Сонник Инверсанта - Щупов Андрей Олегович - Страница 28

Что-то было во всем этом неестественное. В сущности, от того пуда соли, который она разделила с кем-то другим, я пытался слизнуть свою незаконную крупинку. И потому, когда все закончилось, я был откровенно рад. Она о чем-то еще говорила, целовала и гладила мое лицо, а я уже засыпал – тонул в дремотной пучине. Кто знает, возможно, втайне я надеялся, что очередное пробуждение вернет меня в привычный мир, в привычные иллюзии.

Увы, все вышло несколько иначе. Сон – великий чародей, и его правила существенно отличаются от наших. Спустя час или два мы снова пробудились и подобно слепцам вновь потянулись друг к другу. Пелена грез смешалась с действительностью, и, встретившись, наши тела вновь сплелись в неистовый узел. Две ветерка двинулись навстречу друг другу, образовав головокружительный вихрь, одним рывком перенеся меня и ее на единую вершину холма. Два чужих человека враз стали близкими, и, не расплетая рук, мы еще долго лежали, прислушиваясь к затихающей пульсации крови. Может быть, именно в эти минуты стоило рассказать ей обо всем, признаться в обмане, но очень уж сладкие это были минуты, чтобы перемешивать их с дегтем.

А позже, когда, разыскивая в полумраке ванную комнату, я разглядел на ковре нечто странное, я даже не сразу сообразил, что опять вижу своего недавнего соседа по театру. Он вновь переменился в размерах, став прежней куклой сантиметров тридцати в длину. Положив свою шинелишку под голову, этот странный субъект посапывал в две дырочки, не обращая на меня ни малейшего внимания. Я видел его совершенно ясно, а потому ни щипать себя, ни проверять арифметическими тестами не стал. Просто прошел мимо, стараясь ненароком не задеть лежащего. Как говорится, не будите спящую собаку. Думаю, что к гномам и лилипутам выражение относится в той же степени.

Глава 3 С приветом из Семикузовска!…

Наверное, лучше тех времен действительно ничего не было. Не потому что вокруг процветал социализм, а потому что мы были молоды. Пожалуй, кури мы тогда анашу и развлекайся разбоем, мы и тогда вспоминали бы это времечко с умилением. Сюжет – ничто, энергия – все! А мы были молоды и энергичны. Собственно, и с Натальей я познакомился не в уютной библиотеке и не в киноконцертном зале филармонии, а в довольно захудалом колхозе, где студенты пединститута, объединившись с нашими лоботрясами из медицинского, ударно выкашивали сено, укладывая его в скирды и в тех же скирдах, между делом, активно занимаясь любовью.

Деревушка, в которой мы очутились, была маленькой до умиления, название же имела и смешное и загадочное – Семикузовск. Поначалу мы даже диспуты устраивали – откуда такое название. Семикузрвск – стало быть, от семи кузовов. Вот и гадай – что это за кузова, откуда взялись и почему именно таким числом.

Жили мы смешанной ватагой в огромном сарайчике, который отчего-то именовался общежитием. По очереди рубили дрова, таскали воду, а когда становилось совсем скучно, устраивали капустники с дискотеками. Так или иначе, но деревенские нас любили. За организацию танцев-шманцев, за вечную готовность пить, курить и играть в волейбол. Однако и деревенское солнышко временами накрывали сердитые тучки. Так на одном из собраний приехавший из города парторг лишил особо упрямых «питоков» права на труд.

– Это наказание, – строго пояснил он и, чтобы пресечь возможные кривотолки, добавил: – Очень суровое наказание! В нашей великой стране право на труд гарантировано Конституцией, однако не все из нас достойны этого светлого права. Поэтому люди, фамилии которых я сейчас назову, на неделю отстраняются от сенокосных работ.

Парторг развернул списки и среди прочих звучно зачитал имена Димки Павловского и мое. Таким образом, начало социальной сегрегации было положено. Передовикам производства вручили глянцевые грамоты, ну, а нас самым суровым образом отстраняли от работ. Не допускали даже к таким малопочетным занятиям, как покраска заборов и кастрация выбракованных кабанчиков. Как бы то ни было, но оспаривать решение начальства мы не стали. Вероятно, им было виднее, и скирдовать советское сено отныне мы не имели права. Зато имели право валяться на солнцепеке и терзаться от осознания собственной ущербности. Честно говоря, даже не думал, что это может оказаться действительно обидным. Но факт есть факт – уже через пару дней нам стало не до шуток, и, глядя в глаза согруппников, мы поневоле стали ощущать стыд и раскаяние. Хорошо, хоть длилось это недолго. Как обычно, возрождение началось с общего дела. Точнее говоря – с общей беды. Случилось так, что компания заезжих стиляг сожгла лодку старого рыбака Васяни. Лодка была старая, захудалая, но все-таки вполне рабочая. Мы и сами пару раз плавали на ней на каменный остров за раками, а потому ощутили, что оскорбление пусть и в косвенной форме, нанесено всем нам.

То есть поначалу старый Васяня пришел жаловаться, конечно, в деревню, но должного отклика не получил. Бабы, само собой, жалостливо поохали, но мужики в основном чесали в затылках и пускали в небо озабоченные матерки. Тогда-то отчаявшийся Васяня и заявился в студенческое общежитие.

– Взяли и на дрова пустили, – горестно стенал он. – Сейчас костер палят, шашлыки жарят. Говорят: это у них типа пикник на обочине.

– Ишь, ты! Фантастику, падлы, читают… – Игорек, наш главный спец по шахматам и олимпиадным задачкам, растерянно оглядел лежащих на песке студентов. – Надо бы это – потолковать с ними, что ли…

– А чего толковать, – накостылять взашей и за лодку штраф влупить! – задиристо предложил Димка Павловский. Он уже в те времена вовсю фарцевал на городском рынке и на правах начинающего бизнесмена претендовал на роль лидера. Его неожиданно поддержала Томка, наша бессменная кашевариха:

– Вот-вот, хоть бы делом занялись. Все лучше, чем пить да лоботрясничать.

– Их там целая команда. – Испуганно проблеял Васяня. – Человек семь или восемь. В татуировках, с цепями на шеях.

– А у нас – не команда, что ли?

– У вас татуировок нет.

– Да черт с ними, с татуировками, главное нас мало. – Прикинул Игорек. – Вот если подождать, когда ребята с сенокоса подъедут…

– К тому времени эти ханурики и лодку спалят, и шашлыки съедят, и сами отсюда свалят… Эй, интеллигенты! – Димка зыркнул поверх греющихся на солнце спин. – Кто шпану бить пойдет?

Вопрос он поставил ребром, и увильнуть было невозможно.

– Вообще-то можно, – Генка, наш главный увалень, медалист по штанге, сосредоточенно поскреб костяшки. – Витек, ты как?

– А чего? Сходим, глянем, что там за фраера. Может, обмылки какие…

Бодрая формулировка мгновенно разрядила атмосферу. Одно дело собираться на бой – в чистое переодеваться, с милыми прощаться, – и совсем другое, когда зовут просто посмотреть на «обмылков».

– Значит, еще двое! – продолжал считать Димка. – Петьку берем, Серого разбудим, вот уже и шестеро.

– Опять ведь побьют, – боязливо пробормотал рыбак.

– Не тушуйся, дед! – Витек вдохновенно натянул штаны, намотнул на кулак кожаный ремень. – У меня вон зуб шатается, может, выбьют.

Димка тоже поднялся с земли, азартно отряхнулся.

– Главное, не рассусоливать – первыми налететь и сразу по рогам!

– По рогам – это да-а…

– Ребят, мне бы только это – штаны переодеть, я же в костюмных! – засуетился Игорек.

– Тогда не успеешь.

– Вот блин!…

– Вы там осторожнее! – напутствовала нас Томка. – Сильно-то их не бейте.

Наивная, она даже не сомневалась в нашей праведной силе.

– Учи ученых…

С осознанием важности задуманного, мы вышли со двора, гурьбой двинулись по деревенской улочке. Поднявшись с завалинки, следом заковылял Мотя-колченогий.

– А ты куда, старая задница? – рассердился Васяня.

– Так это… Посмотреть.

– Ишь ты, прямо как в кино! – восхитился Лева. – Ничего, пусть идет. Мы билетами не торгуем, – для количества сгодится.

Уже через пяток минут мы вышли на берег, гневно потрясая кулаками, заскользили по песку вниз. Пылающий костер был прямо перед нами. Витек с Геной в качестве главной ударной силы тут же устремились вперед. Этим бронзовотелым ребятам, кажется, и впрямь не терпелось испытать свои свежие мускулы. Мы напротив – не слишком спешили, а потому отлично рассмотрели начало баталии. Наши архаровцы приблизились к чужакам, и здоровенный парень, почти мужик, после кратких и энергичных переговоров набросился на друзей с кулаками. Увы, драться он, как оказалось, умел. Уже через несколько секунд Витька с Генкой оказались на земле, и мы поневоле сбросили темп.