Карандаш и Самоделкин на Марсе - Постников Валентин Юрьевич - Страница 14

– Правильно, наоборот, – кивнул мусорщик. – В нашем городе все дворники так работают. Мне до обеда нужно успеть разбросать ещё очень много мусора, бумаги и картофельных очисток, – пожаловался бородатый работник. – В этот раз, мне прислали очень плохой мусор, – он показал на баки. – Фантиков от бумажек очень мало, да и апельсиновой кожуры почти нет, – переворачивая баки вверх тормашками, чуть не плакал дворник. – С таким мусором работать очень тяжело. Вы не могли бы мне помочь? – жалобно посмотрев на путешественников, спросил он. – Я вас очень прошу!

– Нет уж! – решительно сказал Карандаш. – Мусорить мы не станем. Пошли дальше, ребята! – махнул художник рукой.

Впереди показался центр города.

Глава 16,

в которой Карандаш и Самоделкин очутились в марсианском музее

– Смотрите, впереди какой-то музей впереди виднеется, – обрадовался Дырка. – Пошли посмотрим, что там у них интересного.

– Нашёл куда ходить, в музей, – усмехнулся в рыжие усы пират Буль-Буль.

– А я люблю музеи, – согласился с разбойником Дыркой Карандаш.

Путешественники подошли к огромному зданию непонятной конструкции и с интересом принялись его разглядывать. Здание было столь необычной формы, что друзья растерялись, так как не могли понять, где же, собственно, вход в музей.

Профессор Пыхтелкин наконец-то отыскал дверь, и путешественники вошли внутрь здания.

– Прошу вас, заходите, – появился перед посетителями долговязый директор музея.

– Мы бы хотели осмотреть ваш музей, – сказал Самоделкин.

– Чудненько, – подпрыгивая на месте, словно мячик, обрадовался директор. – Я очень рад гостям.

– Сколько стоит билет? – спросил профессор Пыхтелкин.

– По три дохлых мухи с каждого, но для вас сделаем исключение и возьмём только по одной мухе, – продолжал подскакивать директор.

Карандаш подошёл к стенке и прямо на глазах удивлённого директора нарисовал целую банку дохлых мух, которая через секунду превратилась из нарисованной в настоящую.

– Прошу, – протянул банку с мухами художник. – Нам для вас – ничего не жалко.

– Благодарю, – обрадовался директор музея. – А теперь прошу в зал, я лично проведу экскурсию и всё вам покажу, – заявил довольный марсианин, пряча банку с мухами в шкаф.

Карандаш с друзьями проследовали за гидом в первый зал марсианского музея. Последним нехотя плёлся пират Буль-Буль. Ему было скучно.

– В этом зале висят картины наших лучших художников, – сообщил директор. – Вот эта картина – наша гордость, – показал директор на огромный пустой холст в позолоченной раме.

– Так тут же пусто, – поразился Карандаш. – Здесь ничего не нарисовано. Совершенно ничего!

– Правильно, – кивнул головой довольный директор. – Тут не нарисована берёзовая роща и озеро. А на берегу озера не нарисованы купающиеся олени.

– Значит, это не картина, – сказал Самоделкин. – На картинах всегда что-нибудь изображено. Лес, речка, горы или что-нибудь ещё. А тут пусто!

– А на этой картине – мой портрет, – гордо выпятив, грудь сказал директор музея. – Его не нарисовал самый знаменитый марсианский художник. Правда, я похож на самого себя? – спросил директор у Самоделкина.

– Это какой-то обман, – закричал Дырка. – Я не вижу никакого портрета, тут пусто.

– Совершенно пусто, – кивнул директор. – Всё без обмана. Художник не рисовал мой портрет целых десять дней. Даже похудел от усталости.

– А у нас на Земле, чтобы что-то нарисовать, нужно рисовать, а не не рисовать, – сказал географ, и сам чуть не запутался в своих же словах.

– Рисовать – это просто, – махнул рукой директор. – А вот вы попробуйте не рисовать, но так что бы все ваши картины людям нравились. Это очень непросто. Чтобы так не нарисовать, нужно быть очень хорошим художником, – показал он на пустые рамы.

– А здесь что не нарисовано? – спросил Карандаш, переходя к следующей, совершенно пустой раме с холстом.

– О! – восхищённо всплеснул руками директор музея. – Это знаменитая картина, «Восход солнца» называется. Правда, чудо?

– Да, – усмехнулся Карандаш. – Сразу видно, что художник не пожалел красок.

– Красное солнце и море, – пояснил директор. – Всё это художник не нарисовал на холсте.

– А что у вас в другом зале? – спросил профессор Пыхтелкин.

– А в следующем зале у нас музыкальные инструменты, – похвастался директор.

– Музыку я люблю, – оживился пират Буль-Буль. – Я даже играть немного умею, на трубе, – похвастался рыжебородый разбойник.

Путешественники поспешили перейти в другой зал. Директор не обманул. Повсюду висели, стояли, лежали разные инструменты. Многие из них были очень похожи на обыкновенные земные инструменты.

– Труба, – обрадовался шпион Дырка. – Сыграй нам, Буль-Буль.

– Сейчас, – кивнул пират и поднёс трубу к губам, но сколько он ни пыжился, из трубы не вырвалось ни одного даже самого простенького звука.

– А говорил, что играть умеешь, – засмеялся Самоделкин.

– У вас какая-то труба сломанная, – повернулся к директору разбойник Буль-Буль. – Не играет.

– Она очень красиво не играет! – согласился директор. – Вы замечательно на ней не сыграли, я бы так не смог, – грустно вздохнул директор.

– Почему же вы не научитесь? – удивился Самоделкин.

– Для игры на инструментах нужно не иметь музыкального слуха, а он у меня к сожалению есть, – вздохнув пояснил директор.

– А рояль играет? – спросил Дырка.

– О, это старинный рояль, ему сто лет. Он уже сто лет не играет, – ударяя по клавишам, сказал директор.

Рояль не издал ни единого звука.

– А кто из вас умеет не играть на рояле? – спросил директор у своих гостей.

– Я умею не играть на рояле, – выступил вперёд Дырка. – И вообще, я умею не играть на всех музыкальных инструментах. И на гитаре умею не играть, и на балалайке, и на скрипке умею не играть, – хвастался Дырка.

– Вот это да, – удивился директор. – Да вы просто гений!

– Да, я такой! – согласился длинноносый разбойник. – А ещё я меньше всех на Марсе подтягиваюсь и отжимаюсь от пола.

– Можно мне с вами сфотографироваться на память? – попросил директор. – Я вашу фотографию у себя в кабинете повешу и буду всем хвастаться, что вы у меня в гостях были.

– Фотографируйте, – обрадовался Дырка. – Я разрешаю!

Директор музея побежал за фотоаппаратом, а путешественники пошли гулять по музею дальше. Следующий зал весь состоял из огромных и маленьких камней.

– Это что, зал камней? – не понял профессор Пыхтелкин.

– Нет, это скульптуры, – пояснил, подбегая, запыхавшийся директор.

– Скульптуры? – удивился Самоделкин.

– Да, правда, замечательные? – спросил директор, фотографируя со всех сторон Дырку. – Одна лучше другой. Говорят, что вот над этим камнем скульптор не работал целый год. Он каждый день подходил к этому камню и по десять часов в день заставлял себя не высекать из него скульптуру.

– Уф, – вздохнул Самоделкин.

– Я и скульптуры делать тоже не умею, – напомнил о себе шпион Дырка.

– Фантастика! – сел от удивления на пол директор.

– Пожалуй, нам пора. Пора удирать отсюда, – тихо произнёс железный человечек, кивнув на дверь.

– Что вы, что вы! – забеспокоился директор музея. – Я вам ещё хотел показать зал стеклянной посуды и зал растений.

– Нам пора, – пробираясь к выходу, заявил Карандаш. – Нам пора улетать домой.

– Карандашик, ну, пожалуйста, – взмолился профессор Пыхтелкин. – Меня как учёного очень интересует эта планета и её обитатели, давай посмотрим, что они ещё придумали.

– Ну, хорошо, – согласился художник. – Только недолго.

– Прошу вас, гости дорогие, – забегая немного вперёд, предложил директор музея. – Дальше у нам начинается самое интересное.

– Любопытно, что же у них самое интересное? – пробормотал Самоделкин.

– Это наша гордость, – переходя в просторный зал, сообщил директор музея. – Зал марсианской посуды.