Босс, покажите торс! - Рэй Далиша - Страница 2

Слонопотам – это я, Амалия Андреевна Вересаева. Тридцать пять лет. Образование медицинское среднее специальное. В разводе. Детей нет, личной жизни тоже.

Месяц назад я вернулась из Америки, где работала медсестрой. Пыталась там заработать денег на хоть сколько-то обеспеченную жизнь, которой у меня, детдомовской воспитанницы, отродясь не было.

Отношения с Америкой особо не сложились, денег много не заработала, зато в Тихом океане искупалась. Раз пять примерно – больше с моей дикой нагрузкой выбраться на пляж не получилось.

Американское счастье закончилось, началось родное сермяжное, которое прямо сейчас напомнило о себе звонком бывшего муданька. В смысле, муженька, конечно.

– Чего надо? Толик, ты на часы смотрел? – прохрипела я, перекатываясь на спину и пытаясь не заснуть с трубкой у уха – бывшего лучше было выслушать.

Этот мудачина, в смысле мужчина, после развода ни разу не позвонил мне просто так. Всегда с какой-то дрянью. Причем все его пакости были такого масштаба, что просто отмахнуться от них не получалось.

– Амалька, встретишься сегодня с моим юристом – подпишешь соглашение о разделе имущества, – мерзко захихикала трубка голосом бывшего.

– Какого имущества, Толик? У нас ничего общего нет.

– Да ладно! А квартира, приобретенная в браке? – сладко пропел говнюк.

– Это моя квартира, купленная на мои деньги…

– В период брака со мной! – оборвал меня бывший довольно. – Ты очень старалась, слонопотамчик мой, чтобы сделка по квартире прошла раньше даты нашего бракосочетания, но увы…

– Что «увы», урод?! Ты… Ты! – слов у меня не было.

Этот говнюк каким-то образом через свою давнюю любовницу оформил официальную дату нашей свадьбы на две недели раньше фактической.

Документы чин-чином провели через госорганы, и когда мы пришли регистрироваться, то юридически уже были две недели как женаты.

Вот так и получилось, что свою квартиру я приобрела аккурат на следующий день после вступления в законный брак.

Наверное, можно все это оспорить, конечно. Но каких сил и нервов это будет мне стоить, сложно представить.

Да и не любят наши госорганы признавать такого рода проколы в своем хозяйстве. У них там тоже круговая порука и корпоративная солидарность. Маловероятно, что мне дадут что-то доказать.

И вот этот хрен с горы Толик взялся требовать половину моей честно выстраданной квартиры в Москве!

– Толик, у тебя совесть есть? – решила я воззвать к несуществующему.

– Конечно! Именно поэтому я готов взять свою долю деньгами, а не поселиться в своей части квартиры, – охотно согласился Толик и заржал, довольный собой.

Я вздохнула, пытаясь вспомнить, сколько обещает Уголовный кодекс за убийство в состоянии аффекта. Выходило не так уж и много. Может, стоит подумать о таком варианте?

– Короче, Амалька, – голос бывшего стал холодным и бесстрастным. Это означало, что шутить Толик закончил и сейчас начинается бизнес, – я свою долю готов взять деньгами. Даже со скидкой в тридцать процентов от рыночной цены, если ты заплатишь до… скажем, до Нового года. Если нет, заберу у тебя все, что мне положено по закону.

– Мудак, – не удержалась я.

– Уродина, – парировал Толик и замолк.

Не знаю, о чем он думал, а я прикидывала, сколько мне потребуется денег, чтобы откупиться от Толика, потому что игнорировать его угрозы – чревато еще большими проблемами.

Этот урод мало того что жадная тварь, так еще мстительная и злопамятная с неадекватной психикой. Вот как я за него замуж вышла? Явно не в себе была. А ведь Мирка меня отговаривала!

В общем, к моменту, как я закончила разговаривать с Толиком, решение было принято – деньги надо найти и заплатить.

А для этого мне нужно начать новую жизнь, и чем скорее, тем лучше. Чем я и собиралась заняться, как только приеду на собеседование в Газетный переулок.

4

Вообще, в машине у смазливца было хорошо. Салон чистый, обтянут светлой кожей, с вкусным запахом. Печка приятно дула тепленьким на коленки. Музычка звучала успокаивающе, а сам Дима помалкивал.

Смотрел на дорогу и даже на телефонные звонки не отвлекался. Хотя звонили ему часто – прикрепленный на торпеде телефон то и дело вспыхивал входящими в беззвучном режиме.

Дима просто косился на него и возвращался к роли правильного водителя, не отвлекающегося от дороги.

Со скуки я тоже начала смотреть на экран, когда он загорался в очередной раз. Почему-то звонки были только от абонентов с женскими именами.

«Зануда Оля» – высветилось пять минут назад. «Силиконовая Жанна» – через минуту. «Ася – тать в ночи» – сразу за Жанной.

Последнее меня особо заинтересовало – интересно, что за Ася такая, что хмырь ее этак окрестил?

«В три часа подъедешь к юристу в офис», – это уже мой телефон пиликнул входящим сообщением от Толика. Следом еще одно: «Со скидкой 30% выплатишь мне за квартиру…».

Увидев сумму, которую бывший захотел за МОЮ квартиру, я не выдержала. От всего сердца рявкнула: «Вот дерьмо!» – и почему-то посмотрела на Диму.

Он нервно дернул щекой и скосил на меня глаза. Ничего не сказал, но недовольно поджал губы и покрепче сжал руль.

Надо же, нежный какой, слова грубого при нем не произнеси.

"Позвольте узнать, Анатолий, откуда у вас взялся столь непомерный аппетит и жадность до чужого добра?" – настучала бывшему в ответ. Добавила в конце неприличное слово и отправила.

Отключила телефон, чтобы этот мудчина не начал мне названивать, и уставилась в окно на унылые осенние пейзажи. Такие же серые, как мое настроение.

Нет, такую сумму, что запросил Толик, мне до Нового года не собрать. Даже если начну совершенно новую жизнь на новой работе с отличной, тоже новой зарплатой.

Можно, конечно, у Мирки попросить, она не откажет, но у нее мама болеет, там на лечение требуется денег дофигище. А с Янисом у них пока непонятки в отношениях – то ли будут вместе, то ли нет.

Так что на его помощь она не рассчитывает. Как всегда, сама, все сама. Поэтому у нее просить денег не буду.

Мирослава тоже детдомовская, как и я. Мы с ней там и подружились, хотя она на три года младше.

Мирка такая нежная девочка была, когда к нам пришла. Домашняя совсем, хотя никогда в семье не жила.

Но тот детский дом, откуда ее перевели, был не чета нашему. Там детей, похоже, любили. Вот Мирка и выросла нежным цветочком, который в нашей клоаке затоптали бы насмерть.

Мне тогда всего семь было, когда я ее первый раз увидела, перепуганную, бледную.

Она стояла в вестибюле, прижимала какого-то потрепанного зайца к груди, а Вовка Сахомин толкал ее в плечо и зайца отбирал.

Мирка не давалась, пыталась отмахиваться. Четырехлетка от восьмилетки отбивалась!

До сих пор помню, как у меня все сжалось в груди, когда это увидела. Ни о чем не думая, налетела на Вовку. Сшибла с ног, напинала и пригрозила, что в следующий раз убью, если к этой девчонке полезет.

Другие детдомовские от Мирки не сразу, но тоже отстали, потому что меня боялись. Я всегда здоровая была, рослая, физически сильная. И характер, как у того динозавра тирекса. Мы про этих тварей фильм в детдоме смотрели, и ко мне надолго прилипла кликуха Тирекс.

Мирослава, конечно, тоже всему научилась постепенно – драться до крови, почти насмерть, не спускать обиды, за себя до последнего бороться…

Но так и осталась тихой заучкой. Все время книжки листала и меня заставляла. Сама-то она в четыре года уже читала вовсю, а я в семь по слогам еле-еле умела.

Мирка меня тогда научила, и все годы нашей дружбы чуть не силком заставляла читать разные умные книги.

Это благодаря ей я и школу нормально закончила, и дальше образовываться пошла. Мне, как детдомовской, дали квоту на поступление в медицинский колледж. Закончила его и много лет медсестрой работала.