Если вы дадите отцу-одиночке няню (ЛП) - Айнерсон Энн - Страница 39

Марлоу моргает и смотрит на меня, словно не уверена, что правильно меня понимает. Она заслуживает признания своих достижений, и я чертовски благодарен, что нахожусь здесь, чтобы помочь ей отпраздновать.

Если бы это была не ее художественная выставка, я бы перекинул ее через плечо и отнес в ближайший номер отеля.

— Детка, ты сказала, что красавчика из GQ здесь не будет. — Вмешивается мужчина, приподняв бровь.

Единственное слово, на которое я обращаю внимание, — «детка».

Я поворачиваюсь к нему лицом и переношу руку на поясницу Марлоу, притягивая ее ближе к себе.

— Кто твой друг? — Спрашиваю я, делая небольшую паузу, прежде чем протянуть руку мужчине.

— Меня зовут Гэвин. — Он крепко пожимает мне руку, ничуть не обеспокоенный тем, что я встал между ними. — Приятно познакомиться.

И тут я замечаю его обручальное кольцо.

— Гэвин — один из моих самых дорогих друзей и куратор в «The Artist». Он организовал мою выставку. — Говорит Марлоу, ободряюще похлопывая меня по груди.

Я ворчу в знак признательности. Друг он или нет, но мне не нравится, как он прикасался к Марлоу и как называл ее деткой. Возможно, я поступаю неразумно, но трудно не дать волю эмоциям, когда речь идет о Марлоу.

— Почему ты не рассказала мне об этом? Это невероятно.

Я жестом обвожу галерею.

Независимо от причины, я бы хотел, чтобы она отправила мне приглашение, чтобы я мог быть рядом с ней с самого начала. Я знаю, что не должен, но меня беспокоит, что другой мужчина является ее главным источником поддержки сегодня вечером, в то время как хотел бы, чтобы это был я.

Я сделаю все, чтобы в следующий раз так и было.

— Я не хотела беспокоить тебя, когда у тебя столько всего происходит. Кроме того, это всего лишь небольшая выставка в галерее. Ничего особенного. — Говорит она, изо всех сил стараясь преуменьшить ситуацию.

— Ничего особенного? Ты ведь шутишь, да? — Гэвин насмехается. — Марлоу, несколько покровителей прилетели из Европы, чтобы посетить твое сегодняшнее шоу. Если это не является достаточным доказательством того, что дело серьезное, то мы продали все работы из твоей коллекции, кроме одной, а выставка началась всего тридцать минут назад.

— Я покупаю последнюю картину. — Говорю я Гэвину.

— Ты уверен? Она самая дорогая в коллекции. Она стоит девяносто…

— Стоимость не имеет значения. Я хочу ее. — Заявляю я, не оставляя места для споров.

— Считай, что дело сделано. — Он бросает на нас с Марлоу знающий взгляд. — Я отмечу эту картину как проданную. Приятно было познакомиться, Дилан.

Он уходит, оставляя нас с Марлоу в напряженном поединке.

— Ты понятия не имеешь, какую картину купил. Что, если она тебе не понравится?

Марлоу зашипела, вырываясь из моих объятий.

— Ты ее создала. Конечно, она мне понравится. — Убежденно говорю я.

Она смотрит на меня, ошеломленная моим заявлением. Через несколько секунд ее взгляд становится бурным, и она хватает меня за руку, увлекая за собой в заднюю часть галереи, подальше от толпы. Она не останавливается, пока мы не оказываемся в укромном уголке, подальше от посторонних глаз. Она отпускает мою руку и обращается ко мне.

— Я думала, ты в командировке. — Скептически говорит она.

Я с тревогой провел рукой по волосам.

— Я был…Я есть. — Поясняю я. — Сегодня утром у меня были деловые встречи, и мама предложила всей семье улететь на выходные, чтобы погостить у Джека и Пресли. Именно она предложила мне, моим братьям и сестре приехать сюда сегодня вечером.

Марлоу невесело усмехнулась.

— Квинн упоминала, что твоя мама заходила в «Brush & Palette» на прошлой неделе. Я не думаю, что Квинн упоминала о моем шоу. Твоя мама не остановится ни перед чем, пока мы не встретимся, да?

— Надеюсь, что нет. — Признаюсь я.

Поначалу ее вмешательство в мою романтическую жизнь казалось мне далеко не забавным, особенно когда она была полна решимости свести меня с Марлоу. Однако теперь я благодарен ей за вмешательство, потому что это единственная причина, по которой я здесь сегодня.

— Дилан? — Шепчет Марлоу.

— Да?

— Неважно, как это произошло. Я рада, что ты здесь.

— Я тоже, солнышко.

Я провожу нас назад, пока она не оказывается прижатой к ближайшей стене, а ее глаза смотрят на меня.

Я устал танцевать вокруг неизбежной истины, что Марлоу и я принадлежим друг другу, и у меня есть все намерения дать ей почувствовать, каково это — быть моей.

— Что ты делаешь? — Тихо спрашивает она.

— Закрой глаза. — Приказываю я.

— Дилан…

— Доверься мне?

Несмотря на первоначальное нежелание, она закрывает глаза и прислоняется головой к стене, уперев руки в бока.

— Хорошая девочка. — Говорю я, целуя ее в лоб.

Она взволнованно вздыхает в ответ.

— Тебе нравится, когда я называю тебя своей хорошей девочкой, не так ли?

— Угу. — Кивает она.

С нежной точностью я обвожу ее ангельское личико, проводя пальцами по лбу, переходя к правой скуле, затем к левой. Я продолжаю исследование, скользя по ее изящному носику, затем очерчиваю форму ее рта.

Делаю небольшую паузу, любуясь ее ярко-розовой помадой, а затем провожу подушечкой большого пальца по ее губам.

Я наблюдаю за тем, как вздымается и опускается грудь Марлоу, отмечая учащение ее дыхания, когда я провожу пальцем по ее шее. Я испытываю прилив удовлетворения, осознавая, что именно я ответственен за ее повышенную реакцию.

— Я уже говорил тебе, как ты прекрасна? — Пробормотал я.

Ее глаза распахиваются, и я теряюсь в ее магнетическом сине-зеленом взгляде.

— Ты и сам не так уж плох, когда не ведешь себя как тиран.

Марлоу откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня, и, когда она улыбается, я замираю. Она обхватывает меня за шею, притягивая ближе.

Я обхватываю ее лицо руками и целую вдоль линии челюсти. Когда добираюсь до ее рта, провожу языком по ее пухлой нижней губе, дразнящими движениями. Она издает тихий стон, когда ее язык встречается с моим, и притягивает меня ближе. Мои глаза расширяются, когда она игриво перетягивает мою губу между зубами, и наша связь превращается из осторожного исследования в дикую и неистовую.

Я прижимаюсь к ее рту в страстном поцелуе, заставляя задыхаться. Толкаю свой член к ее сердцевине, и она толкает меня в ответ. Наши смешанные стоны наполняют воздух, когда я с жадностью исследую рот Марлоу.

Это чертовски возбуждает, когда я воочию вижу ее раскованность, и мне хочется дать ей больше, чем просто поцелуй, как я и обещал.

Я задираю материал ее платья, отпихивая его с дороги, и обхватываю ее ногу вокруг своей талии, положив вторую руку на бедро. Когда она берет мои волосы руками, это зажигает во мне огонь.

— Больше никаких ожиданий, милая. — Не теряя времени, я сдвигаю ее трусики в сторону и погружаю в нее два пальца. — Черт, ты вся мокрая. Это все для меня?

— О боже, да. — Простонала она.

Я наклоняюсь вперед, провожу языком по ее шее, целую ключицы. Когда добавляю третий палец, Марлоу издает придушенный звук возбуждения, сливаясь с нашим вокальным удовольствием. Это самый чувственный звук, который я когда-либо слышал, заставляющий меня хотеть ее — хотеть этого — еще больше, если это возможно.

— Ты собираешься кончить мне на руку в комнате, полной людей, всего в нескольких футах от нас? — Шепчу я.

Она кивает, крепче прижимаясь ко мне.

Мы находимся достаточно далеко от толпы, чтобы не было шансов, что кто-то зайдет за нами, но мне нравится наблюдать за ее реакцией на мысль о том, что нас могут поймать.

Я даю ей еще один страстный поцелуй, чтобы заглушить звуки ее удовольствия. Не хочу рисковать, чтобы кто-то еще услышал эти сладкие звуки.

— О…О Боже, не останавливайся. — Выдыхает она.

— Нет, пока ты не кончишь, как моя хорошая девочка. — Обещаю я.

Я тверд как скала, наблюдая за тем, как Марлоу распутывается на моих глазах. Я чувствую, что она близка к краю, ее тело напрягается с каждым погружением моих пальцев. Я провожу большим пальцем по ее клитору, и через несколько секунд она разрывается вокруг моей руки. Марлоу опускает голову на мою грудь, издавая придушенный крик удовольствия, падая с обрыва. Она не перестает трахать мою руку, пока я не выжму из нее все капли желания.