Добыча стрелка Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 44

Итак, где Лависсер мог спрятать золото? Только не в этой комнате с мягкими стульями, толстыми коврами и забранными в позолоченные рамы картинами. Он прошел в зал. Витая белая лестница справа… за ней открытая дверь. Шарп заглянул в дверь и обнаружил небольшую гостиную, переделанную в спальню. Наверное, женщина с костылями не могла подняться по лестнице, и ей устроили постель под окном. На белом сиденье у окна стопка книг, на кровати – газеты, кожаный чемодан распух от женского белья. На крышке чемодана золоченые инициалы – «МЛВ».

«Л» могла обозначать фамилию. Лависсер? Вряд ли. Из памяти всплыла другая – Виссер. «В» – Виссер. Лависсер, Виссер, мадам Виссер. В доме Сковгаарда последняя пуля догнала кого-то, о чем свидетельствовали крик боли и кровь на полу. Женщина на лужайке… костыли…

Шарп просмотрел содержимое чемодана, но не нашел ничего, на чем стояли бы инициалы владелицы. Пролистал книги – тоже ничего. Только вот книги были на французском. По крайней мере, так ему показалось. Он вернулся к окну в гостиной и снова посмотрел на спящую женщину. Сообщница Лависсера, француженка, враг. Чтобы облазить весь дом, потребовался бы целый день, но зачем терять время, если можно спросить мадам Виссер?

Стрелок вышел в коридор, где его снова приветствовал миролюбивый пес, пересек лужайку, остановился за стулом и снял с плеча винтовку.

– Мадам Виссер?

– Oui? – отозвалась женщина, открывая глаза, и умолкла, услышав щелчок взведенного курка. Она медленно, очень медленно обернулась.

– Мы встречались на прошлой неделе,– сказал Шарп. – Это я вас ранил.

– Надеюсь, наказанием вам станут все муки ада, – спокойно ответила она. Ее английский был хорош.

Красота женщины волновала: лицо с тонкими чертами, темные волосы, глаза охотницы. Глаза, в которых вместо страха светилось любопытство. На ней было белое платье с кружевами у выреза и на кайме. Выглядела мадам Виссер столь по-женски очаровательно, что Шарпу пришлось напомнить себе слова Оле Сковгаарда, назвавшего ее безжалостной.

– Что вам нужно?

– Где золото Лависсера?

Она рассмеялась. Не притворно, но по-настоящему.

– Лейтенант Шарп, не так ли? Майор Лависсер рассказывал мне о вас, Шарп. Не самая подходящая фамилия, верно?[4] – Она смерила его равнодушным взглядом.– Вы, наверное, дрались там, на холме?

– Драться, в общем-то, не пришлось.

– Да, конечно. Представляю. Регулярные части против деревенских увальней. Чего еще ожидать? Но мой муж будет очень расстроен. Он с друзьями отправился наблюдать сражение. Вы видели их? Может быть, даже подстрелили двух джентльменов, пока резали несчастных крестьян? – Женщина неловко пошевелилась. – Почему бы вам не встать передо мной, чтобы я рассмотрела вас получше?

Шарп выполнил ее просьбу, однако винтовку опускать не стал.

Тем не менее угроза оружием не произвела на нее ни малейшего впечатления.

– Вы действительно явились сюда за золотом? Майор Лависсер, вероятно, увез его с собой, и если вы пришли только за золотом, то можете уходить.

– Думаю, оно здесь.

– Тогда вы просто глупец.– Француженка потянулась за лежавшим на столике колокольчиком, подняла его, но звонить не спешила.– И что вы собираетесь делать? Пристрелить меня?

– Один раз я в вас уже стрелял, почему бы не повторить?

– Нет, стрелять вы не станете,– твердо сказала она и потрясла звоночек.– Ну вот! Я все еще жива!

Его смущала ее красота. Шарп опустил винтовку.

– Куда я вам попал?

– В ногу. Из-за вас у меня шрам на бедре. Я вас ненавижу.

– Жаль, что не попал в голову.

– К счастью, рана хорошо заживает,– продолжала мадам Виссер.– Спасибо за беспокойство.– Она повернулась к вышедшей из дома заспанной служанке и сказала что-то на датском. Девушка поклонилась и убежала в дом.– Я послала за помощью, так что советую убраться отсюда поскорее.

Пожалуй, она права, подумал Шарп. Благоразумие подсказывало, что надо уходить, но золото манило, и найти его стоило хотя бы для того, чтобы поквитаться с Лависсером.

– Мне нужно золото, и я его найду, так что можете призывать на помощь каких угодно слуг.– Он сделал шаг вперед и дулом винтовки откинул крышку корзинки с рукоделиями, под которой лежала газета.

– Думаете, я держу здесь тысячу гиней? – поинтересовалась мадам Виссер.

Шарп искал пистолет, но в корзинке лежали только какие-то бумаги и выглядевшие весьма опасно длинные шляпные булавки. Он отступил.

– Тысячу гиней? А как насчет остальных сорока двух тысяч?

Впервые с того момента, как он разбудил ее, на лице мадам Виссер отразилось замешательство.

– Сорок две тысячи?

– Лависсер украл сорок три тысячи гиней. А вам он что сказал? Что получил только тысячу? – Женщина не ответила, и стрелок понял, что она удивлена.– Какая из комнат его?

Француженка пожала плечами.

– Та, что наверху.– Она нахмурилась.– Сорок три тысячи? – В ее голосе прозвучало недоверие.

– Да. Если не считать тех пятнадцати, что украл я сам.

– Думаю, он забрал их с собой в Копенгаген.

– Или спрятал здесь.

Мадам Виссер кивнула.

– Здесь есть и чердаки, и подвалы.– Она пожала плечами.– Что вы с ними сделаете?

– Верну в казначейство.

Женщина улыбнулась.

– А я думаю, лейтенант, вы оставите их себе. И мое молчание обойдется вам в пять тысяч.

Шарп отступил еще на шаг.

– Дешево, верно?

Она лишь улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Лейтенант продолжал пятиться, подозревая, что у нее может быть пистолет – под юбкой, например, – но француженка не двинулась и лишь проводила его взглядом.

Шарп поднялся наверх. Сначала он собирался обыскать спальни, но потом решил, что Лависсер не стал бы прятать деньги там, где на них могли наткнуться слуги, и поднялся на чердак по обнаруженной за неприметной дверью лестнице. На чердаке было пыльно и сумрачно – свет проникал только через небольшое слуховое оконце; повсюду стояли сундуки, старая мебель, коробки и ящики. Надежды ожили.

Золота, однако, не было. Сундуки были забиты старинными бумагами, ящики – древними игрушками и побитой молью одеждой. Он нашел детские санки, лошадку-качалку и даже деревянную модель корабля с паутиной вместе снастей, но только не золото. Проверить все оказалось невозможно, но он поднимал коробки и ящики, чтобы обнаружить сокровище по весу, – и ничего. Оставался еще подвал. Мадам Виссер послала за помощью, и хотя пока его еще никто не потревожил, Шарп понимал – времени у него немного.

Он сбежал вниз по голым узким ступенькам, спустился в зал по винтовой лестнице и едва не наткнулся на… капитана Уоррена Даннета. Капитан привел с собой с полдесятка солдат, выглядевших в своей пыльной, поношенной форме совершенно неуместно на фоне элегантной обстановки гостиной. Даннет встретил сослуживца улыбочкой.

– Вы арестованы, лейтенант.

– Не будьте дураком,– бросил Шарп, проходя мимо явно неловко чувствовавших себя солдат.

– Лейтенант!

– Голову прокипятите! – ответил он и, миновав длинный коридор с проснувшимся псом, выбежал на лужайку, где компанию мадам Виссер уже составили капитан Мюррей и двое штатских в черных сюртуках, бриджах и сапогах для верховой езды. Должно быть, служанка успела сбегать в деревню и обратиться за помощью к британцам.

Капитан Мюррей, человек вполне достойный, командир стрелковой роты, печально покачал головой.

– И о чем вы только думали!

– Ни о чем я не думал! – запротестовал Шарп.

Даннет с шестью стрелками последовал за ним на лужайку.

– Вы знаете, кто эта женщина?

– Она моя жена, лейтенант,– ответил один из штатских,– а я французский дипломат, аккредитованный в этой стране, что подтверждают мои документы.

– На прошлой неделе,– продолжал Шарп,– я сам видел, как эта тварь вырывала зубы у человека только за то, что он работал на Британию.

– Не смешите меня,– перебил его Даннет и, шагнув к Шарпу, протянул руку.– Дайте мне ваш пистолет и саблю.