Приключения инспектора Бел Амора - Штерн Борис Гедальевич - Страница 3

На последних миллиардах километров супер-кварк вырвался далеко вперед и первым подошел к планетке. Тем гонки и закончились. Для Бел Амора наступило время тяжелых переживаний, но переживать неудачу ему мешал Стабилизатор тот плавал где-то в пылевом скоплении и просился на борт.

— Пешком дойдешь! — отрезал Бел Амор. — Как в драку, так принципы не позволили?

— Надо было не кулаками, а умом брать, — уныло отвечал Стабилизатор.

Бел Амор вздохнул и… навострил уши. Там, у планетки, с кем-то неистово ссорился контр-адмирал Квазирикс.

— Вас тут не было, когда мы были! — орал контр-адмирал. — У меня есть свидетель! Он сейчас подойдет, квак, и подтвердит!

Незнакомый грубый голос возражал:

— Отвали, кол! Тут никого не было, когда я подошел. Ты мешаешь мне ставить бакен!

— У меня есть свидетель! Свидетель! Свидетель! — как заведенный, повторял контр-адмирал.

— Знаю я этих свидетелей, кол! Я открыл эту каменно-угольную планетку для своей цивилизации и буду защищать ее всеми доступными средствами до победного конца! Не знаю я твоих свидетелей и знать не хочу!

Бел Амор приблизился и обнаружил на орбите такой огромный дредноут, что даже супер-кварк рядом с ним не смотрелся, — на взгляд стороннего наблюдателя дредноут аж загибался на орбите от релятивистского эффекта.

— В самом деле, свидетель… — удивился грубый голос с дредноута, заприметив звездолет Бел Амора. — Щ-2047. Нумерованный. В таком случае предлагаю обратиться в межцивилизационный арбитраж.

Контр-адмирал Квазирикс застонал, а у Бел Амора появилась надежда поправить свои дела.

— Адмирал, — сказал он. — Эти переговоры никогда не закончатся, — вы сами видите, что происходит. Давайте разделим планету на три части и разойдемся по домам, а потом наши цивильные дипломаты без нас разберутся.

— Почему на три части? — послышался новый голос. — А меня вы не принимаете во внимание?

— Это кто еще?!

К планете подкрадывалась какая-то допотопина… паровая машина, а не звездолет. Там захлебывались от восторга:

— Иду, понимаете, мимо, слышу, ругаются, принюхался, пахнет жареным, чувствую, есть чем поживиться, дай, думаю, сверну, все равно спешить некуда, вижу, планетка с запасами аш-два-о, да у нас за такие планетки памятники ставят!

— Вас тут не было, блин, квак, кол! — вскричали хором Бел Амор, контр-адмирал и грубый голос с дредноута.

— По мне не имеет значения, были не были… — резонно отвечала Паровая Машина, — Дело такое: прилетели, увидели — ставьте бакен. Бакена нет — я поставлю.

— Только попробуйте!

— А что будет?

— Плохо будет!

— Ну, если вы так агрессивно настроены… — разочарованно ответила Паровая Машина. — Давайте тогда поставим четыре бакена… О, глядите, глядите, еще один!

Увы, Паровая Машина не ошиблась: появился пятый. Совсем крохотный. Он огибал планетку по низкой орбите над самой атмосферой.

— Что?! Кто?! Блин! — возмутились Все Высокие Договаривающиеся Стороны. — Пока мы тут болтаем, он ставит бакен! Кол! Квак! Каков негодяй! Вас тут не было…

— Нет, это не звездолет… — пробормотал контр-адмирал Квазирикс, разглядывая в подзорную трубу новоприбывшую персону. — Это какой-то примитивный бакен! Кто посмел поставить бакен?! Я пацифист, но я сейчас начну стрелять!

Это был бакен. Он сигналил каким-то странным, незарегистрированным кодом.

Все притихли, прислушались, пригляделись.

Низко-низко плыл бакен над кислородной, нефтяной, каменноугольной, водной планетой, и планета уже не принадлежала никому из них.

У Бел Амора повлажнели глаза, Грубый Голос прокашлялся, сентиментально всхлипнула Паровая Машина.

— Первый раз в жизни… — прошептал контр-адмирал Квазирикс и полез в карман за носовым платком. — Первый раз присутствую при рождении… прямо из колыбельки, квак.

— Потрясающе! По такому случаю не грех… — намекнула Паровая Машина.

— Идемте, идемте… — заторопился грубый голос с дредноута. — Нам, кол, закостенелым мужланам и солдафонам, больше нельзя здесь оставаться.

Бел Амор молчал и не отрываясь смотрел на бакен.

Бакен сигналил и скрывался за горизонтом.

Это был не бакен.

Это был первый искусственный спутник этой планетки.

Одесса, 1975

СПАСАТЬ ЧЕЛОВЕКА

Звездолет инспектора Бел Амора был похож на первую лошадь д'Артаньяиа такое же посмешище. (Или у д'Артаньяна был конь?) Ни одна приличная планетка не разрешила бы этому ржавому корыту с бортовым номером Щ-2047 и с грязным ускорителем замедленных нейтронов сесть на свою поверхность.

Разве что при аварийной ситуации.

Эта ситуация давно обозначилась — отказал парус; но инспектору Бел Амору совсем не хотелось орать на всю Вселенную: «Спасите наши души!» Авось обойдется как-то. Галактика была совсем рядом, может быть, даже вон за тем холмом искривленного пространства. Бел Амору чудился запах Млечного Пути.

Пахло дождем, квасом, березами… Вот в чем дело — пахло парной и березовым веником. Значит, робот Стабилизатор затопил для своего командира прощальную баньку.

Что ж, банька — дело святое; пусть на нее уйдет последний жар замедляющихся нейтронов.

Инспектор Бел Амор в который раз попытался высвободить застрявшую мачту, но парус ни в какую не поддавался.

Ладно, подождет парус.

Отпаренный березовый веник был уже готов к бою. Бел Амор плеснул на раскаленные камни ковш разбавленного кваса, камни угрожающе зашипели.

Первый заход — для согрева.

Веником сначала надо растереться, чтобы задубевшая кожа раскрылась и размягчилась. Потом отдохнуть и попить кваса.

Есть ненормальные — глушат пиво, а потом жалуются на сердце. Есть самоубийцы — лезут в парную с коньяком; этих к венику подпускать нельзя. Но хуже всех изверги, которые вносят в парную мыло и мочалку. Что вам здесь, баня? На помывку пришли, что ли? Вон из моего звездолета!

Стабилизатор попробовал дернуть мачту посильнее, но парус угрожающе затрещал. Стабилизатор испугался и вернулся в звездолет.

К вашему сведению, думал Бел Амор, дубовый веник лучше березового. Листья у дуба шире, черенки крепче, а запах ядреней. Нарезал дюжину веников, и достаточно, на год хватит, а березы для дальнего космоса не напасешься. Резать дуб, конечно, рискованно — если за этим занятием поймает лесник, то он может запросто тут же под дубом да тем же самым веником… Впрочем, один махровый букет из дубовых июньских листочков Бел Амор для себя заготовил, а отстегать его за такое браконьерство мог только он сам, потому что инспектор Бел Амор и был тем самым лесником.

За дубом нужен уход, думал Бел Амор, греясь на верхней полке. А береза растет сама по себе. У его коллеги, инспектора Марта из новосибирского Академгородка, в подчинении целый березовый лес, так что у академиков нет проблем с парилкой. Там леснику можно жить, там и ружья не нужно. Кругом сплошная интеллигенция, лишний раз в лесу не плюнет.

Коллега Март хорошо устроился. А ты мотайся весь год в дремучем космосе и насаждай березу.

— Вас попарить, командир? — спросил Стабилизатор.

— Дай по пояснице… вполсилы.

Второй заход — для тела.

Дубовый веник пусть хранится на черный день; а березовый методично взлетает и опускается — плечи, спина, поясница, ноги; ноги, поясница, спина, плечи. Косточки прогреты, сердце гоняет кровь по всем закуткам. Насморк, грипп, радикулит и прочая зараза выбиваются на втором заходе. Теперь перевернемся наоборот — плечи, грудь, живот, а место пониже живота прикрываешь ладонью из чувства самосохранения — Стабилизатор хотя и не дурак, но может не разобрать, что-где-почем.

Есть любители выскакивать голыми в открытый космос и тут же нырять обратно в звездолет. Для закалки оно, конечно, неплохо, но в окрестностях Галактики не совсем удобно — дамы на туристических маршрутах падают в обморок при виде в космосе голых мужчин.