Врачебная тайна. Шанс на счастье - Свит Кэти - Страница 10

– Моим, – шиплю, не пряча свою злость.

– А вот это мы совсем скоро проверим, – ухмыляется. И от этой ухмылки мороз по коже бежит.

Если Хмельницкий узнает правду, то никогда меня не простит… Он ведь не просто так настаивал на аборте.

– Хорошо, – обреченно выдыхаю. – Я согласна на няню.

Все равно ведь не отстанет от меня. Придется соглашаться.

– Вот и отлично, – заметно расслабляется он. – Слышал, ты к Степе собиралась? – смотрит мне прямо в глаза, а его взгляд тем самым прожигает дырку в груди.

– Правильно слышал, – подтверждаю.

– Мариш, ты тут справишься? – уточняет у девушки.

– Да, – та выглядывает из комнаты. – Не переживай! Мы с Федей отлично подружимся к вашему приезду!

– Будут вопросы, звони! – говорит ей. Переводит внимание на меня. – Собирайся. У тебя есть три минуты. Жду в машине.

Глава 12. Саша Хмельницкий

– Веди себя тихо, – предупреждаю Василису при входе в реанимацию. – Вход сюда разрешен только для персонала и поэтому постарайся не привлекать к себе излишнего внимания.

– Хорошо, – с готовностью кивает. В глазах столько надежды, что щемит в груди.

Я не боюсь, что ее могут заметить. Если кто мне решит что-то сказать на этот счет, то живо заткну и больше человек рта в мою сторону открыть не посмеет.

Но предупредить Василису нужно, ведь не известно какая у нее будет реакция при виде сына.

– Сейчас Степа спит, – продолжаю объяснять то, что она увидит. – Он находится под препаратами и не нужно его тормошить.

– Хорошо, – все так же быстро соглашается. – Я не буду мешать. Обещаю.

– Знаю. Идем, – беру девушку за руку. Она не вырывается и покорно следует за мной.

Мы проходим по длинному прямому коридору вдоль пустующих боксов. Их никак не отремонтируют и поэтому пациентов приходится держать в другой половине реанимационного блока.

Василиса с опаской озирается по сторонам и старается держаться ближе ко мне, словно ищет защиту. От осознания этого в груди становится тесно.

Хочу обнять ее, прижать к себе и заверить, что никогда не обижу.

Только вот пока этого делать нельзя.

– Привет, девушки, – здороваюсь с сидящими на посту медсестрами.

Они поднимают на меня глаза, узнают и тут же принимаются прятать разложенные на столе каталоги то ли косметики, то ли одежды.

– Александр Петрович? – ахает, старательно запихивая журнал в верхний ящик тумбочки.

– Он самый, – произношу жестко.

Стоящие рядом с постовой медсестрой быстро ретировались, как только меня увидели. У одной замечаю в руках одноразовые стаканчики, у другой нечто похожее на бутылку вина.

– Стоять! – рявкаю. Девушки тут же врастают ногами в пол. – Возвращайтесь. Я вас не покусаю, – обещаю медсестрам.

То, что я сделаю, будет гораздо хуже. Потому что я очень зол.

Наклоняюсь вперед, открываю ящик, в который так и не влезли проклятые каталоги, достаю их и кидаю перед перепуганной девушкой на стол. Она опять пытается их спрятать, но я не позволяю.

– Верните то, что забрали, – приказываю другим медсестрам.

Они переминаются с ноги на ногу, но идти ко мне не спешат.

– Живо! – рявкаю еще раз. Я не собираюсь скрывать свое раздражение.

Это ж нужно было додуматься! Совсем охренели! Слов нет!

Девушки видят мой гневный взгляд и застывают. Медленно возвращаются к столу понурив головы.

– Пожалуйста, не надо, – просит чуть ли не плача та, что должна находиться на посту. – Я больше так не буду, – клятвенно заверяет.

– Мы тоже, – поддакивают другие.

Бесят меня!

– Не будете что? Подвергать опасности жизни пациентов? – уточняю не скрывая свой гнев.

Поочередно смотрю на каждую из них, перевожу внимание на бутылку вина и пластиковые стаканчики. Поднимаю стеклянную тару, подношу к свету и понимаю, что половины уже нет.

Охрененно.

– О, да! – заверяю со злостью. Как же мне каждой из них хочется по шее-то надавать. – Не будете, это точно! Я об этом позабочусь. Лично!

Беру свой смартфон, делаю пару снимков и отправляю старшей медсестре.

Пусть наведет порядок среди своего персонала! У меня их безалаберное и халатное отношение к работе уже в печенках сидит.

Как можно было додуматься до распития вина на рабочем месте в, зараза, рабочее время?! Когда, блин, от скорости твоей реакции жизни зависят!

У меня просто нет приличных слов.

Уволить каждую их них! Выгнать тут же!

– Пожалуйста, – принимаются хныкать. – Нас же уволят.

– Это будет лучшим решением, – отрезаю. – Радуйтесь, если не подпадете под статью!

Резко разворачиваюсь, беру ошарашенную Лису под локоть и увожу прочь от завравшихся и охреневших медсестер.

– И часто у вас тут такое? – оглядываясь на причитающих девушек уточняет она.

– Честно? – бросаю на нее суровый взгляд. Никак не могу совладать со своей злостью. – Подобное в первый раз.

Лиса смотрит на меня чуть дольше, чем позволяют правила приличия, затем подается вперед и прижимается к моей груди. Я застываю в полнейшем шоке.

– Ты все сделал правильно, – говорит, смотря мне прямо в глаза.

– Только вот теперь смена осталась без медсестер, – констатирую факт. – Этих до пациентов я не допущу, пока не протрезвеют.

– Я могу тебе чем-то помочь? – своим вопросом окончательно выбивает почву у меня из-под ног. – Как понимаю, домой пока ты не вернешься.

– Не вернусь, Лис, – устало вздыхаю. – Я должен убедиться, что с пациентами все в порядке.

– Понимаю, – улыбается нежно. – Слушай, а где дежурный врач? – озирается по сторонам.

– Надеюсь, он на операции, – произношу единственное, что может спасти от разбирательства моего коллегу. Потому что если он где-то прохлаждается, то служебной проверки ему не избежать.

Пусть я буду выглядеть полнейшей сволочью и негодяем в глазах нерадивых сотрудников, мне на это плевать. Главное, жизнь и здоровье вверенных нам пациентов.

На остальное просто посрать!

– Пойдем, отведу тебя к Степке, – приобнимая за талию веду Лису к сыну.

Сначала сделаю то, для чего я приехал. С остальным буду разбираться чуть позже.

– Помни, что я тебе сказал при входе в отделение, – обращаюсь к девушке. – Степа спит. Его не будить.

– Угу, – кивает.

– Почти пришли, – говорю.

Лиса озирается по сторонам и видит сына, кровь тут же отливает у нее от лица.

– Степа, – выдыхает и бросается к малышу.

Глава 13. Василиса

Мне кажется, нет ничего ужаснее и страшнее, чем видеть своего ребенка лежащего на койке в реанимации и увитого с головы до ног всевозможными трубочками, проводками и шлангами. Когда он сам едва дышит и каждый его вдох контролируется. Когда вокруг тьма врачей и медсестер, готовых броситься к нему и бороться за жизнь маленького человечка.

Степка подключен к такому количеству аппаратов, что мне становится дурно. Даже в самом страшном сне не могло присниться подобное.

Мой маленький… Сыночек мой… Родненький…

– С ним точно все хорошо? – обращаюсь с наиглупейшим вопросом к Саше.

Разве того, у кого все хорошо, держат в реанимации? Нет, конечно!

Но не спросить я не могу. Меня разрывают на части отчаяние и паника. Они так и норовят утащить на самое дно, спрятать от меня даже самые слабые лучики надежды на спасение.

– Со Степой все в порядке, – заверяет полным уверенности голосом.

Понимаю, что безоговорочно ему верю.

Хмельницкий словно чувствует мое состояние и приобнимает. А я крепче прижимаюсь к его груди, ища поддержку. Не представляю, как бы держалась, если б не он.

Саша обхватывает меня двумя руками, успокаивающе гладит по спине. Каждое его прикосновение отзывается разрядом тока по коже, мгновенно переключая меня на совершенно иные эмоции. Дышать сразу становится легче.

Мне удается прогнать прочь ненужные мысли. Я снова могу нормально дышать.

Саша держит меня в объятиях некоторое время, затем отстраняется и пристально смотрит в глаза. В его взгляде столько силы и уверенности, что я моментально успокаиваюсь.