Гремучий Коктейль 7 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 51

В общем, я не в том состоянии, чтобы бояться смерти. Да и драться с Дракарисом совершенно нечем, с собой ни оружия, ни хавна, лишь мертвый гримуар. Ну, как мертвый? Фелиция придёт в себя, но это случится где-то через неделю. Ожидающий меня телокрад об этом в курсе.

— Ты куда? — телокрад был уставшим, но бдил.

— Тебе же голова не нужна? — остановившись, я потряс плащом, — А кавар ты не перенесешь. Спрячу у него во рту. Если вдруг выживу, то мне-то понадобится и голова, и плащ.

— Если вдруг выживешь, да? — с непонятной интонацией переспросил Дракарис.

Из пасти воняло, несмотря на то что желудок лежал метрах в тридцати от неё… или сорока, не уверен, где именно он был, в туше или в вырезанном из неё кубе. Критично заглянув внутрь, я поморщился, под языком было полно слюны. Если я подпихну туда плащ, то смола размокнет. Не годится. Сделаем по-другому.

Зайдя в пасть дохлой головы и встав на язык, я принялся ховать бесценную вещь дракону за щеку. Это было сложно, но я справился, сделав закладку за один зуб. Надо было еще что-то сказать на прощание, но на ум вообще никаких остроумных фраз не приходило. Поэтому я похлопал дракона рукой по клыку.

— Видишь, Акстамелех? — устало пробурчал я, — Ты всё-таки можешь быть полезным. И аркхавн я тебе вернул. Претензии по способу возвращения не принимаются.

Голову забрать можно. Древнюю реликвию из жопы… а! Поживем-увидим. Может и вытащим. Всё, снова лишние мысли. Пора назад, к выжившему. Время закончить Игру.

Дракарис молча хватает меня за руку, и мы из американской ночи, полной запахов гари, переносимся в хорошо знакомый мне уют второго этажа петербуржского музея странностей и редкостей, вотчину Дмитрия Пространственника. Здесь, в небольшом жилом помещении, предназначенном для волшебников-исследователей, очень уютно, по-домашнему. Где-то тут еще должен жить негр, бывший когда-то чистокровным иудеем, но ему, видимо, до сих пор запрещен доступ в эту часть музея.

— Выпьешь? — Дракарис серьезен как никогда. Напряжен и собран, несмотря на мою полнейшую беспомощность. Относительную, конечно.

— Ага, — киваю я, падая в кресло. А затем, посмотрев на звенящего бутылками псевдоволшебника, жалуюсь, — Не чувствую никакого триумфа.

— С чего бы его чувствовать? — хмыкает тот, не поворачиваясь, — Где фанфары? Где Книга? Я лично чувствую себя идиотом не хуже Акстамелеха. Крайне неприятное чувство для кого-то моего возраста, Кейн.

— Скажу невероятно глупую вещь, но, всё-таки, поставь на секунду себя на место жителей Сердечника, — ухмыльнулся я, принимая стакан и осушая его залпом, — они — как лежащая в коме красавица, которую продали в бордель. Человечество, служащее фоном для чего-то иного.

— Пф, — фыркнул лжеДмитрий, допивая свой стакан, а затем хватая бутылку из бара. Выкинув опустевшую тару в угол, он приник губами к бутылке как записной алкаш, оперативно её опустошив. Выдохнув, он посмотрел на меня с легким презрением, — Человечество всегда, во всех мирах, во всех временах и проявлениях является фоном и ничем более! Историю вершат индивидуумы, но не коллективы. Системы безлики. Здесь дела обстоят просто на уровень выше. Или на пару.

— Приму твои слова на веру, — кивнул я, вставая и подходя за новой порцией виски. Смерив меня взглядом, лжеДмитрий наполнил посудину… а я её чуть не пролил. Слишком уж внезапно раздалось…

— КВА!

Мы, судорожно дёрнувшись, не сразу даже поняли, что это было. Оказалось, с нами поздоровалась огромная жаба, притаившаяся под кофейным столиком у бара. Амфибия сидела, невозмутимо вылупив на нас глаза, и слегка надувала желтый мешок под горлом.

— Она так раньше не делала… — зачарованно пробормотал Дракарис.

— Кажется, я её слегка пнул, когда подошёл к тебе, — хмыкнул я, — Видимо, обиделась.

Почему-то это признание заставило телокрада психануть. Быстро отойдя от меня на пару метров, он обернулся, тыча мне в лицо пальцем. Тот слегка подрагивал.

— Знаешь, Кейн, это… это было чересчур! Просто — чересчур!

— Я просто не заметил жабу.

— Именно! А я изучал её годами! Рассматривал! Наблюдал! Собирал целые симпозиумы волшебников! Они тут, в этом самом месте, сутками наблюдали за ней! А ты взял и… Просто! Случайно! Пнул!

— Ну и что? — мной овладело подозрение, что самый хитроумный из членов Общества слегка накренился крышей.

— И она квакнула… - страшным шепотом поведал мне лжеДмитрий, — Квакнула! А до этого не делала ничего!

— То есть, вы её не пинали, не резали, не брали кровь, не причиняли каких-либо неудобств? — поинтересовался я, опустошив стакан.

— Мы же не варвары, Кейн! Мы маги! — чуть ли не изошел на крик Дракарис, — Мы бы никогда не причинили вред уникальному существу!!

— То есть, вы просто не дали ей ни единого повода выразить свое возмущение? — уточнил я, наблюдая, как рот хитрого и лживого телокрада открывается в удивлении.

Возникла крайне неловкая пауза, во время которой гостеприимный хозяин пожирал меня взглядом. Это вызывало контраст с безразличными глазами жабы. Я стоял, в голове приятно шумел алкоголь.

— Знаешь, Кейн… — промычал Дракарис, — Беру свои слова назад. Те, насчет многих поводов. У меня появился новый. Я тебя сейчас убью просто затем, чтобы… ощутить хоть какой-то контроль над ситуацией. Понимаешь?

Я почувствовал усталость.

— Не спеши, — кресло манило меня своей мягкостью, и я поддался его зову, — Есть одно место, где может быть Книга…

— И⁈ — почти взвизгнул телокрад, — Мы куда-то пойдем⁈ Полетим⁈ Переместимся⁈ Думаешь выжить⁈ Снова⁈

Кажется, он на пределе.

— Никто никуда не пойдет, — угнездившись в кресле, я покачал головой, — Просто подожди.

А затем я закрыл глаза, проваливаясь в свое внутреннее пространство.

Комната, разделенная на две половины, изогнутый канделябр, удерживающий раскрытую книгу. Лорд на троне, сумрачно смотрящий на меня, неподвижное тело беспамятной девушки на софе. Здесь ничто не менялось с момента, как я первый раз сюда попал. Почему? Ведь я в этом пространстве всесилен… могу вызвать ледяной душ, создать компьютер, да хоть пломбиром объесться или пиццей…

Странно, да?

— Хочешь провести последние минуты здесь? — мерно проговорил лорд, — Кейн… я предупреждаю тебя. Если ты погибнешь, то я воспользуюсь твоими знаниями и памятью так, как ты мне подсказал.

— Нет, — покачал я головой, осматриваясь по сторонам, — Погибать не в моих планах, лорд Эмберхарт. Я пришел по другой причине.

— Причине? — поднял бровь лорд, — Думаешь, что Книга — здесь?

— Вопрос, конечно, интересный, — расслабленно покивал я, — Я много думал на эту тему. Часть мыслей ты даже уловил, но эта картина всегда рисовалась косвенными намеками. Множеством косвенных намеков. Нужно было не пытаться её представить, а задать правильные вопросы. Тогда всё становится куда яснее.

— Правильные?

— Например, насчет нас, — пояснил я, — Зачем мы Книге, если мы не Игроки? Ответ же очевиден.

— Если мы не Игроки, значит часть Игры, — немедленно откликнулся лорд, — Мы либо выполнили, либо выполняем, либо выполним определенную роль.

— Либо всё вместе, — кивнул я, — Почему мы должны быть одноразовым инструментом? Где-то катализатор, где-то корректор, где-то… тот, кто выдает приз. Под конец. Ну, это мое предположение. Вообще-то, я мог бы вывалить на тебя все домыслы. О Сердечнике, как о уникальном мире, где есть гримуары, с заточенными в них даймонами. Кстати, появившимися тут с бухты-барахты. Или, скажем, о погибающих мирах, стремящихся удержаться за счет Сердечника. Или о магии, буквально вписывающейся в кровь, что противоречит её основе как науке.

— … или о гримуаре Горизонта Тысячи Бед, — медленно продолжил лорд, — бессмысленно нарушающем все законы бытия. Законы или… правила?

— Нарушающем ли? — подхватил я, — Или же просто использующем иные правила? Ведь Книга Правил не простая, она Бесконечная. Она…

— Хаос, — вздохнул Алистер Эмберхарт, поднимаясь со своего кресла-трона, — Хаос — это инструмент Порядка. Парадокс наблюдателя.