Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Степанцов Вадим Юрьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 48

Изменить размер шрифта:

Заявление, сделанное мной на десятилетии Ордена

Разгулы, пьянство и безверье -

всё в прошлом, всё постыло мне.

От грязи отряхнул я перья,

я чист, как ландыш по весне.

В болоте гнилостном распутства

цветут обманные цветы,

но света истинного чувства

в пороке не отыщешь ты.

Вот потому-то непорочны

мои забавы и досуг,

хоть ослепительны и сочны

толкутся девушки вокруг.

Могу девчонку я погладить,

по попке хлопну, в нос лизну,

но я не дам ей в душу гадить

и нос совать в мою казну.

Их слишком много, длинноногих,

разнузданных донельзя дылд,

а я хоть и не из убогих,

но всё-таки не Вандербилд.

И даже мне не денег жалко -

они плодятся, словно вши -

но в бездну каждая русалка

уносит клок моей души.

Ну, а душа - она не устрица,

она нежнее в тыщу раз,

и просто так в ней не очутится

жемчужина или алмаз.

Своей души я запер створки,

чтоб зрел в ней жемчуг пожирней.

Прощайте, девки, ваши норки

не для таких крутых парней.

Последствия заявления, сделанного мной на десятилетии Ордена

Мои стихи о воздержании

неверно понял модный свет,

и смесь восторга с обожанием

ловлю я на себе нет-нет.

Юнцы, накрашенные густо,

трубят мне гимны вперебой

и, как за коброю мангусты,

за мною прыгают гурьбой.

Заматерелые педрилы,

похожие на индюков,

мне улыбаться стали мило.

Друзья! Я вовсе не таков!

Да, девы стали мне не любы,

но содомию прославлять,

и целовать мальчишек в губы,

и афедрон им подставлять?!

Конечно, это интересно,

я спорить даже не берусь,

но я при этом, если честно,

наверно, просто обосрусь.

И растрезвонят педерасты,

что классик был желудком слаб.

Нет, в члены этой гордой касты

я не пойду, не тот масштаб.

Пусть телом крепкие, здоровые

пополнят стаи петухов

и славят отношенья новые,

которым тысяча веков.

Ко мне, ко мне, шальные девы,

скорей потремся пуп о пуп!..

Мои богини, что вы, где вы?

Ужель я больше вам не люб?

Заколдованное место

(Россия через 100 лет)

На берегу Оки пиликала гармошка,

под старою ветлой топтал гусыню гусь.

Упившаяся в дым смазливая бабёшка

сказала мне: "Пойдём скорее, я боюсь".

Опять мне повезло, опять мужья и братья

погонятся за мной, обрезами тряся,

дай бог, красотку хоть успею заломать я,

а то ведь ни за что завалят, как гуся.

Опять я загулял на свадьбе деревенской,

и поначалу было всё как у людей,

да чуток я к словам о горькой доле женской,

и вышло вновь, что я - развратник и злодей.

У тихого ручья среди густой крапивы

мы наконец-то свой остановили бег,

и под густым шатром к земле припавшей ивы

забылись мы в плену Эротовых утех.

И воздух, и земля, и травка, и листочки -

всё завертелось вдруг, слилось и расплылось,

медовый женский стон звенел, как эхо в бочке,

и время как табун мустангов вскачь неслось.

Когда мы, наконец, отлипли друг от друга,

пригладили вихры, стряхнули грязь с колен,

Я понял, что не та - чуть-чуть не та округа,

что порастряс мозги Эротов бурный плен.

Мы вышли на большак - подруга обомлела,

я тоже пасть раскрыл со словом "твою мать";

висело над землей космическое тело,

ну а деревню я вообще не мог узнать.

Ряд беленьких домов под красной черепицей,

заборов и плетней нигде в помине нет,

селяне - как в кино, улыбчивые лица,

и каждый просто, но с иголочки одет.

"Здорово, мужики! А Ванька Евстигнеев, -

затараторил я, - где мне его найти?"

Уставились на нас, как пидоры на геев,

и лыбятся стоят, вот мать твою ети!

Потом собрались в круг и стали по-английски

мурчать и стрекотать: "Йес, йec, абориген!" -

а кто-то притащил хлеб, виски и сосиски,

и кто-то произнёс по-русски: "Кушай, мэн".

Я вскоре разузнал, коверкая английский,

что на дворе уже две тыщи сотый год.

Я выругался: "Fuck!" - и поперхнулся виски,

и по спине, смеясь, стал бить меня народ.

Так, значит, вона как! Профукали Расею!

Сожрал нас, как гуся, зубастый дядя Сэм.

Ну, ладно, вот сейчас напьюсь и окосею,

за родину, за мать, натру лекало всем!

"Xeй, ю, абориген, - кричат американцы, -

тут свадьба, заходи, почётный будешь гость!"

Ах, свадьба? Хорошо! Закуска, бабы, танцы.

Сама собой ушла и растворилась злость.

"Жених наш - астронавт, - втирают мне ковбои,

а бабу отхватил, прикинь, - фотомодель!"

Я с грустью посмотрел на небо голубое.

Да, видимо и здесь устрою я бордель.

И как я загадал - так всё и получилось.

К невесте я подсел - и вмиг очаровал,

так рассмешил ее, что чуть не обмочилась,

а жениху в бокал стрихнина насовал.

Жених пошёл блевать, а я шепчу невесте:

"Ну на фиг он тебе, тупой летун-ковбой?

К тому ж на кораблях они там спят все вместе,

и каждый космонавт немножко голубой.

А я бы бросил всё ради такой красивой,

собрал бы для тебя все лилии долин..."

Очухался, гляжу - опять лежу под ивой,

уже не с Манькой, нет - с фотомоделью, блин.

Одежда там и тут, трусы висят на ветке,

и пена на губах красавицы моей.

И голос из кустов: "Ага, попались, детки!

Сейчас узнаешь, гад, как обижать мужей!"

Смотрю - пять мужиков, вон Евстигнеев Ванька,

а рядышком Витёк, угрюмый Манькин муж,

на бабу посмотрел, вздохнул: "А где же Манька?"

А я ему: "Витёк, прими холодный душ!"

Ванятка, кореш мой, обрадовался, шельма;

"Так, значит, Маньку ты не трогал? Во дела!" -

"Да что вы, мужики, протрите, на хер, бельма!

Со мною Дженифер, студентка из Орла". -

"А что ты делал с ней? Глянь, чёрная какая". -

"Ты негритянок, что ль, не видел никогда?" -

"В натуре, негра, блин! Ну, я офигеваю!" -

"Она фотомодель. Женюсь я, Ванька, да".

"На свадьбу пригласишь?" - "Так здесь и отыграем.

А ты, Витёк, не плачь, найдём твою жену!

Но ружья в подпол, чур, пока не убираем!

Две тыщи сотый год пусть ждет от нас войну".