Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Степанцов Вадим Юрьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 42

Изменить размер шрифта:

Киборги

Я задумался о жизни - и кусок моей обшивки

вместе с биокерамзитом отвалился с головы,

обнажились проводочки и куски дрянной набивки,

потому что чем попало набивают нас, увы.

Чем попало набивают и работать заставляют

на российскую державу, на её авторитет,

а хорошую набивку за границу отправляют,

и американский киборг не такой отёчный, нет.

Он подтянутый и стройный, безмятежный и спокойный,

и фонтаны плазмы гнойной из него не потекут,

бей его хоть пулемётом, огнемётом, миномётом -

встанет он, достанет лазер, и настанет всем капут.

Но зато российский киборг изворотливый и хитрый:

если надвое разрежет кибер-тело автоген,

то американец будет долго шевелить макитрой,

будет долго пучить линзы и икать: "эй, мэн, эй, мэн".

Ну а русский кибер-парень своей нижней половиной

спляшет "барыню", а верхней просочится в водосток,

две трубы прицепит к телу, обмотает их резиной,

под врагов заложит бомбу и помчится наутёк.

Что ж касается искусства, или, в частности, поэтов,

то и здесь российский киборг и искусней, и умней,

точность рифм, сравнений меткость, яркость образов - всё это

с рыхлым кибер-панк-верлибром не сравняется, ей-ей!

Браво, киберманьеристы! Пусть мы скверные артисты,

пусть мы кожею бугристы и шнуры из нас торчат,

пусть мы телом неказисты, но зато душой ворсисты

и на всех концертах наших нет отбоя от девчат.

Кафе Сомнительная встреча

... Когда же наконец наступит этот вечер,

я на углу куплю тринадцать чёрных роз,

мы встретимся в кафе "Сомнительная встреча",

я обниму тебя и поцелую в нос.

Мы сядем у окна и состыкнёмся лбами,

друг другу насвистим про вечную любовь,

и ты прильнёшь ко мне мулатскими губами

и высосешь мою стареющую кровь.

И ясный небосвод грозою разразится,

и, оттолкнув ногой мой побледневший труп,

ты распахнёшь свои тяжелые ресницы

и вытрешь уголки набухших кровью губ.

И выбежишь под дождь, содрав с себя одежды,

и голая взлетишь на городской собор,

и молния сверкнет крестом и небом между,

перерубив тебя, как золотой топор...

Кастанеда

- В дом отдыха я не поеду, -

сказал я дружку своему,-

а буду читать Кастанеду,

ведь чтенье полезно уму.

- Зануда он, твой Кастанеда, -

сказал мне дружбан, хохоча. –

Послушай-ка лучше совета

и друга, и просто врача.

Все эти бумажные слизни,

что пыжатся мудрыми слыть,

не стоят тех радостей жизни,

что ждут нас уже, может быть.

Там теток красивых – как грязи,

закаты, прогулки, вино,

природа трепещет в экстазе,

и нам трепетать суждено.

- Постыли мне все развлеченья, -

сказал я, смиряя свой пыл, -

и танцы, и пьяные бденья,

и оргии возле могил.

Ты в женщине ищешь загадку,

трепещешь, срываешь трусы –

и видишь всю ту же мохнатку,

все те же над щелью усы. –

Мой друг возразил: - Извините!

С усами не прав ты как раз!

Бывают усами – как Гитлер,

бывают – ну точно Карл Маркс.

Но в плане покрова и стрижки

мне нравится ленинский стиль.

Короче, ты брось эти книжки,

все это старье и утиль.

- Учение дона Хуана, -

я рявкнул в ответ, - не умрет!

Обрыдло мне быть обезьяной,

хочу я все знать про пейот!

Мне умные люди сказали:

есть в жизни особенный путь,

они уже сами узнали,

как можно реальность нагнуть.

И мир магии, в тайны шаманов,

в изнаночный пласт бытия,

нажравшись грибов и дурмана,

нырну наконец-то и я.

Но только теорией надо

сначала затарить мозги.

Ты доктор, ступай к своим бабам,

а другу мешать не моги. –

Я гордо к окну отвернулся,

ушел, матерясь, мой дружбан.

Я жадно над книгой согнулся –

окрой мне свой путь, дон Хуан.

Читал я хваленую книгу,

читал, и читал, и читал,

и видел не то чтобы фигу,

но как-то остыл и устал.

Сидел я в кустах чаппараля,

над прерией сойкой летал,

и в куче орлиных фекалий

прихода от кактуса ждал,

и где-то за дальним каньоном

увидел гигантский пейот,

он глазом мигал мне зеленым

и хищно ощеривал рот.

Потом этот кактус гигантский

исчез, растворился во мгле,

и схлынул пейзаж мексиканский,

и вновь я на русской земле.

И понял я вдруг с облегченьем,

что кактус меня не сожрал,

в штаны с этим мутным мученьем

не я – Кастанеда насрал.

В реальности, точно б, не смог я

пять лет на ученье убить

затем, чтобы кактусобога

увидя, в штаны наложить.

Я после недельных запоев

таких навидался чертей,

что все Кастанеды завоют

от магии русской моей.

Какие там, в жопу, брухильо,

какой там, в пизду, чаппараль!

На водочных пламенных крыльях

стремимся мы в божию даль!

И встретит нас там Богоматерь,

Христос нас введет в свой чертог,

и ангелы примут в обьятья

и слижут всю грязь с наших ног.

Но если уж ебнемся с неба –

то это доподлинно ад!

Мозгляк ты и лжец, Кастанеда,

возьми свою книгу назад!

Не знал ты парения духа,

не знал люциферовых мук.

В дом-отдыхе пьет мой братуха

в объятьях веселых подруг.

Прав пушкинский Моцарт, хоть лопни,

ученье его не старо:

бутылку шампанского хлопни

и перечитай «Фигаро»,

послушай нехитрый музончик,

девчонку плясать пригласи

и, сжав ее круглый батончик,

скажи ей сурово: «Мерси».

Она благодарно заплачет,

украдкой погладит твой кран…

Друг, знаешь ли, что это значит?

Не знаешь?

Баран ты, баран.