Страсть без жалости - Адлер Элизабет - Страница 18

– Загляни в гардероб, радость моя. Посмотри на ее одежду. Ты-то поймешь, что к чему.

Огромных размеров гардероб, в котором можно было бы поместиться во весь рост и даже передвигаться, был заполнен до предела, в основном рабочей одеждой деловой женщины. Костюмы, платья, юбки, блузки, жакеты. Все приличного качества, но не слишком дорогое.

– Примерно то, что и может себе позволить молодая женщина в ее положении. О… А это что такое? Взгляни!

Марла достала из шкафа с полдюжины платьев, приподняла их, показывая Элу.

– Ммм… моя мама сказала бы, что это «домашние платья». – Эл внимательно рассматривал пеструю расцветку, длинные рукава, белые воротнички. – С какой стати женщина типа Лори стала бы покупать себе такую одежду? Только если она ведет двойную жизнь.

– Тройную!

Марла вынырнула из шкафа с охапкой одежды из кружев и шелка. Короткие юбочки, топики, черный шифон и то самое кружевное голубое платье, в котором они видели Лори в тот вечер со Стивом в отеле «Ла Валенсия». Не глядя на ярлыки, Марла могла бы сказать, сколько все это стоит.

– Откуда у нее деньги на это?

Она погладила замшевый жакет, явно из магазина на Родео-драйв.

– И кстати, на эту квартиру тоже. – Эл еще раз оглядел комнату с белым пушистым ковром от стены до стены, с гранитом и мрамором. – И на дорогую машину. Похоже, наша Лори разбогатела примерно года два назад.

– Может, получила наследство? Скажем, мать умерла и оставила ей фамильные драгоценности.

– Вряд ли. Готов поспорить, в их семье драгоценностей не водилось.

Он нахмурился, глядя в окно. Провел рукой по волосам. Кто же она такая, эта Лори Мартин? И где она, черт побери? Сигарету бы сейчас… Эл взял пригоршню леденцов со стеклянного блюда на кофейном столике.

– Это вещественное доказательство – трогать не разрешается, дружище. – В дверях стоял ухмыляющийся детектив. – Я слышал, ты бросил курить? Хочешь поправиться, что ли?

– Ему не помешает, не то что некоторым.

Марла со значением смотрела на толстый живот детектива. Тот, ухмыляясь, достал из пачки сигарету, демонстративно закурил.

– Ну, вы закончили, ребята? Что касается меня, то я созрел для кофе с булочкой.

Глава 18

Эл разговаривал с сотрудниками в офисе Лори Мартин, пытаясь выяснить, что она за человек. Дружелюбная? Кокетливая и легкомысленная или замкнутая? Сторонилась ли людей? Марлу он в это время послал в баптистскую церковь в Лагуна-Бич, которую посещала Лори Мартин, чтобы выяснить то же самое.

Внешность преподобного Боунза Джонсона как нельзя больше соответствовала его имени. «Боунз» означает «костлявый». Молодой священник оказался худым, как скелет, кожа да кости. Тугой белый воротничок на тощей шее и какое-то потустороннее выражение мягких голубых глаз довершали впечатление. «Как будто он уже находится в ином мире», – подумала потрясенная Марла. Она дважды задала ему вопрос о Лори Мартин, и оба раза Боунз, начав отвечать, вскоре заговаривал о чувствах к своей службе и о пастве в целом.

– Да-да, святой отец, но как насчет Лори Мартин? Марла едва сдерживала раздражение. Они так ни к чему и не пришли. Конечно, Жиро взял себе благодарную часть работы – разговоры с сослуживцами, – а ей оставил этого тронутого священника…

– Она регулярно посещала церковь, святой отец?

– Кто? – Глаза Боунза расширились. – А, да, та несчастная женщина, Лори Мартин… Да, она часто приходила к нам, практически каждое воскресенье. Ну конечно, когда не работала. Лори, знаете ли, работала агентом по недвижимости.

Марла возвела глаза к небу.

– Да, я знаю.

– Иногда по воскресеньям она принимала у себя гостей или занималась с каким-нибудь клиентом, но вообще она очень не любила пропускать службу.

– Понимаю.

Марла попыталась улыбнуться, однако глаза священника уже устремились куда-то вдаль.

– Очень тихая, спокойная, стеснительная молодая женщина. Принимала участие во всех церковных мероприятиях… общинных вечерах и ужинах… помогала старикам… и все такое. Никогда не отказывалась помочь.

– Я знаю, что это тайна, но… уверена, вы поймете, чем вызван мой вопрос. Лори когда-нибудь говорила с вами о себе? О том, откуда она родом, о своей семье… может быть, о проблемах с мужчинами?

Боунз пожал плечами, медленно покачал головой.

– Нет, никогда. Никто из нас не знал ее настолько близко. Кроме, пожалуй, Джона Макивера. Вам следует поговорить с ним о Лори.

Дорога к дому Макивера шла вверх по склону горы на окраине городка. Дом стоял немного на отшибе. На Марлу он сразу произвел странное впечатление. Построен, должно быть, в пятидесятых годах, в стиле грандиозной пародии на архитектуру Тюдоров. Сверкающие оконные рамы, скругленные металлические ворота с острыми пиками наверху.

Некоторое время Марла сидела в машине, глядя на здоровенную немецкую овчарку, которая злобно лаяла на нее из-за этих самых ворот. Как же войти? Ворота, собака… Да это не дом, а настоящая крепость.

На дорожке, выложенной гравием, показался хромоногий старик. Ну слава Богу. Марла сверкнула глазами на собаку. Та в ответ оскалила зубы и зарычала.

– Замолчи наконец, Гестапо! Соседи опять будут жаловаться.

Марла испуганно вскинула глаза. Гестапо! Ну и имя для собаки! Пусть даже и для немецкой овчарки. Она огляделась. Вокруг, насколько можно охватить глазом, никаких соседей. Во всяком случае, не на таком расстоянии, чтобы жаловаться по поводу собачьего лая. Старик, наверное, немного не в себе. Пока он приближался, Марла украдкой рассматривала его. Совсем седой, ему, вероятно, за восемьдесят. Передвигается с помощью палки. Может, присматривает за домом? Хотя нет, вряд ли. Для этого он слишком хорошо одет. Вероятно, отец Джона Макивера.

– Добрый день! – Она одарила его самой своей чарующей улыбкой. – Меня зовут Марла Квитович. Я хотела бы поговорить с мистером Джоном Макивером.

Старик вглядывался в нее из-за ворот. Собака все еще скалилась, стоя рядом ним.

– Я сказал, замолчи, Гестапо. Сидеть, – произнес он слабым голосом.

К удивлению Марлы, собака повиновалась.

– Его нет дома, – сухо ответил старик.

– Это насчет Лори Мартин. Передайте ему, что я пытаюсь помочь найти ее.

Лицо его внезапно просияло.

– Вы хотите найти Лори?! Что же сразу не сказали? Заходите же, заходите.

Старик нажал кнопку. Электронные ворота распахнулись. Собака выскочила наружу. Марла поспешно подняла стекло. Слов она различить не могла, но, по-видимому, старик отдал еще какую-то команду, потому что собака нехотя отошла. Марла непроизвольно поморщилась, услышав лязг собачьих зубов по корпусу «мерседеса». Представила себе, что стало с его серебристо-серой краской. Ну ничего, Жиро за это заплатит. Вся кипя, она вышла из машины.

Теперь старик держал Гестапо на тяжелой цепи. Хотя кто кого держит, кто больше весит и кто сильнее, ясно с первого взгляда. Марла с опаской отошла от машины, боязливо пошла рядом со стариком по дорожке. Собака шла с другой стороны, тихонько ворча. Да, похоже, она, Марла, может пожертвовать жизнью ради этой неизвестной Лори Мартин.

– Я назвал его Гестапо, потому что он всегда так себя ведет, еще с тех пор, когда был щенком. Никого и близко к дому не подпускает. Ну, то есть пока не познакомится. А вот Лори он полюбил. Она приходила в любое время, когда ей вздумается. И всегда приносила что-нибудь для него. Какую-нибудь новую еду или свежую косточку. Говорила, что специально ходила для этого в супермаркет и просила мясника оставить для нее говяжью косточку получше. Лори любила собак…

Старик тяжело вздохнул.

Они подошли к передней двери, которая стояла полуоткрытой. Он открыл ее пошире с помощью палки.

– Заходите, заходите. Как, вы говорите, вас зовут? Старик явно был глуховат. Марла наклонилась и сказала ему в самое ухо:

– Марла Квитович. Можете называть меня Марла.

– Марла? Красивое имя.

Он повел ее через просторный холл, выложенный черно-белыми мраморными плитками, по-видимому, в кабинет. Марла огляделась. Больше похоже на берлогу. От пола до потолка полки красного дерева, заставленные книгами. Тяжелые, пропахшие пылью бархатные шторы на окнах закрывают солнечный свет. На антикварном комоде орехового дерева небольшой телевизор, старый зеленый кожаный диван, тяжелые стулья, старинный турецкий ковер. И большой концертный рояль цвета слоновой кости, который здесь выглядит совсем не к месту. Над массивной резной каминной доской портрет белокурой женщины высокомерного вида в атласном вечернем платье и бриллиантах, с лилией в руке.