Миссия в молокин - Фостер Алан Дин - Страница 34

— Что же нам теперь делать? — Этан не мог больше видеть, как Гуннар упрямо и безнадежно пробует силы на прутьях решетки.

— Дружище, этого я не знаю.

Великан двинулся в дальний угол. Несмотря на свои большие размеры, весь пол камеры был устлан кусками пика-пины. Септембер растянулся на них, заложил руки за голову и уставился в потолок.

— А пока я собираюсь соснуть.

— Как же это? — с удивлением спросил Этан. — Как можно спать, когда жизнь в опасности?

Септембер прикрыл глаза, словно отгораживаясь от камеры и товарищей по несчастью:

— Приятель, это хорошо в том отношении, что, если они убьют во время сна, ты уже об этом не узнаешь.

Этан хотел было спорить, однако он был так же измотан, как и подавлен.

Старые подстилки оказались неожиданно удобными.

— Проснись.

Глава 9

Перевернувшись, Этан приоткрыл один глаз. Он лежал один, рядом с решетками. Кто же это разговаривает с ним посреди ночи?

— Да проснись же! — теперь голос был более настойчивым.

Сухие волокна пика-пины затрещали, словно крылья горящих в огне мотыльков, когда он неуклюже поднялся на колени и уставился в слабо освещенный коридор. Факелы бросали свет на камеры и проход между ними.

Голос явно принадлежал не тюремщику, флегматичному трану, который периодически появлялся проверить, не выбрались ли чужеземные демоны из своей темницы при помощи какой-нибудь неизвестной магии.

Он видел прижавшийся к решеткам слабый силуэт, который принадлежал трану, как он и ожидал. Но это была женщина — вот это было совершенно неожиданно. Желтые кошачьи глаза блеснули в свете факелов.

— Пожалуйста, — беспокойно сказал голос, и глаза быстро повернулись по направлению к коридору. — Скоро будет смена тюремщиков. Мы должны дорожить каждой минутой.

Решив, что это не сон, Этан поднялся на ноги. Подойдя к решетке, он узнал, наконец, говорившую.

Это потрясло его больше всего.

— Но ведь ты же королева Ракоссы?..

Женщина плюнула, и за плевком последовало ругательство:

— Он называет меня своей сожительницей. Двор обращается ко мне, как к лицу королевского рода. Но я лишь подставка для его когтей, он вытирает об меня ноги. — В голове слышалось больше ненависти и горечи, чем Этан мог вообразить. Каждое слово источало сарказм и боль, каждое предложение источало яд. Но говорила она спокойно и тихо:

— Меня зовут Тиильям Хох, чужеземец. Меня купили, чтобы сделать из меня меньше, чем домашнюю зверюшку. Королева? — Ярость помешала ей рассмеяться. — Я вещь, которую он использует, с которой играет, словно с любимым мечом, но о мече больше заботятся и с мечом обращаются лучше, чем со мной.

Этан теперь уже и сам выглядывал в коридор.

— Ты сказала, что будет смена тюремщиков. А как же тот, что дежурит сейчас? Он придет?

— Он не придет никогда, — закончила она за него. — Он и другие стражники мертвы. Я перерезала им глотки.

Ее руки затеребили старый металлический замок, висевший на двери в камеру. Бормотание и вопросы послышались позади Этана, когда шум и разговоры разбудили остальных.

— Тогда выходит, что ты нам поверила, — возбужденно воскликнул Этан, наблюдая, как ее руки поворачивают старый замысловатый ключ. — Значит, ты знаешь, что Ре-Виджар — лжец.

— Я знаю, что ландграф Арзудуна — это дерьмо, которое оставляет за собой слизняк после еды, вот и все.

— Но, если ты не уверена в том, лжет ли он или нет, зачем же ты доверяешь нам?

Ее острые зубы блеснули ему в ответ:

— Ты думаешь, я делаю это ради вас? Я делаю это ради нее. — Она показала куда-то в коридор, и снова вернулась к ключу и замку.

Этан посмотрел в указанном направлении и разобрал второй силуэт.

«Эльфа». Что-то звякнуло, и затем дверь легко распахнулась. Траны в других камерах тоже проснулись, наблюдая и бормоча. Тиильям отправилась освобождать и их.

Этан подошел к Эльфе, счастливо улыбаясь. В метре до нее он резко остановился, и уставился на нее. Просто уставился. Ему настолько трудно было поверить в то, что было перед ним, что он не смог даже проклясть реальность увиденного.

Прекрасное кошачье личико было изранено и покрыто синяками, уши распухли до того, что почти закрылись. На гладком мехе виднелись длинные проплешины, а в некоторых местах мех почернел, словно опаленный огнем.

Эльфа не улыбнулась ему. Внимание ее было приковано к полу, хотя и смотрела она в другом направлении. Обе ее руки плотно охватывали тело.

Сейчас на ней была другая одежда — ничего из вещей, что были на ней, когда ее увели от них.

Тиильям Хох, передав ключи транам в других камерах, подошла и встала рядом с Этаном. Он все еще не мог произнести ни слова, глядя на Эльфу, приоткрыв от удивления рот.

— Я знаю внутренние переходы в замке, — сказала Тиильям теперь уже без такой горечи в голосе. — Я знала, что одного из вас увели на допрос.

Через трещины в стене я видела, как этот Ре-Виджар задавал свои вопросы и как ничего из того, что он говорил или делал, не могло быть достойно истинного ландграфа-протектора. Пока я все еще не знала, правду или ложь он говорил про вас, но мне было хорошо известно, что любые его слова — это ложь, ибо он живет на свете — а это само по себе недостойно правды.

Она отвернулась от него, перевела взгляд на пол, а затем на Эльфу.

Голос ее задрожал:

— Ракосса тоще был с ним, наблюдая и наслаждаясь зрелищем. Некоторое время спустя он соизволил принять участие. — Она содрогнулась. — Мне пришлось выносить его омерзительную изобретательность два года. А этого бы хватило, чтобы свести меня с ума.

— Но почему… — Этан сглотнул, потом заговорил опять. — Почему же ты остаешься тут? Почему же ты не пытаешься сбежать от него?

Вот теперь у Тиильям оказалась причина расхохотаться.

— Я проделываю это несколько раз в году, о небесный пришелец Этан. И всегда меня ловят или привозят назад те, кто нашел меня. То, что потом делает со мной Ракосса, на много дней отбивает у меня всякую мысль о побеге. Несомненно, так случится и на этот раз… Если бы я не сопротивлялась ему, он устал бы от меня и убил бы меня, ибо никто не может обладать женщиной, что принадлежала Ракоссе. А когда я сопротивляюсь, он… начинает изобретать.

— Больше этого не случится, женщина, — произнес низкий голос сердито.

Это Септембер подошел к Этану сзади и участливо смотрел на Тиильям. Он уже понял, что произошло с Эльфой, и предпочитал не пялить на нее глаза.

— Это неважно. Я бы сделала это, только чтобы разозлить его, не зависимо от того, как бы вы отнеслись ко мне и даже не зависимо от того, что они сделали с ней. — Она указала на Эльфу, которая все еще не шевелилась.

— Есть еще кое-что. Я думаю, вы были бы рады вернуть это. Я украла их. — Она сняла с плеча маленькую сумку и достала три излучателя.

— Через сколько времени придет новая смена тюремщиков? — Этан пристегнул свое оружие обратно к поясу, стараясь одновременно рассмотреть чернильную темноту в коридоре и ступеньках. Тиильям ответила, упомянув обычные на Тране промежутки времени. — Может, у нас хватит времени подняться по ступенькам и с боем прорваться назад, к кораблю?

— О пришельцы из другого мира, неужели вы и в самом деле такие глупцы, как говорит Ре-Виджар? — Тиильям недоверчиво посмотрела на него. -

Вы не можете пройти через замок. Наверху, на каждом этаже, выставлены солдаты. Вы не успеете дойти даже до двора, как уже соберется вся армия острова. Не думаю, что ваше магическое оружие, о котором Ре-Виджар столько нашептывал Ракоссе, сможет поразить тысячу или более бойцов на близком расстоянии.

— Девочка права. — Септембер наклонил к ней седую голову. — Что у тебя на уме? Есть другой выход?

— …Я вырежу у него на спине лицо моего отца, и он проклянет час, когда родился мужчиной, — произнес голос настолько ледяной, что мог бы сравниться с холодом на поверхности планеты. Эльфа наконец заговорила.