Казачий князь - Трофимов Ерофей - Страница 24

– Князь, женщина есть одна. Вдова. Хочу её женой взять, – помолчав, признался горец.

– И слава богу. Человек не должен быть один, – поддержал его Руслан. – Что для этого надо? Деньги, коня или ещё чего?

– Князь, дозволь дом на твоей земле поставить, – решившись, попросил Аслан.

– Не просто дом. Настоящее подворье поставим, – рассмеялся Шатун в ответ. – Вон, в деревне место выбирай. Артель наймём, добрый дом поставим. Землю нарежу, будешь как серьёзный хозяин, а не как абрек, за которым все охотятся.

Сигнал тревоги прозвучал, как обычно, в самый неподходящий момент. Шатун едва поцеловал жену и, откинувшись на подушку, с блаженной мордой лица широко раскинул руки, чтобы от души потянуться, когда под окнами дома послышался топот подков и чьи-то громкие голоса.

Вбежавший в спальню без стука Мишка с ходу развернулся к кровати спиной и срывающимся голосом доложил:

– Беда, княже. Непримиримые на хутор налетели.

– Отряду в ружьё! Скажи, чтобы Беса седлали, – скомандовал Руслан, срываясь с постели.

Катерина, накрывшись до подбородка одеялом, едва только дверь распахнулась, ахнула и тоже попыталась вскочить, но сообразив, что денщик ещё не вышел, зашипела бешеной коброй:

– Мишка, охальник. Сказал, что надо, и исчезни отсель.

– Прости, Катерина Павловна. Я жду, может, княже ещё чего прикажет, – повинился Мишка, даже не делая попытки уйти.

– Ступай. Надо будет, Васятку пришлю, – отправил его Шатун, распахивая дверцы шкафа.

Вся его походная одежда и амуниция была развешана в образцовом порядке. Натянув камуфляж и затянув ремни разгрузки, парень подхватил ранец и, наклонившись к жене, тихо пообещал:

– Я не долго. Только накажу наглецов и обратно. К тебе.

– Береги себя, – дрогнувшим голосом попросила Катерина, жарко его целуя.

Шатун ещё не успел на крыльце встретить свою команду, как Катерина уже выскочила следом, с узелком в руках.

– Что это? – не понял Руслан, погрузившись в доклады о количестве боеприпасов и гранат.

– Поесть в дорогу, – пролепетала девушка, пряча закипающие на глазах слёзы.

– Уймись, Катюша, – сообразив, о чём речь, едва заметно улыбнулся Руслан. – Это не так страшно, как кажется, – утешил он жену, забирая у неё узелок. – В дом ступай. А тут зашибут ненароком. Сама видишь, суета какая.

Обняв его на прощание, Катерина взбежала на крыльцо и, запахнув на груди лёгкую шаль, замерла, глядя на этот упорядоченный бардак. Казаки, уже получившие приказ, привычно проверяли коней и амуницию, попутно перекидываясь малозначительными фразами. Руслан, похлопав громадного Беса по шее, легко вскочил в седло и, жестом подозвав к себе посыльного, уточнил:

– Когда весть о нападении пришла?

– Мальчонка час назад прискакал, – быстро ответил тот.

– Час. Дорога до хутора ещё час. Значит, должны на хвост им быстро сесть, – кивнул Руслан и, приподнявшись в стременах, скомандовал: – За мной, рысью, марш!

Отряд выехал на дорогу и прибавил ходу. Казаки, нанятые для охраны, быстро затворили ворота и, проверив оружие, растворились среди дворовых построек и кустов. Словно никого и не было. Только лохматый Султан, не спеша подойдя к крыльцу, тяжело опустился на камни двора и замер, не сводя взгляда с дороги, ведущей к имению. Словно ждал кого-то. Чуть слышно всхлипнув, Катерина зябко передёрнула плечами и, вздохнув, отправилась к себе.

– Что там опять стряслось, дочка? – вопрос отца заставил её вздрогнуть и взять себя в руки.

– На хутор какой-то горцы напали, – коротко поведала она полковнику.

– А твой, выходит, туда помчался, – понимающе кивнул отец.

– А то вы, папенька, не знаете, что он на службе, – фыркнула Катерина и, заметив в руке отца старый пистолет, едва заметно усмехнулась. – А старьё это вам зачем? С кем вы тут воевать собрались? Если уж решили дом защищать, так возьмите нормальное оружие. Руслан же подарил вам револьвер.

– Да непривычный я к нему, – смутился полковник. – Отдача такая, что едва с ног не валит.

– Так сходите на стрельбище. Благо до него тут два шага, – не удержалась девушка от дерзости. – Вы, папенька, боевой офицер, а не старая развалина, так что извольте соответствовать.

– Не смей отцу дерзить! – тут же взвился полковник.

– А это, папенька, не дерзость. Это реальный взгляд на вещи, – выкрутилась Катерина. – Я вас всегда боевым офицером считала, так перестаньте меня разочаровывать. Стыдно. Я и то больше вас на стрельбище бываю.

– Уела, – растерянно вздохнул Павел Лукич. – Старый стал. Ленивый. Прости, дочка, – повинился он.

– Бог простит, папенька. Я после завтрака стрелять пойду. Извольте и вы со мной, – тут же насела на него девчонка.

– Буду, – чуть помолчав, кивнул полковник и, покосившись на пистолет в своей руке, тихо хмыкнул: – И правда старьё.

Спустя два часа отец и дочь прогулочным шагом шли в направлении устроенного в стороне от дома и построек стрельбища. Это сооружение Руслан устроил специально. Парень отлично понимал, что на достигнутом останавливаться не стоит, и продолжал совершенствовать имеющееся оружие. В планах стояло сделать самовзводную полуавтоматическую винтовку с отъёмным магазином, под единый патрон.

Сейчас в стране, после долгих мытарств и споров, на вооружение была принята винтовка господина Мосина. За унитарный патрон взят боеприпас 7,62 на 54. Всё, как и в истории Руслана. Это известие Шатун воспринял с философским спокойствием. Главное, что приняли. Остальное не так и важно. К тому же его собственные винтовки давно уже нашли применение среди местных казаков. А револьверы нашли почитателей ещё и среди линейных офицеров. Не стоило забывать и про перевооружение жандармских сил. В общем, худо-бедно, а дела кое-как шли.

Катерину и полковника сопровождали два казака из ветеранов. Услышав, что господа стрелять собираются, ветераны решили присоединиться. Катерина, отлично помня, что говорил ей муж, и не подумала возражать, и не позволила отцу даже рта раскрыть по этому поводу. Отлично понимала, что казаки идут не стрелять, а их охранять. Так что очень скоро на стрельбище начали раздаваться выстрелы. Катерина, почувствовав азарт, укладывала в мишень из подаренной винтовки пулю за пулей, разнося её в щепки.

Настрелявшись до боли в плече, девушка отставила винтовку в сторону и, достав револьвер, сменила дорожку. Стрельбище Руслан устроил в четыре полосы. Две для дальней стрельбы и две для короткоствола. У огневого рубежа, под навесом, стояли крепкие столы и были оборудованы места для стрельбы лёжа. Полковник, которому стрельба из винтовки не давалась из-за сильно ослабшего с годами зрения, сразу занял дорожку для стрельбы из револьвера.

Казаки, сменяя друг друга, отстреляли по десятку патронов и, тихо обсудив результаты, с интересом уставились на мишень девушки. Катерина, в очередной раз опустошив магазин, положила винтовку на стол и, принеся мишень, задумчиво покрутила головой. Все пули были в цели, но разброс велик. Заметив её сомнения, один из ветеранов подошёл поближе и, тыча узловатым пальцем в мишень, негромко сказал:

– Добре стреляешь, Катерина Павловна. Торопишься только. Ты когда стреляешь, не спеши. Не рви крючок. Винтовка у тебя добрая. Сама знает, когда выстрелить. Так что жми на него плавно, словно иголочку в ткань втыкаешь, тогда и разброса не будет.

– Благодарствую, – улыбнулась Катерина в ответ и достала револьвер.

Тут у неё всё было гораздо веселее. Благо основу ей преподал отец ещё в самой юности. Руслану осталось только правильно отшлифовать эти навыки с новым оружием. Глядя, как девчонка ловко всаживает пулю за пулей в центр мишени, казаки только одобрительно крякали, с довольным видом расправляя седые усы. Краем глаза отмечая их одобрение, девушка внутренне ликовала.

Одобрение этих седых, украшенных шрамами и орденами ветеранов было ей действительно приятно. Что ни говори, а эти волки войны понимали в доброй стрельбе гораздо больше, чем все паркетные офицеры, вместе взятые. Ведь у них каждый меткий выстрел напарника означал спасение жизни их соратника. Отстреляв барабан, девушка отступила к столу и принялась перезаряжать револьвер. Воспользовавшись паузой, Павел Лукич прошёл к мишеням и, принеся их к столу, удивлённо проворчал, рассматривая ту, в которую стреляла его дочь: