полицейских, поднял камеру к глазам, но Сатур фон Ниддл оказался расторопнее, испортив отличный снимок собственной широкой спиной.

– Гад!!! – негодующе закричал папарацци. – У тебя своя работа, у меня своя! Что тебе до моего куска хлеба?!

От этого вопля принцесса пришла в себя: сбросила оцепенение, вспомнила, что находится на людях. Она выпрямилась, лицо приняло совсем другое – непроницаемое – выражение.

– Диана! – позвал фон Ниддл. – Все очень сложно, я понимаю. Тебе невероятно тяжело. Хочу дать один совет, только один совет, который кажется мне правильным. Надо закончить тендер сегодня, как можно скорее. Пока не случилось еще что-нибудь ужасное!

Диана посмотрела на собеседника, ее глаза расширились от страха.

– Да, – серьезно и твердо сказал барон. – Лучше возвращайтесь с Эдом Мэддоком в резиденцию Галанадзора, вскрывайте заявки, объявляйте победителя. Все равно, я уже говорил вчера, твой выбор будет субъективным, потому что среди заявок нет идеально лучшей и нет идеально худшей!

– Ты прав, – пробормотала Диана. – Прав, Сатур! Довольно колебаний и сомнений! Мы должны закончить это дело. Сегодня!

И она твердой походкой, высоко подняв голову, направилась к председателю комиссии Галактического Надзора.

– Уважаемые дамы и господа! – Эд Мэддок говорил негромко, зная, что собравшиеся в зале будут ловить каждое слово. – Конкурсная комиссия Галактического Надзора изучила и проанализировала заявки, поданные на тендер по хай-джет, объявленный королевским домом Карэлеса. Хочу отметить: по итогам рассмотрения предложений победа присуждена одному из конкурсантов лично принцессой Дианой. Тем не менее, официально заявляю, как глава органа, уполномоченного вести наблюдение за справедливым ходом тендера: у Галактического Надзора нет возражений против кандидатуры, выбранной Карэлесом.

«Он уже все знает…» – подумал фон Ниддл. Сердце стучало бешено, действие стимулятора закончилось, накопившаяся усталость нахлынула волной. Сатур понимал, что сделал все мыслимое и немыслимое для победы своего созвездия, и теперь, когда до финиша оставалась одна минута, когда наступила кульминация утомительного и трудного марафона, не мог совладать с нервами.

– Дамы и господа! – Эд Мэддок вдруг посмотрел на сидевшую рядом с ним девушку, словно проверял: не исчезла ли? Не приключилось ли каких-то новых неприятностей? – Слово для оглашения результатов тендера предоставляется члену королевской семьи Карэлеса принцессе Диане.

Никто не хлопал в ладоши, когда Диана поднялась на трибуну, чуть поправила микрофоны – под свой рост. Все замерли в напряженном ожидании, перестали дышать и двигаться.

Шла решающая минута.

Фон Ниддл спрятался за спины сидевших перед ним людей. Он боялся попасться на глаза Диане, почему-то вдруг подумав, что, если такое случится, если их взгляды встретятся, – это плохой знак. Она не сможет не вспомнить обо всем: о длинных разговорах, о его советах. И, не дай бог, случайно почувствует себя марионеткой в чужих руках.

Это недопустимо. Принцесса обязана искренно верить, что приняла решение самостоятельно, без чьего-либо давления.

– Уважаемые дамы и господа! – сказала Диана, и тишина в зале, едва принцесса взяла короткую паузу, стала еще более оглушительной, нежели ранее, когда говорил Эд Мэддок. – Не буду утомлять вас длинной речью. Однако прежде чем объявить победителя, еще раз хочу поблагодарить все созвездия, которые сочли возможным подать заявки на тендер, проявили внимание к судьбе нашей планеты.

«Ну же, Диана! Не тяни! Мы все тут умрем от сердечного стресса…»

Принцесса устала не меньше других – это было видно по лицу, по тому, как она говорила, – уже не помогала никакая школа светских манер. Четырехчасовая задержка, вызванная смертью князя Ольхонского, вымотала всех, а у Дианы за спиной осталась трудная ночь – Сатур фон Ниддл будто видел это – с бессонницей, с взглядом в потолок, с без конца возникающими в памяти сценами из флэш-ролика о Матсе Стикере.