Анастасия - Ланитова Лана - Страница 16

Недалеко от ворот собственного дома я увидел молодого мужчину в длиннополом пальто и бобровой шапке. Мужчина топтался и смотрел в сторону нашего двора. Что-то в его облике мне показалось знакомым. И вдруг я вскрикнул. Это же Митька! Как я о нём забыл… Я находился в Москве уже более двух недель, а к Мите так и не зашел. Хорош гусь! Мне даже стало совестно от собственной забывчивости. Если бы я рассказал Мите о том, что всё это время у меня пролетело в совсем незнакомой мне компании, то, полагаю, что он бы сильно обиделся.

– Митя, это ты? – крикнул я другу и бросился в его объятия.

В ответ он тоже обнял меня. Он сильно возмужал и изменился, но его взгляд остался всё тем же – мягким и добрым. И светлыми ресницами он моргал точно так же, как и прежде.

– А мне сказали, что ты уже вернулся из Цюриха, – с улыбкой начал он. – Я уже приходил к тебе однажды, но не застал.

– Да? А я, верно, был занят по делам будущей службы, – краснея, врал я.

Мы тут же прошли в дом. И я велел слуге Антипу нагреть нам чаю и принести пирогов, ветчины, сыру и клубничного варенья. Только тут я почувствовал, насколько же и сам проголодался. Смеясь, мы делали с Митей бутерброды и уплетали их с чаем, вприкуску с вареньем. Митя рассказывал мне о том, как работает инженером на железной дороге и меня расспрашивал о моей учебе в Цюрихе. Мы вспомнили еще нескольких гимназических товарищей. Поговорили об общих знакомых и всякой чепухе. А после я показал Мите свои акварели, привезенные из Швейцарии и пару моих фотокарточек с курсом.

– Ты там подружился с кем-нибудь? – не без ревности спросил меня Митька.

– С одним англичанином Томом и парнем из Германии Эрвином, – сообщил я. – Ты знаешь, они, в общем-то, славные малые, но я безумно скучал по России и по тебе, Митька, – вдруг выпалил я.

В ответ друг заморгал глазами и отвернулся. Я сел рядом и вновь обнял его за плечи.

– Вот только сейчас, рядом с тобой, я почувствовал, что наконец-то вернулся домой. Ты прости меня, Митька, что я не пришел к тебе сразу. Закрутился как-то…

В душе я испытывал безмерную благодарность другу, потому что внезапно понял, что Митя любил меня и ждал моего возвращения гораздо больше, чем я сам. И мне вновь сделалось стыдно за то, что я шлялся незнамо где с совершенно чужими мне личностями.

Мы еще долго разговаривали о всяких пустяках.

– Митя, – вдруг спросил я. – А ты часом не женился еще?

– Нет, – рассмеялся он.

– Ты ведь у нас уже при службе и вполне себе взрослый и серьезный человек. Неужто у тебя даже нет невесты?

– Неа, – улыбался он. – Была одна, да вышла замуж за капитана.

– Вот как? Выходит, что предала тебя красавица?

– Выходит, что так. Да, она мне ничего и не обещала.

– Слушай, а ты вообще, чем занимаешься по вечерам или в выходные дни?

– Да, ничем особо. Читаю иногда. Хожу в общественную библиотеку. Беру там журналы по нашему ведомству. Вот вчера изучал устройство нового немецкого локомотива.

– Скучно вы живете, Митрофан Алексеевич.

– Ну, да… – легко согласился он. – Скучно.

– Ну, ничего. Надеюсь, теперь ты будешь спасён от скуки. Я возьмусь, Митька, за наш с тобой досуг.

– Давай, – кивнул он. – Кстати, а ты виделся с той девушкой? Кажется, её звали Катериной или Каролиной?

– Каролиной… – и только сейчас я вдруг вспомнил о ней и тут же подумал о том, отчего за эти две недели я даже не попытался сходить к её дому.

На миг я замялся.

– Ты знаешь, я не думаю, что это такая уж хорошая идея, – задумчиво ответил я. – Всё-таки прошло уж пять лет. Может, она за эти годы изменилась или подурнела. Знаешь, с женщинами надо расставаться без сожалений.

– Ну, да… Наверное, – согласился Митя.

Забегая вперед, я должен сказать, что воспоминания о Каролине обожгли меня новым жаром. Мне очень захотелось вновь увидеть мою первую любовницу, тем более что дядя был за границей, и мне никто не мог теперь препятствовать.

На следующее же утро я помчался на Ильинку к знакомому особняку. Дрожа от волнения, я позвонил в дверь подъезда. На звонок вышел швейцар. Но это был не тот старый привратник. Этот швейцар был намного моложе. Когда я поинтересовался у него, дома ли мадам Каролина, он был немало удивлен моим вопросом и ответил, что такая дама здесь не проживает. Я попытался расспросить его о том, куда она могла переехать, но тот ответил, что, сколько здесь служит, ни разу не видел таковой в этом доме. Как выяснилось, в той милой квартире теперь жила семья какого-то военного.

Чуть расстроенный я покинул особняк на Ильинке. Я шел по мостовой, а снег падал мне под ноги и тут же таял. Мои воспоминания о Каролине вновь наполнили сердце необъяснимой тоской. Но мимо меня пролетела коляска, в которой сидели две весьма привлекательные барышни. И мне тут же стало весело. Я тряхнул головой, будто отгоняя от себя печаль прошлого. И я решил, что разумнее всего оставить тоску по былому. Еще я подумал о том, что мой дядя очень хитрый и практичный человек.

Да, я поспешил отогнать все грустные мысли, тем более что в этот же вечер я пообещал Мите, что мы посетим с ним «Славянский базар» и я познакомлю его со своей новой компанией.

Но эта моя затея оказалась не вполне осуществимой. Из всей нашей стихийной компании с нами остался лишь один Михаил. А моя актриса и ее экзальтированная подруга уехали на гастроли в какой-то небольшой городок. Второй мой приятель и вовсе куда-то пропал. Как сообщил нам Михаил, его друг тайно посещал кружок социалистов и вынужден был скрываться от московской полиции.

Скажу честно, меня совсем не расстроило исчезновение нашей компании. За те две недели, что я общался с ними, я уже знал адреса всех притонов и злачных местечек. А уж в залы лучших московских ресторанов я и вовсе входил теперь свободно, словно почётный завсегдатай. И все швейцары уже отлично знали меня в лицо и по имени. Вы же понимаете, что расположение этой публики купить довольно просто. Нужно лишь оставлять им щедрые чаевые, и тогда ты для всех будешь «своим» и самым уважаемым господином.

Более всего я желал теперь произвести впечатление на моего непорочного Митеньку. Грешен, мне нравилось чуть-чуть сбивать его с толку и слегка морочить. Как и прежде, в гимназические годы, именно сейчас для моего полного счастья мне требовалось уважение и восхищение моего несчастного Митьки Кортнева.

Сначала, как водится, я повел Кортнева в «Славянский базар» на Никольской. И там я закатил ему настоящий «пир на весь мир». Наш стол ломился от самых лучших вин и закусок. Рядом с нами играл ансамбль из местных скрипачей. Шустрые официанты, хрустя салфетками, меняли нам закуски. Не считая денег, я швырялся ими направо и налево, стараясь поразить Кортнева своею щедростью и роскошью. Митька ел и пил с огромным удовольствием. А еще он смотрел на меня именно так, как смотрят кольца Сатурна на сам Сатурн. Я в его глазах имел очень большой вес и авторитет. Когда мы оба были пьяны, то вновь заговорили о женщинах. И я стал поучать Митьку точно так, как когда-то меня поучал дядя Николай. Я сказал Митьке, что заказать девицу из борделя – вовсе несложно.

– Хочешь, я оплачу услуги сразу трёх женщин? – хвастал я, будучи в большом подпитии.

– Хочу, – глупо улыбаясь, кивал Митя.

– Дурья твоя голова, друг мой Кортнев. Девицы из борделя – это зло.

– Почему? – наивно отзывался Митька, объедаясь ананасами, икрой и пармской ветчиной.

– А потому, что все московские бордели поражены этой страшной болезнью, от которой очень тяжело излечиться.

В ответ Митька таращился и кивал светловолосой головой.

– И как тогда?

– Нужно искать девственниц.

– Ну, да…

– Знаешь, Митя, когда я устроюсь на службу, то обязательно куплю себе дом в деревне и заведу толковое хозяйство. И тогда у меня будут там чистые и непорочные девицы.

– Лихо, – усмехался Митя.

– Ты думаешь, что я вру?

– Нее…

– А вот ты приедешь ко мне потом в гости, и я подарю тебе юную наложницу.