Ларс II (СИ) - Гросов Виктор - Страница 3

Мы проехали пригород и направились в зал старейшин. Там нас ждал Гостомысл и праздничный ужин.

— Добро пожаловать домой, сестричка, — сказал я Умиле, открывая дверь в зал.

Народ гулял всю ночь. Рюрика прославляли на будущие подвиги. Годслава обрабатывали на предмет наима его и варягов с его вотчины. Отцу я шепнул о желании оставить сестру и его внука у себя. Тот хмыкнул, но обещал сделать все в лучшем виде. Легендарный человек! Никогда не перестану восхищаться Гостомыслом.

Глава 1

Царство Гардарики, Хольмгард, весна 827 г.

Я снова стою на причале. И снова жду родственника. В этот раз деда. Этот человек не менее легендарная личность, оказывается. Гостомысл рассказывал, что мой дед вместе с киевским князем Мезиславом на ладьях проплыли через пролив Царьграда. Они не рискнули атаковать столицу Византии, поэтому «оторвались» на одном из небольших городов, расположенных на многочисленных островах нынешнего Греческого моря, которое в моем времени называли Эгейским. Город, который разграбил дед с киевским князем, назывался Эгина. Отец говорит, что они тогда знатно «прошлись» по нему. Князья разграбили и храмы, и дворы, и простой люд. Набрали полон, снасильничали девушек и «смылись» домой. Вот такая непритязательная правда про моих предков.

Отец вчера был в изрядном подпитии, поэтому был максимально откровенен. Кстати, Годслава в итоге убедили в привлекательности найма в царство Гардарики. Когда я пообещал ему пограбить Царьград, но только после того, как я захвачу все, что находится до Скифского моря, он «поплыл». В итоге отец Рюрика грозился привести всех ободритов под мою руку, если я сдержу обещанное. А я что? Я не против, благо денег хватает. Моя золотая несушка — Добрыня, работает не покладая рук. Поселок Добрынин придется расширять и делать там полноценный форпост, но это уже чуть позже.

Согласие Годслава объяснимо тем, что он грезит военными победами. Здесь нужно понимать, что он из племени руян, живущих на острове Рюген. На самом северном мысе острова находится Аркона — храм обожествлённого Арминия с его огромным колоннообразным идолом под названием Ирминсуль. Аркона — священное место для всех славян. Храм Арминия, почитающийся как бог военной победы, является объектом массового паломничества представителей всех славянских и германских язычников. И Годслав, воспитанный в духе этой религии, является идеальным приверженцем войны ради войны. Все это мне рассказал отец, который смог найти свой подход к зятю.

Сейчас же я и Гостомысл стояли на пристани и ждали когда Буривой сойдет на землю. Ага, флегматично поглядывая на окружающих, стоял за спиной и как обычно охранял мою венценосную тушку.

Ладья деда приближалась к причалу. Мы с отцом поспешили к трапу. Сухонький старичок с большим посохом, на который он опирался, медленно шел к нам. Гостомысл порывался помочь деду, но тот на него шикнул, как на бродячего кота.

— Цыц, малец, — прокряхтел старик Гостомыслу, — я еще не развалился на части, чтобы ты мне ходить помогал, щит тебе в гузно.

А дед тот еще остряк. Отца мальцом называет. Буривой был достаточно высок и широк в плечах. Это говорило о том, что в молодости он был богатырем. Длинная седая борода с кучеряшками делала его похожим на деда Мороза, только худого. Особо выделался на его лице крючковатый острый нос, словно у ястреба. Худоба у деда была явно выражена. Будто скелет облепили кожей и, чтобы не сильно было страшно, местами налепили гору мышц. Колоритная личность.

Заползая на причал, предок не удостоил отца и мимолетного взгляда. Буривой встал возле меня и уперся колючими глазами в меня. Не знаю что он хотел увидеть, но я решил не мешать ему.

— Ты что ли, Ларс? — сурово бросил дед.

— Да, дедушка, — вежливо ответил я, — для тебя просто Ларс, а для всех остальных — Царь Гардарики Ларс.

— Не надо меня дедом называть, шынора[1] ты болотная, — огрызнулся Буривой, — смотри-ка, вырос как, птенчик.

Ох, намучаюсь я с ним, кажется. С таким вздорным характером, сложно дожить до таких седин. Как только удалось?

Закончив осмотр моего тельца, он хмыкнул и обнял поочередно меня, потом отца.

Я боялся, что старик не сможет залезть на коня, но воинская выучка Буривого дала о себе знать. Он вскочил на коня, словно юнец. Даже мне не удалось бы так резво уместить свое седалище на животинку.

Но старательно скрываемая одышка старца выдавала его с потрохами. Выпендривается дедок. Ох и намучаюсь я с ним.

Мы направились в Хольмгард. Весенняя погода дарила хорошее настроение. Не знаю почему я люблю именно это время года. Удовольствие от цветущей природы вводит в состояние эйфории. Сквозь прошлогоднюю пожухлую траву вырываются ростки новой зелени, которая нальется соком и будет притягивать взор яркими красками. Щебетание птиц и шум города гармонируют в этом веке. Запах весны ни с чем не спутаешь. Хочется дышать полной грудью.

Дед с интересом рассматривал новые постройки, его цепки взгляд подмечал многое. Судя по всему, живость ума он не потерял. Буривой отправился в дом отца. Старикам есть о чем потолковать. Да и путь сюда много сил выжал из этого гордого и вздорного мужика.

Я решил навестить Добрыню, утром прискакал гонец с просьбой от кузнеца. Он просил прибыть в поселок. Ага безмолвно сопровождал меня.

Дорога до поселка была вымощена камнем. Глубина дорожного полотна была примерно с человеческий рост. Песок мы брали с песчаного берега Ладоги. Булыжники привозились с ростовских каменоломен. Сама дорога была словно пирог, слоеная. В основании лежали крупные каменные блоки, потом слой мелкого камня, а после — слой гравия. Песок укреплял пустоты. А само полотно дороги укрыто слоем из камня-пластушки. Поверхность дороги была чуть выпуклой для того, чтобы был естественный сток с ее поверхности. Вдоль дороги был и искусственный водосток. Эта дорога от Хольмграда до Добрынина была первой, на которой наши мастера нарабатывали технику и опыт. Уже позже мы соорудили дорогу до крепости на Ладоге.

Как только погода станет более солнечной, мы соединим сетью дорог все крупные княжеские города. Это будет главной артерией, позволяющей получать прибыль. Пусть это растянется на несколько лет, но зато возрастет деловая активность, а следовательно увеличится государственная казна.

До поселка я добрался довольно быстро. Хорошая дорога позволяет даже время пути сокращать. Частокол поселка превратился в полноценную крепостную стену с башнями и переходами. Внутри поселок тоже существенно изменился, появились новые строения, расширялись старые. Народу здесь тоже прибавилось. Из двухсот человек Добрынин вырос в поселение, размером в полторы тысячи людей. И это уже очень много. Уже сейчас поселок нужно расширять. Причем в двух направлениях: на север, вдоль дороги и на запад, вдоль реки.

Поселок скоро превратится в полноценный город. Охрана здесь стояла значительная, я не поскупился на траты по сохранению своих секретов. А для здешних мастеров я больше чем царь. Мои «придумки» и рационализаторские решения создали в умах этих людей ареол всезнающего любимца местных богов. Поэтому и отношение было соответствующее. Люди, суетящиеся вокруг, очень уважительно относились ко мне. Народ искренне и с благодарностью приветствовал меня. И это радовало.

Я и Ага подошли к главному корпусу поселка. Здесь, в двухэтажном здании находились мастерские по изготовлению особых деталей. Тех, что изготавливают для арбалетов и баллист. Были и проектные работы под особым контролем, такие как доспех-чешуя — это доспех из пластин, собранных на матерчатой или кожаной основе. Пластины доспеха пришивались к основе через 5–6 отверстий в верхнем крае и закреплялись в центре одной-двумя заклепками.

— Царь, я заждался тебя, — прогудел Добрыня, вскакивая из-за стола.

Я был в его мастерской. Тут было много диковинок для этого времени. Одних только колюще-режущих орудий для смертоубийства было с пару десятков. А всевозможных опытных образцов, которые мы «изобретали» и того больше.