Зимние призраки - Симмонс Дэн - Страница 61

›Ты в самом деле убил Клэр, Дейл?

Глава 25

Пять черных собак вернулись вскоре после полуночи. Дейл смотрел из темного дома через кухонное окно, а потом из темной столовой, и еще сквозь занавески в гостиной, и из кабинета, как собаки рыщут вокруг дома: на их клыках и в глазах играл звездный свет, но сами они вырисовывались лишь темными силуэтами на фоне мягко поблескивающего снега.

Дейл тихонько похлопывал битой по ладони и вздыхал. Он страшно устал. Он не спал весь день и вечер, а предыдущую ночь проспал, сидя в кухне на полу. Сейчас, как и раньше, он прекрасно понимал, что если собаки захотят войти, они войдут. Они стали еще больше, чем прежде. Крупнее, чем широкогрудые эскимосские лайки, выше, чем волкодавы. Если они захотят войти, кухонная дверь их не сдержит.

Ощущая некий зуд, схожий с желанием страдающего акрофобией человека спрыгнуть с высоты, Дейл думал, что было бы здорово распахнуть дверь, выйти в ночь и позволить им растерзать себя, утащить в темноту. «Тогда, по крайней мере, с ожиданием было бы покончено».

Он пошел в темный кабинет. Единственным источником света были горящие на экране слова, на которые он никак не реагировал вот уже двенадцать часов.

Он решил, что сделает это. Поддержит разговор. Он склонился над компьютером и набрал:

Разумеется, ответа не появится, пока он здесь, поэтому Дейл подхватил биту и сделал малый круг по коридору в кухню и обратно, убедившись по дороге, что пока ни одна из собак не ворвалась в дом через какое-нибудь из незащищенных окон. Его вопрос остался без ответа. На самом деле он не слишком рассчитывал на ответ.

Он попытался еще раз, набирал слова, ходил, на этот раз получал ответ, снова набирал слова, опять ходил, читал, думал, и снова набирал слова. И таким образом получился вот такой сумасшедший разговор:

Когда Дейл вернулся, на экране не было ответа. Он попытался ответить иначе.

Дейл совершил свой круг почета, не обнаружил на экране новых слов, прочитал то, что уже получилось, и громко засмеялся в темноте пустого дома.

– Господи боже мой, я конченый псих!

Тихий голос наверху произнес что-то неразборчивое.

Дейл схватил фонарик и побежал по лестнице, сгибаясь под ледяным сквозняком, дующим вниз. Наверху горел свет. Он поднял биту, чувствуя, как быстро забилось в груди сердце, но все-таки не ощущая настоящего страха. Что бы там ни было, оно уже там.

Оставленная перед кроватью свеча снова была зажжена. Пламя метнулось, когда он вошел, и его тень заплясала на покрытых плесенью обоях.

– Мишель? – Ответа не было.

Он ударил по свече бейсбольной битой – огонек скакал по деревянному полу, прежде чем погаснуть, – а затем спустился вниз, светя себе фонариком.

Снаружи завыла собака.

Дейл включил на кухне свет, нашел на столе желтый блокнот и принялся составлять список покупок на утро: листы пластмассы, гвозди. После минутного размышления он добавил: новый дробовик и пули.

Еще одна собака завыла в темноте, вой донесся откуда-то издалека, с запада, со стороны амбара. Дейл проверил хлипкие замки на двери, выключил свет и отправился вниз, в подвал.

Здесь было теплее. Он включил неяркую лампу рядом с кроватью, влез в свою пижаму и забрался под толстое одеяло. Простыня была чистая, подушка мягкая. Он начал читать раскрытую книжку в бумажной обложке, «В сторону Сванна», открытую на части «Любовь Сванна», но он слишком устал, чтобы понимать смысл слов. Большое консольное радио вполголоса наигрывало танцевальную музыку, только Дейл слишком устал, чтобы встать и выключить его. Кроме того, огоньки на широкой настроечной шкале в темноте действовали очень успокаивающе.

Звезды блестели в узких высоких окнах под потолком. Вдруг какой-то темный силуэт заслонил звезды, потом мимо проскользнул еще один, но Дейл ничего не заметил. Он храпел во сне.

В эту ночь мой друг Дейл упустил последнюю возможность вернуться. Чему предстояло произойти, того было уже не миновать. Он сознавал это даже во сне. Пути назад больше не было.

Дейл чувствовал себя совсем не так, как тупоумный персонаж какой-нибудь дурацкой истории. Это была его жизнь. Все события последнего года или даже двух, казалось, вели его сюда: в этот дом, к этой ситуации, к давно назревшей необходимости разрешить все сомнения. Он был в том возрасте, когда его ровесники стараются спрятаться от реальности за имитацией и надуманным жизненным опытом, Дейлу пришлось на себе выяснить, что же такое реальность. Что было воспоминанием, а что – фантазией? Кроме того, оставался простой факт, что, несмотря на все, Дейл не верил в дома с привидениями и в призраков. Его неверие глубоко въелось во все его существо, и его вера в собственное неверие была неколебима. Дейл верил в умственное расстройство, в шизофрению, в некое непонятное смятение разума, но только не в привидений.

Но больше всего на его решение ни в коем случае не уезжать в эти последние дни жизни в «Веселом уголке» повлияло убеждение – его понимание, – что все происходящее с ним должно прийти к логическому завершению именно здесь. Этот водоворот безумных событий был для него вихрем, в котором зарождается нечто живое, накапливаются энергии, идет подготовка к появлению на свет. Или же подготовка к уходу из него. В любом случае, верил Дейл, родовые схватки будут иметь место в холодном фермерском доме, здесь, на задворках Иллинойса, и некая неведомая тварь уже приближается к «Веселому уголку», чтобы обрести здесь рождение или смерть.

И наконец, был еще один момент: Дейл знал, что не может сейчас вернуться домой, не может показаться Энн, Маб и Кэти в таком виде, не может возвратиться к обломкам и останкам своей бывшей жизни в Мизуле раньше, чем все это завершится и будут получены ответы на все вопросы.

Однажды, когда он беседовал с Клэр во время долгого перехода через парк Глейшер, он спросил, на что, по ее мнению, должна быть похожа топография человеческой жизни. Она предположила, что жизнь должна быть похожа на перевернутый конус, измеренный в единицах потенциальных возможностей: бесконечность наверху и полный ноль внизу, – а уходящий по спирали вниз внешний слой этого конуса можно измерить ускорением времени, по мере того как человек стареет, приближается к смерти и разложению. Дейл подумал тогда, что это чертовски пессимистично. Он предположил, что, скорее, человеческая жизнь больше похожа на обычную параболу, причем человек никогда не знает, когда же будет достигнут апогей, самая высшая точка, пик.