Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Степанцов Вадим Юрьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 51

Изменить размер шрифта:

Другу-маньеристу

Дружок мой, Виктор Пеленягрэ,

был жизнью ублаготворён.

Но странно, почему виагру

скупал во всех аптеках он?

Скупал у бабок на базаре,

у дилеров в речном порту,

зажил в немыслимом угаре,

впивая жизни пестроту.

Жену он бросил и работу

и начал где-то воровать...

С чего такому обормоту

вдруг стали женщины давать?

С того и стали, что в виагру

он средства все свои вложил,

что был он просто Пеленягрэ,

а стал он секса старожил.

Он раньше вкладывался в "Чару",

и в МММ, и в "Логоваз",

проорал квартиру и гитару

к как самец почти угас.

Но вот волшебная таблетка

над жизнью мизерной взошла,

и нынче каждая нимфетка

в его округе расцвела.

Да что там! Каждая старуха,

заслышав Пеленягрэ шаг,

спешит к замку приставить ухо

и жопу чешет об косяк.

Виагра жизнь перевернула,

потоком мощным все смела,

и вместо жиденького стула

железный лом ему дала.

Дорожное чтение

Унылый беллетрист Альфонс Доде

пытался скрасить мой досуг вагонный.

Запутавшись в слащавой ерунде,

уставил я свой взгляд бесцеремонный

в премилую соседку по купе

и оценил короткую футболку,

и три кольца, торчащие в пупе,

и в синий цвет покрашенную челку.

В отличие от большинства самцов,

которые ещё читают книги,

я, гордый литератор Степанцов,

не похожу на высохшие фиги.

Широк в плечах, красив и синеглаз,

одет слегка небрежно, но богато,

не бык, не лох, не чмарь, не пидорас -

да, нас таких осталось маловато.

Поэтому я был не удивлён,

когда в глазах у милой обезьянки

прочёл: "ТО ВОЛЯ НЕБА. ЭТО ОН!"

в ответ послав улыбку ей с лежанки.

Слюну предвосхищенья проглотив,

я отложил наскучившую книжку.

И вдруг: "Простите, это детектив?" -

прорезал тишину твой голосишко.

Привстав, я ноги на пол опустил

и заглянул в глаза смазливой дуре.

- Дитя моё, - я вкрадчиво спросил,

что вам известно о литературе?

Но лекцию читать я ей не стал,

лишь потрепал отечески колени,

прочёл свои стихи - и услыхал:

"Как хорошо. Наверное, Есенин?"

На верхней полке вспыхнули глаза,

с тобою рядом хриплый бас забулькал:

вверху возилась внучка-егоза,

внизу храпела тучная бабулька.

"Есенин? - я к себе тебя привлек. -

Пусть так, но это лучше, чем Есенин".

И в твой веселый красный уголок

ворвался мой могучий лысый Ленин.

Вовсю храпела старая карга,

а внучка, притаившись, наблюдала,

как била воздух хрупкая нога

и мерно колыхалось одеяло.

Мы мчались в никуда через нигде,

забыв о внучке, женихе, невесте,

и трясся на матрасе с нами вместе

великий романист Альфонс Доде.

Доверчивость

(сонет)

Использовала ты доверчивость мою,

неопытность моя тебя очаровала,

и пожурив меня -- мол, очень много пью, --

свозить на пикничок меня ты пожелала.

Был очень недурен тот давний пикничок,

ядреное винцо ты в рот мне подливала,

а я все хохотал, наивный дурачок,

когда меня в живот ты пылко целовала.

И вот увидел я: перед твоим лицом

мой пламенный гордец внезапно оказался,

и ты шепталась с ним, бесстыдным гордецом,

а он твои уста закрыть собой пытался.

Я вру: на тот пикник не съездил я. А жаль.

Мой друг, ты сам реши, какая здесь мораль.

Дневник отшельника

Запись первая

Я стар, плешив и неопрятен,

я отравил свою жену,

мой череп от пигментных пятен

весьма походит на луну.

Меня за это Луноходом

соседка Маша прозвала.

В соседстве с этаким уродом

зачем ты, Маша, расцвела?

Увы, спасти тебя не сможет

парализованная мать,

когда, швырнув тебя на ложе,

твой чудный бюст примусь я мять.

Нас в коммуналке стало трое

сосед Колян мотает срок.

Пожалуй, завтра я устрою

девятикласснице урок.

Запись вторая

Вот минул день. Уже четыре.

В двери скрежещет Машин ключ.

Я начал ползать по квартире,

неряшлив, грязен и вонюч.

"Глянь, Машенька, беда какая!"

"Ага, допился, Луноход",

так мне предерзко отвечая,

к себе прелестница идёт.

"Нет-нет, постой, ужель не видишь

я болен, милая газель!

Уж так меня ты ненавидишь,

что не поможешь лечь в постель?"

На несколько секунд застыла

у бедной девочки спина

и, повернувшись, наклонила

головку надо мной она,

Согнула худенькие ножки,

взялась за кисть и за бедро

и я услышал, как у крошки

колотит сердце о ребро.

Мы подбираемся к постели

всё ближе и сильнее вонь

и вдруг за пазуху газели

просунул я свою ладонь.

Сдавил ей маленькие грудки,

колено в спину а потом

носок ей запихал под зубки

и руки затянул жгутом...

Всё дальше помнится в тумане,

я был горяч и зол, как вошь.

И через час сказала Маня:

"Ну, Луноход, ну ты даёшь!

Да, наших пацанов из класса

с тобою не сравнить, урод".

Затем добавила: "Напрасно

ты мне носок засунул в рот".

Она пошла решать задачки,

пообещав зайти сама.