О будущности наших образовательных учреждений - Ницше Фридрих Вильгельм - Страница 10

То благотворное, что кроет в себе современная гимназия, заключается, главным образом, в серьезности, с которой она на протяжении целого ряда лет занимается латинским и греческим языками. Здесь еще научаются уважению к языку с фиксированными правилами, к грамматике и словарю, здесь еще знают, что такое ошибка, и не испытывают каждую минуту затруднений от претензий, заявляемых грамматическими и орфографическими капризами и причудами, подобно тому как это встречается в немецком слоге современности. Если бы только это уважение к языку не оставалось висящим в воздухе и не рассматривалось бы как теоретическое бремя, которое снова тотчас же сбрасывают, когда имеют дело со своим родным языком! Обыкновенно сам учитель греческого или латыни мало церемонится с этим родным языком: он с самого начала рассматривает его как область, где можно отдохнуть от строгой дисциплины латыни и греческого, где опять позволительна беспечная распущенность, с которой немец привык относиться к всему родному. Переводы с одного языка на другой, эти прекрасные упражнения, самым целительным и плодотворным образом действующие на развитие художественного понимания собственного языка, никогда не проводятся с надлежащей безусловностью, строгостью и достоинством применительно к немецкому языку, что именно и необходимо прежде всего здесь, где мы имеем дело с недисциплинированным языком. Впрочем, в последнее время и эти упражнения все более исчезают: довольствуются знанием чужих классических языков и пренебрегают законченным умением владеть ими.

Здесь снова пробивается ученая тенденция в понимании задач гимназии — явление, которое бросает свет на гуманитарное образование, серьезно считавшееся прежде целью гимназии. В эпоху наших великих поэтов, т. е. немногих действительно образованных немцев, выдающийся Фридрих-Август Вольф приобщил и гимназию к новому классическому духу, идущему из Греции через посредство тех мужей. Его смелому почину удалось создать новую картину гимназии, которая отныне должна была стать не только рассадником науки, но прежде всего настоящим святилищем всякого высшего и более благородного образования.

Из внешних мероприятий, кажущихся необходимыми, некоторые весьма существенные с продолжительным успехом применялись, и при современном строе гимназии не удалось только как раз самое важное: не удалось освятить самих учителей этим новым духом, так что со временем цель гимназии снова значительно удалилась от того гуманитарного образования, к которому стремился Вольф. Напротив, старая, абсолютная оценка учености и ученого образования, которую преодолел Вольф, снова после слабой борьбы заняла место проникшего было нового образовательного принципа и отстаивает теперь, хотя и не с прежней откровенностью, а с закрытым лицом, свое исключительное полноправие. И неудача попытки ввести гимназию в широкое русло классической образованности заключалась в не-немецком, почти чужеземном или космополитическом характере этих образовательных усилий, в уверенности, что возможно из-под ног вырвать родную почву и все же прочно стоять на ногах, в иллюзорном убеждении, будто мы в состоянии прямо, безо всякого моста, перепрыгнуть в отдаленный эллинский мир путем отрицания немецкого и вообще национального духа.

Правда, нужно уметь сперва разыскать этот немецкий дух в его потайных убежищах. Под модными облачениями или под обломками, надо его так любить, чтобы не стыдится его искалеченного вида; следует прежде всего остерегаться и не смешивать его с тем, что теперь гордо зовут немецкой культурой современности. Последний этот дух скорее внутренне враждебен; или как раз в сферах, на недостаточность культуры которых эта современность обыкновенно жалуется, часто сохраняется, хотя и в лишенной прелести форме под грубой внешностью, именно этот настоящий немецкий дух. То же, что теперь с особым самохвальством называет себя немецкой культурой, представляет космополитический агрегат, относящийся к немецкому духу, как журналист к Шиллеру, как Мейербер к Бетховену. Здесь оказывает сильнейшее влияние негерманская в глубочайшей основе цивилизация французов, которой подражает бездарно, с переменным вкусом, и в этом подражании придают ложные формы немецкому обществу, прессе, искусству и стилистике.

Правда, эта копия никогда не достигнет такого художественно-замкнутого воздействия, которое производится оригинальной, выросшей из сущности романского духа цивилизацией Франции сплошь до наших дней. Чтобы почувствовать это противоречие, сравним наших известнейших немецких романистов с любым, даже менее известным французским или итальянским писателем: с обеих сторон те же самые сомнительные тенденции и цели, те же самые еще более сомнительные тенденции и цели, те же самые еще более сомнительные средства; но там они соединены с художественной серьезностью, по крайней мере с корректностью слога, часто красивы и являются всегда отзвуком соответствующей общественной культуры, здесь же все не оригинально, расплывчато, халатно по мысли и выражению или неприятно разряжено, кроме того, совершенно лишено фона действительной общественной жизни, причем в крайнем случае лишь ученые замашки и сведения напоминают, что в Германии журналистом становится неудавшийся ученый, а в романских странах художественно образованный человек с этой якобы немецкой, в сущности же неоригинальной, культурой; немец нигде не может рассчитывать на победу; в ней он терпит посрамление со стороны француза и итальянца, а что касается ловкого подражания чуждой культуре, прежде всего со стороны русского.

Тем крепче следует держаться немецкого духа, который открыл себя в немецкой реформации и немецкой музыке и доказал свою прочную, далеко не призрачную силу в неслыханной отважности и строгости немецкой философии и в недавно испытанной верности немецкого солдата; от него же должны мы ожидать победы над модной псевдокультурой времени. Вовлечь в эту борьбу настоящую образовательную школу и вдохновить, особенно в гимназии, подрастающее новое поколение на все истинно немецкое — вот та будущая деятельность школы, на которую мы возлагаем свои надежды. В этой школе, наконец, и так называемое классическое образование обретет свою естественную почву и свою единственную исходную точку.

Истинное обновление и очищение гимназии вытечет только из глубокого и мощного обновления и очищения немецкого духа. Таинственна и трудно уловима связь, которая существует между глубиной немецкой сущностью и греческим гением. Но прежде чес благороднейшая потребность чисто немецкого духа не схватится за руку этого греческого гения как за твердую опору потоки варварства, пока в немецком духе не пробудится всепоглощающее стремление к греческому миру, пока с трудом достижимая даль греческой отчизны, которая услаждала Гете и Шиллера, не сделается местом паломничества лучших и одареннейших людей, до тех пор классическая образовательная цель гимназии будет неустойчиво развиваться во все стороны по воле ветра. И нельзя будет по крайней мере порицать тех, которые желают насадить в гимназии хотя бы ограниченную научность и ученость, чтобы все же иметь перед глазами действительную прочную, все же идеальную цель и спасти своих учеников от соблазнов того лживого призрака, который теперь называет культурой и образованием. Такого печальное положение современной гимназии. Самые ограниченные точки зрения до известной степени правоспособны, ибо никто не в состоянии достичь или по крайней мере обозначать место, где бы все они этого права лишались".

"Никто!" — спросил ученик философа с некоторым волнением в голосе, и ода умолкли.