Темные века (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна - Страница 22

Дома бабушка выслушала нас, с жаром описавших побоище, и изрекла:

– Tempora mutantur, et nos mutamur in illis[1]. Люди хотят свободы, а их снова в рамки загонять пытаются. Нет, не выйдет у церкви вернуть прежние времена! Ладно, завтра мы с тобой поедем по делам, дорогая моя, так что давай-ка, с пролетарским пылом возьмемся за домашние дела! Я уже поставила стирать белье и начала уборку.

– Конечно, ба. Что на ужин?

– Ты окорочка, я смотрю, взяла?

– Да, вроде хорошие, и по дешевке.

– Отлично, хочу куриный суп с лапшой и курицу по-французски.

Пока Дима на правах «старшего почти брата» учил Кирюшу мыть обновки и раскладывать по местам, заодно делясь кулинарными секретами, я сварила суп и приготовила ужин, а бабушка достирала белье и пропылесосила комнаты.

На следующий день мы рано утром поехали на дачу. Там царило зимнее безмолвие – тишина, снега и почти полнейшее безлюдье, только дымки из труб поднимались, да вороны где-то каркали.

– Ляпота!!.. – бабушка вышла из машины и осмотрелась.

Мы подошли к воротам, почти наполовину занесенным снегом.

– Что делать будем?..

– Хм… – ба подошла, тронула железо, – духи? Воздушные точно не спят.

И она достала из кармана амулет:

– Как чуяла, что пригодится.

Вызванные сильфы согласились помочь в обмен за разожженные благовония. Мы кивнули – их я, как положила в бардачок перед поездкой на большой ритуал, так и возила с собой. Духи образовали маленький снежный торнадо, который быстро расчистил нам дорожку в сугробах прямо к дому, напоследок облизнул крылечко и пропал. Ба открыла двери, а я поставила на крыльцо баночку с зажженным благовонием. Мы осмотрели дом, налили домовому молока и спустились в подвал, за овощами. Все было в порядке.

Вернулись домой, пообедали и направились теперь в город. Сначала на Васильевский остров, к Нике. Та бодро торговала: мед, разные травяные чаи, экологически чистые шампуни и мыло ручной работы пользовались постоянным спросом. Мы даже отстояли небольшую очередь.

– О, Юдифь Георгиевна, Кристиночка! – она обслужила последнюю покупательницу перед нами, желавшую особо мягкую мочалку из тыквы, и повернулась к нам, – рада вас видеть! Давненько не заходили.

– Дела много, работы много.

– Да, времена нынче хлопотные. Вы что-то хотели?

– Болтушку из алтея, что-то горло саднит, и еще, по поводу нашего с вами разговора, про травки садовые.

– А! Да-да-да… – она вынесла из подсобки большую бутыль с лекарством и вынула из ящика визитку, – вот, вам нужно обратиться по этому телефону.

– Еще, пожалуй, нам понадобится золототысячник, – ба добавила жест «магический», потому что за нами уже стояли люди, – и корень женьшеня.

– Конечно, конечно.

Мы рассчитались и отправились теперь в «Бабу-Ягу»: из-за скорого ритуала ба хотела пообщаться с народом, послушать новости.

– Ба, а травы – это для того ритуала?

– Ну да. Лучше позаботиться заранее.

Кафе было заполнено народом – выходные, как-никак. Мы поздоровались с Юденичем, Маликой и Ирмо, раскланялись с Коршуном. Была тут и Вика, сидела рядом с рунологом и листала стопку потрепанных машинописных листков.

Стоило нам занять места, к нам тут же подсел Добромир и завел светскую беседу, которую, впрочем, прервал невысокий лохматый бородач, подойдя и нагло поздоровавшись. Мы с бабушкой переглянулись, и она вопросительно подняла бровь.

– Позвольте вам представить Хельми Брикенса, по паспорту – Николая Брыкина, – Добромир принял официальный вид.

– Хельми, – крепыш поклонился, – гном из Сканди. Кузнец я, артефактор. Живу в Царском Селе, если что, обращайтесь.

– О! Бывшие владельцы нашей дачи заказывали у какого-то мастера мангал, сказали, из Пушкина. Часом, не вы?

– А фамилию тех людей не подскажете?

– Пэрец, с Мартышкино.

– О, да! Мой мангал! И, помнится, там же другой мангал заказывали, но гораздо скромнее.

– Да-да, нам именно тот человек и рассказал про вас! Очень приятно, что можем сказать спасибо за такую чудесную вещь лично!

– Ну… Перец не мелочился, заказал все навороты, какие только можно придумать.

– А теперь мы ими пользуемся. Уже жарили шашлыки и гриль, большую кастрюлю кипятили, очень оказалось удобно!

– Для того и мастерил. Хозяйка, помнится, хотела такую вещь, чтобы все и сразу. А хозяин желал красоты и престижа.

– Ну, вам это удалось, надо сказать.

– А что, Пэрецы дачу продали? Давно?

– Вот, осенью. Собрались в Израиль на ПМЖ и распродавали имущество, а мы как раз что-то подобное искали, вот и сложилось.

– Понимаю… – гном покивал и откланялся, направившись в сторону Юденича.

Мы вернулись к чаепитию и светским беседам. Добромир сдержанно расспрашивал нас о наших делах и делился планами по поводу нового магического квартала.

[1] Tempora mutantur, et nos mutamur in illis (лат.) – времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

Глава 11. Операция «Театр».

Всю следующую неделю было спокойно: Мирон и его подружки сдавали накопившиеся хвосты, мы просто учились, а ведьмы готовили место под портал. В общем, все при деле. Юденич ближе к выходным сообщил бабушке, что дружинники разыскали обнаруженных мной инквизиторов и выяснили их личности: некто отец Иаков и его подчиненные, действительно, из бывших милиционеров – Анатолий Лужинский и Юрий Кабанихин. Группа состоит при Питерском патриархате и работает «в поле». До начальства они пока не добрались, но работают над этим.

Фото инквизиторской троицы вывесили во всех местах встреч магов – в «Бабе-Яге» и «Лукоморье». Ника попросила себе экземпляр, поставив на него «оморочку» – к ней ведь и простые люди заходят. Так что все, кому надо, увидят, а остальным знать не обязательно. Сеанс ментальной магии вызвал у меня, кстати, интересный эффект: я накрепко, если не навсегда, запомнила ту сцену и в любой момент могу ее вспомнить, будто наяву. Бабушка на это покивала и заметила, что это даже хорошо.

В воскресенье, на очередном новомодном ток-шоу, разразился скандал. Тема передачи была про свободу во всех ее проявлениях. Выступали политолог, философ-писатель, общественный деятель, депутат… и священник довольно высокого сана. Я эту передачу пропустила, занявшись подготовкой материала к семинару, а вот бабушка смотрела с интересом. Краткое содержание ба пересказала мне за поздним чаепитием, когда перед сном мы начали планировать дела на следующую неделю.

– Представляешь, священник такое вытворил!.. – ба даже на секунду перестала намазывать булочку маслом, – философ с политологом на пару устроили ему исторический экскурс по вопросам свободы слова и вероисповедания, а также традиций. Хорошо говорили, умно, аргументировано! Сразу видно, что серьезно подготовились. И цитаты приводили, и факты.

– А священник?

– Цитировал Библию в основном, да повышал голос… я ожидала от него более широких знаний. Когда стало ясно, что проигрывает, вообще сорвался и наорал на всех, обозвав всех холопами и быдлом, пригодным только прислуживать истинным господам – священникам. Я была в таком шоке!..

– А в студии?

– На минуту онемели, а потом зрители вскочили и чуть его не побили, пришлось вызывать охрану и под ее защитой со скандалом выводить этого… умника. Ведущие были счастливы…

– О, как!.. – я грызла сухое печенье, – даже жаль, что не посмотрела.

– Ну, учеба тоже важна. Что у вас будет? Контрольная?

– Семинар с докладами. По современной европейской кухне.

– Что ж, тема интересная.

– А то! Мне дали тему супов, есть, где развернуться.

– А как там Мирон?

– Мы слышали, родители этой четверке поставили ультиматум, грозя всеми карами, если не исправят учебу. Так что они сейчас прилежно сдают хвосты и подтягивают оценки.

– И это хорошо. Ведьмы пока поставят на двор защиту, больше шансов, что все будет спокойно.

– А если инквизиторы придут?