Наша первая осень - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 10

– Кто? – задаёт следующий вопрос.

Отрицательно качаю головой. Не могу я ему сказать. Если информация даже случайно просочится, я больше не увижу сына, пока не закрою долг и не выкуплю себя. Савушку увезут.

– Ты должна много денег кому-то? – почти попадает в цель.

– Не совсем. Близко.

Илья кивает, принимая такой ответ.

– Сколько? – мягко касается подбородка костяшками пальцев и поднимает моё лицо, заглядывая в глаза.

– Очень много, – мой голос начинает дрожать.

– Чем тебя держат помимо денег? – снова в цель.

Боже, тебе двадцать. Ладно, двадцать один. Зачем ты копаешься в этом. Откуда так точно всё понимаешь?

И чтобы не разреветься, я закрываю ему рот ладонью и взглядом прошу прекратить. Мы второй раз общаемся, кафе я не считаю. Там оба были в своих эмоциях. Как рассказать? А если… Нет, он точно не может быть подставой от Леона. Но я боюсь всего и пока не хочу продолжать говорить об этом.

Илья убирает мою руку от своего лица.

– У тебя сегодня клиент? – на его красивое лицо ложится мрачная тень. Пугающая, холодная, как и всё пространство вокруг нас.

– Мне сейчас лучше уйти, – пытаюсь слезть.

– Не ходи к нему, – просит Илья.

– Я не могу.

– Я могу перекупить эту ночь. Останешься? – сдавливает пальцами мои щёки. – Останешься, Тась?!

– Не я договариваюсь с клиентами, Илья. Я не знаю…

– Просто скажи: останешься или нет? – требует он.

– Да…

Я бы хотела. Лучше с ним снова, чем опять кто-то чужой. Я не знаю, что там будет и чем закончится ночь, и начинаю дрожать, сама того не желая.

Илья достаёт телефон, листает контакты и, глядя мне в глаза, набирает номер.

– Добрый день. Я хочу заказать девочку на сегодня. Она была у меня позапрошлой ночью.

Ждём. Мне неслышно, что творится на том конце провода.

– Занята, м, – с виду спокойно говорит он, только я вижу, как выражение его лица становится опасно-хищным. – Я хочу её перекупить. Готов заплатить двойную цену за ночь, чтобы вы компенсировали ущерб другому клиенту. Да, хорошо, жду.

Сбрасывает, обнимает меня и утыкается носом в шею. Глубоко и шумно втягивает в себя запах с моих волос. Целует туда-же, убирает волосы за спину и прижимается губами к местечку за ухом.

Его телефон звонит.

– Слушаю. Да, я звонил. Почему? Она нужна мне именно сегодня. А если больше? Три цены за ночь. Ваш уважаемый человек выберет себе несколько девочек за эту сумму, – продолжает торговаться он. – Четыре. Да мля! – бесится, до хруста сжимая ладонь в кулак.

Я тихо слезаю со стола и ухожу в комнату. Слепо смотрю по сторонам. Взгляд цепляется за пятна на стене. Провожу по ним пальцами. Кровь… Что здесь было?

На кухне раздаётся страшный грохот. Выскакиваю, Илья перевернул стол, на котором я сидела. Его ноздри агрессивно раздуваются.

Не договорился.

– Просто останься, – просит хрипло и сдавленно. Не подходит, сжимает – разжимает пальцы. Резко выдыхает и ставит на место мебель. Поднимает перевернувшийся табурет и пинает его под стол. – Я что-то ещё придумаю.

– Я не могу, – снова обнимаю себя руками.

– Тася, не ходи туда. Тебя там сломают.

– Мне пора… прости, – разворачиваюсь и выхожу в прихожую.

Как дальше существовать с ним на одной территории, я теперь совсем не представляю. И не могу себе объяснить, почему уходить стало ещё труднее. Может, это потому, что, обуваясь, слышу, как он рычит на кухне и опять что-то переворачивает. А я делаю шаг из его квартиры и тихо закрываю за собой дверь.

Глава 11

Тася

Такси подвозит меня к огромному особняку охраняемого элитного посёлка. Высоченный забор, у входа два вооружённых «шкафа», одинаковых, безликих. Странные они, неприятные, и место мне не нравится, я хочу домой, к сыну и …чёрт, к «раненому» зеленоглазому художнику. Это всё лучше, чем идти туда, где дубасит клубная музыка, слышны крики и плеск воды.

Вечеринка?

Охрана с каменными лицами нагло ощупывает меня с ног до головы, заглядывает в сумочку и только после этого пропускает:

– В дом. Второй этаж, налево до конца, – дают навигацию.

Вхожу во двор и слепо иду вперёд, наметив для себя вход в особняк. Всё, что происходит вокруг, мне абсолютно неинтересно. Справа снова раздаётся плеск воды, в ближайших кустах кого-то тошнит, а на скамейке у дома молодой парнишка лет восемнадцати стягивает верх мокрого купальника с замёрзшей девушки. К сожалению, не заметить этого не вышло, как и его стеклянного взгляда.

Боже, куда я попала?

В доме бардак. В просторном холле на полу валяются жестяные банки, стеклянные бутылки. Разлит алкоголь, и его резкий запах раздражает ноздри. Прижав сумку к себе, осторожно поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Колени подгибаются, лёгкие горят, а сердце уже устало работать на высоких оборотах. Ему больно, оно плачет, а я нет. Иду, потому что завтра после университета я посплю пару часов и поеду к сыну.

Нахожу указанную охраной комнату. Стучу. Никто не отзывается. Стучу громче. Дверь резко распахивается. Передо мной пьяно покачивается мужчина с небольшим животиком, залысинами на висках, в расстёгнутой рубашке, перекошенном галстуке и штанах без ремня.

– Заходи, – кивает, и его ведёт в ту сторону, куда двигается голова.

Сжимаясь ещё сильнее, перешагиваю порог чужой спальни. Здесь тоже хаос. Перевёрнута постель и вверх дном валяется низкий столик со столешницей из матового стекла. Красиво. Было.

А в мыслях совсем другой стол. И мужчина другой.

«Не ходи туда, Тася. Тебя там сломают»

Илья так пытался меня отстоять, будто я для него самый близкий человек. От этого становится ещё хуже.

Клиент всовывает мне в руку бокал с алкоголем.

– Пей, – пьяно приказывает и внимательно следит за тем, как я подношу бокал к губам и делаю маленький глоток, тут же обжигая язык высоким градусом. – До дна, – подходит и ударяется бутылкой о край.

Сам пьёт из горла, роняет её на пол и тянется ко мне пальцами. С трудом заставляю себя стоять на месте, пока он, вдавливаясь в кожу, ведёт по открытой зоне декольте в ложбинку груди. Хватает её ладонью, сминает. Прикусываю язык, чтобы не застонать от боли.

– Шикарная. Люблю упругие сиськи. У Леона всегда были лучшие тёлочки. Тебя я раньше не видел. Новенькая? – покачиваясь, пытается подобрать бутылку с алкоголем.

– Да, – отвечаю тихо, но выходит жалко и уязвимо.

Мне противно и страшно. Я всеми силами стараюсь перебороть это в себе.

Клиент переключает свой интерес на алкоголь. Садится на край кровати, опять роняет бутылку.

– А у меня праздник сегодня. Мы с сыном отмечаем, – смеётся он. – Я с женой развёлся. Двадцать пять лет с этой стервой прожил. А теперь свобода-а-а, – раскинув руки, падает спиной в хаос на кровати.

– Поздравляю, – стою на месте, не решаясь подойти ближе, да он и не просит. Лежит, пялится в потолок.

– Знаешь, как тебе повезло, – продолжает важно вещать из горы подушек и скомканного одеяла. – Будешь трахать самого заместителя прокурора.

Понятно, почему Илья не смог договориться. Здесь дело не в деньгах, а в очень нужных Леону связях.

О том, что они есть у него везде, я узнала ещё в тот день, когда попыталась обратиться в полицию. Умоляла о помощи, кричала, стучалась в двери начальства, объясняла, что у меня забрали ребёнка. А меня – в самый настоящий бордель!

Туда за мной приезжал сам Леон, пожав руки чуть ли не всему отделению.

– Принеси мне вискарь. Там где-то, – клиент абстрактно взмахивает рукой и роняет её себе на живот.

Иду искать, аккуратно переступая через разбросанные по полу вещи. Музыка с улицы сюда не добивает, приходится слушать тяжёлое сопение «важного» человека.

Нахожу бутылку, несу ему. Мужчина ловит меня за запястье и резко дёргает на себя. Теряя равновесие, лечу на кровать и шлёпаю ладонью по его голой груди с редкими колечками чёрных волосков. Отдёргиваю. Меня резко начинает тошнить, очень хочется рвануть в ванную, помыть руки с мылом.