Игрожур (главы 1-7, неокончен) - Подшибякин Андрей - Страница 17

Когда глаза привыкли к мраку, Гной заметил в отдалении громаду какого-то по виду заброшенного завода – именно в том направлении и устремился неунывающий Игорек. Кибер-витязь уныло поплелся следом – становилось окончательно понятно, что где-то в расчетах своей будущей жизни и карьеры он допустил серьезную ошибку.

Гноев провожатый явно хорошо знал дорогу и вообще чувствовал себя как дома – даже зачем-то громко поздоровался с бредущим в отдалении согбенным нищим в треухе и с авоськой. Район был не таким уж необитаемым, как показалось на первый взгляд: в отдалении громоздились гигантские многоэтажные жилые дома, на первом этаже одного из них даже весело мигала неоновая вывеска «Игровые автоматы». Юрик приободрился: все не могло быть так уж плохо. Скорее всего, в редакции «Мании страны навигаторов» просто был ремонт, поэтому журнал и перебазировался на, как сказал бы Фельдмаршал, «запасной аэродром». А завод… Ну что завод. Наверное, это просто для конспирации!

– Ты, это, вахтера не бойся, – сказал новый знакомый (Юрик все не мог привыкнуть к столичной манере растягивать гласные – в его родном городе только за одно слово «вааахтееер» можно было надолго угодить в больницу со множественными переломами всего, что только можно).

Вахтер, между тем, резал мутную вареную колбасу на газете «Спорт-экспресс», вперившись в переносной черно-белый телевизор – до ночных визитеров дела ему не было.

– А не поздно? – спросил вдруг Гной. Игорек сверкнул стеклами очков и хихикнул:

– Там, это, никогда не поздно.

Юрика начало ощутимо потряхивать – мечта, так коварно ускользавшая от него все последнее время, была совсем близко. Скоро он избавится от постылого курьера Игорька и рухнет в дружеские объятия любимых авторов. Наверное, сегодня просто сдается номер – вот все и засиделись допоздна. В «статьях» было много плача на эту тему, так что пока все вроде бы сходилось.

Поблуждав некоторое время по темным коридорам и лестницам, залитым мертвым дрожащим «дневным светом», путники снова вышли на улицу – во внутренний двор. Гноя от волнения начало тошнить – еще не хватало, подумал футуристический герой, повторить печальный опыт со школьной дискотекой…

– Это, пришли, хе-хе.

Игорек бесцеремонно пнул ногой дверь кособокого флигеля с подслеповатыми окнами, заклеенными изнутри оберточной бумагой, и сделал приглашающий жест. Гной на подгибающихся ногах преодолел разделяющее их расстояние, перешагнул порог и замер. Его глазам открылось удивительное зрелище.

Больше всего редакция «Мании страны навигаторов» (а это была именно она) напоминала общежитие мореходного училища: в крошечном флигеле, освещенном свисающей с потолка лампочкой, теснились три раскладушки без намеков на белье, толпились какие-то люди (некоторые, как показалось сначала Гною, даже в тельняшках) и стояла тягчайшая вонь неделями не снимаемых носков. Юрик даже не сразу заметил мерцание мониторов: их было всего два. Ни на одном не происходило ничего похожего на игру. Стол в помещении был всего один: с краю теснились клавиатура, несколько грязных мышей и гора коробочек с играми – Гной с легкой неприязнью узнал почти весь ассортимент Ислама Ибрагимовича. Все это было сейчас забыто: собравшиеся сгрудились вокруг двух початых бутылок водки «Распутин», полупустого баллона с маринованными кабачками и тарелкой с нарезанным хлебом.

Здесь Игорек стукнул хлипким кулаком по стене и крикнул:

– Это, я читателя привел!

Кто-то громко и нетрезво засмеялся, но в целом появление Гноя никакого фурора не произвело. Юрик лихорадочно рассматривал присутствующих, пытась сопоставить их с фотографиями в журнале и понять, что еще приготовила ему затейница-судьба. Вот этот брюнет вроде бы похож на Поплавского, только сильно поправившегося, постаревшего и обрюзгшего… Фельдмаршала, Игоря Шварцнеггера и уж тем более Анны видно не было. Все прочие неопределенного возраста люди были ему незнакомы – похоже, испытания еще не закончились. На Гноя, впрочем, снизошло какое-то странное спокойствие: видимо, так чувствовал бы себя кибер-богатырь, провалившись в параллельную реальность вурдалаков. Скоро, скоро он проснется – может быть, дома, со свежим номером «Мании» под подушкой… Или даже в плацкартном вагоне по дороге в Москву. Все окружающее было как-то очень уж далеко за пределами его адекватного восприятия.

Игорек тем временем высыпал конверты, принесенные из посольства светоидов, в эмалированное ведро с окурками и прочим мусором, скинул пуховик и устремился к столу. Снова поднялся галдеж: говорили словно бы русскими словами, но на каком-то непонятном языке. Невысокий круглоголовый мужичок лет тридцати в тельняшке и с усами щеточкой втолковывал рыхлому кудрявому верзиле:

– Я тебе говорю – «Неон евангелион» это самое ня! Для кавайных гайдзинских отаку!

Тот возражал:

– Я смотрю только хентаи и робо-хентаи… И «Сэйлор мун»…

Игорек стремительно налил себе водки, подскочил к толстой и неопрятной версии элегантного Поплавского и начал что-то рассказывать ему на ухо, поминутно оглядываясь на Гноя и блестя очками. Человек, отдаленно похожий на главного редактора лучшего в мире журнала о компьютерных играх тяжело встал, случайно раздавив ладонью кусок кабачка, и пошел навстречу гостю. Юрик сглотнул тяжелую слюну.

– Ты по какому вопросу? – проскрипел неприветливый голос, который Гной представлял себе совершенно иначе.

Прежде чем наш герой успел придумать внятный ответ, входная дверь снова распахнулась и на пороге воздвигся давешний бомж, с которым Игорек поздоровался на подступах к заводу. Присутствующие загоготали и разразились приветственными возгласами; похожий на Поплавского дядька забыл про посетителя, раскрыл объятия и бросился к вошедшему, по дороге он взревел: «ФЕЛЬДМАРШАЛ!»

Гной ошалело попытался сравнить скрюченного гостя с широкоплечим седовласым предводителем океанских ракетно-ядерных эскадр и не нашел ничего общего; фото в журнале не имело к главному ненавистнику эстетствующих графоманов никакого отношения. Тем временем Фельдмаршал церемонно обнялся с Поплавским (все-таки, видимо, это был он), скинул тулуп, обнаружив под ним несвежую шерстяную рубаху в крупную клетку, и поспешил к столу с нехитрой трапезой.