Претор (СИ) - Горъ Василий - Страница 42

— … а не заведу — обидишься? — имея некоторое представления о женской логике, продолжил я и, как ни странно, ошибся:

— Не-не-не, сильных впечатлений получилось многовато. А внимания к груди и нежности все еще хочется. Впрочем, их мне хочется всегда.

— А почему «их»? — заинтересовался я.

Онна-Бугэйся расфокусировала взгляд, несколько секунд невидящим взглядом смотрела в потолок, а потом забавно сморщила носик и заговорила:

— Проблема с катастрофической нехваткой нежности возникла года в три, сразу после того, как мои родители решили, что меня пора готовить к взрослой жизни в правильном ключе, передали толпе очень добросовестных воспитателей и практически перестали баловать — я быстро поняла, что такое долг перед родом, но тосковать по нежным рукам матушки так и не перестала. А со второй проблемой чуточку сложнее, и я, пожалуй, начну объяснения с небольшого лирического отступления. Не знаю, в курсе ты или нет, но у нас, в Японии, очень мало полногрудых женщин: даже Землянички и Молниевички у нас широкие, но плоские, как доски. А женщины, у которых к полной груди прилагаются узкая талия и круглая задница — вообще раритет. Соответственно, пользуются чрезвычайно высоким спросом. Но не из-за фигуристости, к которой мои соотечественники не привыкли, а из-за того, что считаются символами влиятельности, обеспеченности и близости к Императорскому роду. Причина банальна до невозможности: первые триста с лишним лет с момента начала взаимопроникновения наших культур разрешение на прямые контакты с представителями аристократических родов Российской Империи получали только самые влиятельные сановники. А после того, как Император Го-Комацу взял второй женой Зою Мстиславовну Волконскую, внучку Ждана Мудрого, разрешение на смешанный брак стало целью номер один для любого высокопоставленного аристократа. Только подобные награды раздавались ой как нечасто, а у детей простушек и представительниц дворянских родов со слабым магическим Даром нужные наследуемые измененияво внешности, как правило, не проявлялись…

— Ты хочешь сказать, что являешься полукровкой? — решив, что уловил суть объяснений, спросил я.

Наоки усмехнулась:

— Да. Но я сейчас не об этом, а о том, что еще в детстве заметила, какими взглядами обитатели и гости дворца смотрели на мою матушку, обожавшую носить европейские платья,

и, конечно же, разобралась в причине настолько сильного восхищения. После того, как оформилась сама и, наконец, обрела почти такие же пропорции, год с лишним ходила, задрав нос. А потом как-то резко повзрослела и поняла, что роль символа успешности меня не устраивает — я хочу, чтобы во мне видели Личность, а не нестандартные прелести. Тем не менее, определенная зацикленность на груди, талии и попе все равно осталась. И я буду счастлива, если ты, парень, зауважавший меня не за внешность и не за принадлежность к роду Сумэраги, хоть иногда… хм, вру: как можно чаще уделял внимание и формам.

Я накрыл и легонечко сжал ее левую грудь, потянулся губами к правому сосочку, уже успевшему сжаться, и… наткнулся взглядом на восемь пустых бутылочек из-под алхимии, обнаружившихся на прикроватной тумбочке.

Слава богу, память включилась достаточно быстро, но за первые пару-тройку секунд я успел и потерять дар речи, и округлить глаза. Вот японочка и потребовала объяснений. Что интересно, прижав мою ладонь к груди, чтобы ненароком не убрал:

— Что случилось⁈

Лгать этой девушке я не хотел, так что сказал чистую правду:

— Заметил пустые бутылочки и не сразу вспомнил, что о необходимости выпить алхимию мне напомнила ты. Поэтому решил, что к нам наведывалась Валя, и не успел выключить фантазию…

Онна-Бугэйся весело хихикнула:

— Она могла! Ибо заботится о тебе истовее Кати, Эиру и меня, вместе взятых. Кстати, перед тем, как уйти в мои покои, Церберши показали мне эту тумбочку, которую предусмотрительно забили двумя комплектами алхимии под четырех- и восьмичасовые приемы, затем заставили завести будильники и предупредили, что если я не заставлю тебя ее принять, то буду наказана очень долгим отлучением от твоего тела!

— Церберши… — виновато вздохнул я и заставил девушку нахмуриться:

— Не вздумай им выговаривать: эти девчонки служат тебе не за страх, как абсолютное большинство Слуг, не за совесть, как моя Аямэ, а из внутренней потребности и искренней, всепоглощающей любви. И такое отношение надо не только ценить, но и беречь, как зеницу ока!

— Я и ценю, и берегу… — ничуть не кривя душой, заявил я, приподнялся на локте, подался вперед и благодарно поцеловал Наоки в щечку: — Спасибо…

Она заглянула в мои глаза и, судя по всему, увидела в них что-то не то:

— Лют, я преклоняюсь перед их самоотверженностью, цельностью и здоровым фанатизмом, счастлива, что они служат именно тебе, и горжусь тем, что смогла заслужить их уважение, доверие и дружбу. А еще нискольконе ревную. Скажу больше: на мой взгляд, ты должен Вале с Катей не одну жизнь, а несколько, следовательно, обязан жить ими так же истово, как они живут тобой. И последнее: да, находясь в постели с одной девушкой, нельзя говорить о другой или о других. Но я считаю Церберш неотъемлемой частью тебя. Поэтому искренне люблю, уважаю, ценю, берегу и… не забываю о том, что именно они вытащили тебя с того света…

…Да, «резонанс» энергетик позволял ощущать эмоции японочки, но в то, что она действительно не ревнует к Вале, я окончательно поверил только в половине восьмого утра, когда мы, ополоснувшись и одевшись, вышли в гостиную и вызвали к себе давно проснувшихся целительниц. Вернее, меня накрыло пониманием в тот момент, когда я увидел, с какой непередаваемой радостью Наоки обняла и расцеловала Незаменимую. Поэтому расслабился, уполовинил бокал с соком, удовлетворенно отметил, что Катерине достался такой же «комплект» благодарностей, посмотрел на экран завибрировавшего комма и закатил глаза к потолку.

— Кутепова? — хором спросили Церберши, дождались утвердительного кивка, плюхнулись на диван и задали еще один вопрос, ответ на который уже знали: — Очередное сообщение с вложениями, «которые вас наверняка сведут с ума»?

— С ними самыми… — вздохнул я, заметил в глазах Онна-Бугэйси веселый интерес

и нехотя добавил: — Она шлет мне эротические фото и записи того, как «шалит». Хотя я уже не раз объяснял, что это бессмысленно. Впрочем, больше всего бесит не ее упертость, а то, что я сам приблизил к себе эту особу, из-за чего вечером буду страдать и вешаться!

— Не будешь! — пообещала Наоки и расплылась в очень недоброй улыбке: — Валю с Катей она еще может «не услышать», а предупреждение урожденной Сумэраги проигнорировать не посмеет. В общем, считай, что эта проблема уже решена. А мне пора бежать: до завтрака всего ничего, а я все еще во вчерашнем шмотье. Что гарантированно вызовет ненужные вопросы.

Я мгновенно оказался на ногах, проводил ее до прихожей, насладился коротким, но жарким поцелуем и вернулся обратно. А после того, как сел все в то же кресло, вдруг заметил на столе включенную «глушилку» и улыбнулся: — Решили сообщить, что тренировались всю ночь до рассвета, благодаря чему Катя поднялась еще на одну ступень и стала мастером-«единичкой», а ты не смогла, зато создала еще пару-тройку новых заклинаний?

Незаменимая как-то странно пожала плечами и подтвердила оба тезиса. Я поздравил ее подружку с переходом в новый ранг, а затем захотел выяснить, как действуют очередные наработки этой парочки. Ужаснулся еще во время описания самой первой. Ибо никогда не жаловался на недостаток фантазии, соответственно, представил последствия внезапного «отключения» легких во всех подробностях. Второе обновленное заклинание «восхитило» немного слабее, так как вызывало «всего-навсего» сильнейшие почечные колики. А третье показалось слишком уж изуверским. Из-за того, что воздействовало сразу на несколько долей мозга, из-за чего у жертвы отказывали почти все органы чувств и вестибулярка. В общем, на похвалы я не поскупился. А после того, как закончил, Валя вдруг похлопала густыми ресницами и сокрушенно вздохнула: