Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ведьма носит Reebok - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

– Да, – улыбнулась я, вложив в свою улыбку всю отпущенную мне природой великосветскость, – к сожалению, я работаю в «Медиуме», а там не терпят опозданий.

– Пора лететь обратно, – лаконично заявила тетя.

Мы получили назад свои метлы, а заодно – немного искрящегося порошка, – который надо было развеять над свалкой и озером отходов, если оттуда полезет по наши души всякая нечисть. Феи готовили порошок сами – он был им необходим, чтобы пробираться на работу в Оро. Я спросила: а как же феи добираются, ведь крыльев у них нет, на метлах они не летают, неужели они знают какую-то тайную тропу? Оказывается, да, такая тропа, обегавшая свалку и озеро, имелась. Но идти по ней могли только феи, потому-то нас по ней не повели, предпочли воздушный путь.

Распрощавшись с Великой Герцогиней, мы – тетя и я – настроили свои метлы и вместе с Май отправились в обратный путь. На сей раз Май сидела с тетей. Мы взлетели повыше, до уровня облаков, чтобы не ощущать миазмов, источаемых местными свалками. И вот, когда я летела над облаками, серо-седыми, как мартовский снег, я увидела рассвет. И это настроило меня на поэтические вольности.

– Тетя, помните, как у Пастернака: «…Рассвет, как пылинки золы, последние звезды сметал с небосвода»? Вот и сейчас так.

– Я рада, что тебя потянуло на поэзию, – сказала тетя, – но все-таки будь внимательна. Мы летим не над лугом из одуванчиков.

Я не обратила внимания на прозаичность тети. Пусть ее! В моей голове складывались строчки стихотворения:

О крылья невесомой феи,
Потерянные в круговерти!
О чем я говорить умею?
Лишь о любви и лишь о смерти.

Последняя строка складывалась неудачно. Вообще я должна заметить, что отвыкла от писания стихов, а ведь раньше считала себя настоящей поэтессой. Не поэзия, а колдовство стало моей стихией, хотя ведь одно другому совсем не мешает…

– Тебе просто надо влюбиться, – сказала я самой себе. – Желательно безответно. И тогда стихов будет великое множество, хоть книжку печатай.

И тут я загрустила. Влюбиться! Сколько можно несерьезно и безответственно влюбляться! Нет, пора подумать о действительно высоком и серьезном чувстве. Я ведь не маленькая – двадцать лет уже. А настоящей любви так и не испытала. Так вся жизнь пройдет – в ворожбе да колдовстве, а любовь…

Я даже всхлипнула – до того стало себя, несчастную, жалко.

– В чем дело? – немедленно подала голос тетя со своего помела. – Я ослышалась, или ты, моя железная племянница, действительно всхлипнула?

– Вы не ослышались, и я не железная, – сказала я.

– О чем же ты, дева, всхлипываешь? О красоте рассвета?

– Нет, тетушка. О быстротечности моих лет и об отсутствии в них высокого и пламенного чувства, именуемого любовью.

– Ну, это ты сама виновата.

– Как это?!

– Виновата, виновата. Кто Данилу Крысолова продинамил, а потом и вовсе бортанул? Кто лешего Мишу обольстил неверными надеждами и исчез без всяких объяснений? А?

– Тетя, вы бы уж выбрали один литературный стиль для бесед? А то уши режет. Ладно. Что касается Данилы Крысолова, тут я, конечно, виновата. У меня в то время характер резался. Ну и расстались. Кстати, Крысолов быстро утешился. С вашей феей Катей, кстати, помните?

– Катя – хорошая девушка, – немедленно пришла на защиту феечки тетя.

– А я и не спорю. Просто у нас с Крысоловом было несерьезно. А с Мишкой… Ну он же леший! Был бы хоть домовым. И потом, тогда не до этого было. Не до романов.

– Да уж, – печально отозвалась тетя. – Но ты не всхлипывай. Думаю, в Оро или даже в Толедо мы тебе найдем подходящего жениха.

– Я не собираюсь замуж!

– Влюбишься и соберешься. Я, кстати, понемногу готовлю тебе приданое.

– Что, батистовые простыни и севрский фарфор?

– Почти… Святая Вальпурга, что это?!

– Где?! О демоны всех стихий!

Мы с тетей резко затормозили в воздухе. Я услышала, как Май завизжала, будто ее снова резали:

– Цветок-выползень!

Ярко-оранжево-багровая громадина, похожая чем-то на дирижабль, возникла в опасной близости от нас. Это был бутон, покачивающийся на мохнатом стволе, здорово напоминавшем дерево. Зрелище этого бутона, неожиданно поднявшегося среди белесых облаков, было одновременно жутким и завораживающим.

– Что делать? – крикнула я.

– Доставай волшебный порошок! – воскликнула тетя. – Ты же его брала. Брала?!

– Опс, – печально проговорила я, сунув руку в карман и обнаружив, что он вопиюще пуст. – Я забыла порошок в Забытом городе. Каламбур, хи-хи.

– Девчонка! – презрительно бросила мне тетя. – Ни в чем на тебя нельзя положиться.

– Цветок сейчас раскроется и плюнет! – прервала наши пререкания Май. – Если нет порошка, то надо улетать вверх. Скорее!

Тетя вняла совету феечки и резко рванула свое помело в почти недоступные метлам высоты. Сверху до меня донеслись обрывки ее крика:

– …ля! Что ты копаешь…

А я застыла на месте. Я снова встретила смерть лицом к лицу, и снова меня заворожила эта близость. Нет, я точно ненормальная, у меня нет никакого инстинкта самосохранения!

Но так хочется увидеть, как раскроется этот проклятый бутон!

И он словно услышал мое подсознательное желание. По лепесткам как будто пробежало пламя, так они вдруг засияли. И бутон начал раскрываться.

– Юля!!!

– Подождите! – крикнула я. – Я успею!

Бутон вел себя как принцесса на своем первом балу. Он раскрывался медленно, охорашиваясь и набираясь сил. И вдруг…

В какую-то долю секунды!..

Бутон раскрылся.

Полностью.

Он был прекрасен и грозен, как дракон. Внутри по его багрово-оранжевым мясистым лепесткам пролегли сверкающие золотые прожилки. Длинные тычинки пушились ядовито-розовым цветом. Казалось, они светятся в предутренней мгле. Да что «казалось», они действительно светились! А на вершине пестика формировалась капля такого яростно-желтого цвета, что я поняла – вот он, яд, который выплеснется мне в лицо и сожжет меня начисто. Внутри капли что-то клубилось, как будто варево в колдовском котелке.

– Ты хорош, – сказала я цветку, будто он мог меня понимать (кто знает, может, и понимал?). – Да только я не хуже.

В следующее мгновение цветок плюнул.

Это мгновение оказалось бесконечно растянутым. Потому что я успела в это мгновение сделать кучу дел: завизжать, опомниться, поставить защитный экран и рвануть вверх, в спасительную высоту, туда, где, похоже, медленно сходила с ума от волнения моя дорогая тетушка. От резкого подъема из легких выжало весь воздух, и я почувствовала себя совершенно некомфортно. Но сердце пело: я опять побывала у самых когтей смерти, и ей не удалось меня зацепить!

Эх, все-таки смелая я ведьма.

И до ужаса глупая.

Цветы, растительный мир паршивый, и то умнее меня!

Упустив добычу, цветок-выползень издал разочарованный вой на пределе слышимости. Но этого воя было Достаточно, чтобы под облака поднялись десятки, нет, сотни мохнатых стеблей с бутонами самой безумной расцветки. Бутоны молниеносно раскрывались, и их пестики работали как огнеметы. Воздух наполнился кисловато-терпким, отвратительным запахом яда.

Я выскочила из облаков прямо возле тетушки. Та бесновалась:

– Где ты была?

– Цветами любовалась. Там теперь такая клумба…

– Идиотка! Берем выше!

Мы поднялись еще выше. Сюда цветки точно не могли доплюнуть, да и отравленный ядом воздух не проникал, стлался понизу. Феечке стало дурно, она вцепилась в помело изо всех сил и закрыла глаза.

– Как ты могла так беспечно рисковать жизнью! – крикнула Анна Николаевна.

– Простите, тетя.

– Я подумаю, – буркнула она. – Ладно, береги воздух.

Да, здесь, на этой высоте, недостаток кислорода явно ощущался. К тому же было жутко холодно. И опять кругом стояла ночь.

– Мы не можем висеть над этой свалкой до бесконечности, – сказала тетя, – надо лететь вперед.