Дома костей - Ллойд-Джонс Эмили - Страница 16

Из мешка стремительно, как нападающая змея, взметнулась рука и схватила Эллиса за рубашку. Хрипло вскрикнув от неожиданности, он повалился набок.

Оба дома костей рывком повернули головы в его сторону.

Рин услышала, как они сделали вдох – медленный, прерывистый, сквозь сгнившие зубы. А потом раздался металлический скрежет меча, извлекаемого из ножен. Сверкнуло лезвие, Рин сжала пальцы на рукояти топора.

Над ними в небе погасли последние лучи солнечного света.

Глава 10

Дом костей сделал выпад и нанес удар ярко блеснувшим клинком. Рин уклонилась, отскочив в сторону.

Послышался свист, ее коснулось призрачное дуновение ветра. Дом костей развернулся и снова вскинул меч. Рин парировала удар изогнутым лезвием топора. Обе руки пронзила боль.

Краем глаза Рин видела, как Эллис отбивается от третьего дома костей – того самого, которого они сложили в мешок. Он весь рассыпался. Пальцы, которые цеплялись за воротник рубашки Эллиса, они бросили в мешок последними. Сам мешок дергался так, будто из него на свободу рвалась стая крыс, и в другое время Рин посмеялась бы над этим зрелищем. Но не теперь.

Второй дом костей взял на изготовку арбалет, и Рин показалось, будто время замедлило бег. Она отчетливо увидела в лунном свете ржавый наконечник стрелы.

Она метнула топор. Он нелепо закувыркался в воздухе и ударил дом костей в грудь только рукоятью. Кольчуга смягчила удар, хоть и не отразила его. Рин кинулась к твари, выдернула топор из земли и нацелила следующий удар на незащищенную шею противника. Голова рухнула в подлесок. Челюсть клацнула, словно упрекая Рин.

В этот момент второй дом костей ударил Рин закованным в броню локтем. Череп пронзила боль, Рин упала. Костлявая рука обхватила ее щиколотку и потащила. Рин цеплялась ногтями за землю, пытаясь вырваться, а тем временем тварь склонялась над ней.

С воплем Рин вцепилась в костлявую руку в попытке оторвать ее. Однако ее усилия оказались такими же тщетными, как борьба мыши со змеей, схватившей ее: пальцы все сильнее стискивали ногу Рин, дом костей нависал над ней, широко разинув рот. Она снова услышала жуткий вдох, и у нее мелькнула мысль, неужели тварь пробует заговорить с ней.

Внезапно в тварь вонзился арбалетный болт.

Рин вскинула голову: неподалеку стоял Эллис. Оскалив зубы, он снова целился из арбалета. Он выстрелил, и болт угодил точно в дыру на доспехах первого дома костей.

Тот пошатнулся, посмотрел на болт, торчащий в месте, где раньше находилось его сердце. Склонил голову набок, изучая оружие. Он был скорее озадачен, чем ранен или возмущен.

Скрипя зубами и сдавленно чертыхаясь, Рин попыталась схватить топор, который придавила телом при падении. Для того чтобы высвободить оружие, ей нужно было перекатиться на бок.

Дом костей сунул руку в собственную грудную клетку, ломая ребра и роясь под ними в поисках болта. Потом взглянул на Рин, и она мельком увидела остатки желтых зубов. Топор все еще был под ней, и, если она не сумеет схватить его сейчас же…

Жуткий рот открылся еще шире, из сгнившего горла вырвались звуки. Не слова, а скорее, воспоминание о словах, искаженное до неузнаваемости пронзительным скрипом.

У Рин в жилах заледенела кровь. Наконец схватив топор, она ударила тварь по колену, целясь в стык между деталями брони. Топор угодил в сустав и завяз, дом костей повалился вбок. Рин отшатнулась, пытаясь встать, и тут чьи-то руки схватили ее за плечи и поставили на ноги. Мир перед глазами трясся, она осознала, что ее бьет дрожь, и Эллиса тоже пошатывало.

Дом костей протянул руку и обхватил пожелтевшими пальцами деревянную рукоять топора. Потом сжал пальцы и выдернул топор из своего тела. Но лезвие, видимо, нанесло существенный урон, потому что подняться тварь так и не смогла.

Рин, которой хватило нескольких секунд передышки, метнулась вперед и выхватила у мертвеца топор.

Она замахнулась, собрав все силы, и испустила дикий вопль. Не страха, а вызова на бой.

Топор обрушился, со свистом рассекая воздух, и разрубил твари позвоночник.

Рин продолжала крушить мертвеца.

Конечность за конечностью, кость за костью. Она расчленяла тварь, отделяла кости от доспехов, рубила и колола все, что могла, пока не обнаружила, что задыхается, что пот льется со лба и жжет глаза, и издала ужасный клич, рев презрения и вызова, на который никто не ответил.

Ее сердце бешено стучало, тело дрожало от страха и адреналина. Дыхание тяжело вырывалось из груди, повисая облачками пара в холодном ночном воздухе.

Только теперь Рин заметила, что поранила пальцы. Кровь вяло сочилась из-под треснувшего ногтя. Одна за другой давали о себе знать и остальные раны – синяки и ссадины выше запястий, ноющая боль между лопатками.

– А где второй? – спросила она.

– Не знаю. – Эллис сделал полный оборот на месте, не убирая палец со спускового рычага арбалета. – Наверное, убежал обратно в лес. Ты цела?

– Вроде бы.

– Так что же… случилось? – наконец спросил Эллис. Его голос звучал сипло, словно он кричал и сорвал его. Возможно, так и было.

Рин перевела взгляд на то, что осталось от твари. Обломки старых костей, изрубленные ржавые доспехи.

– Они напали.

– Это я уже понял. – Еле заметная улыбка скользнула по губам Эллиса. – Но по твоим рассказам можно было принять дома костей за бродяг, а не за погибшую армию.

Рин казалось, будто мир перевернулся, а она силится прийти в себя.

– А они и не армия. Не должны быть ею.

Эллис встал на колени рядом с домом костей.

– А на этом доспехи. Причем хорошие, я видел такие в Каэр-Аберхене. Этот человек был снаряжен так, будто шел воевать. – Он поднял взгляд на Рин. – Каким-нибудь армиям случалось проходить через эти леса? Может, это дезертиры?

Она поспешно покачала головой:

– Никто не отправил бы армию в этот лес, – сбивчиво объяснила она. – По крайней мере, с тех пор…

Он подхватил:

– …как князья искали котел воскрешения. Это они посылали солдат в горы. И никто из них не вернулся. – Он коснулся нагрудного панциря, провел пальцами по ржавому металлу. – Видимо, вот что с ними стало. – Он вскинул голову. – Значит, это не просто выдумки.

Острая тревога заставила ее оглядеться по сторонам.

– Нам надо в деревню. Там мы будем в безопасности. Там есть…

Железная изгородь. Слова застряли у нее в горле.

Ей вспомнилось, как железные прутья грузили в телегу, как лязгал металл по металлу. Эйнон продаст их, а когда придет зима и начнется голод, будет бахвалиться своей щедростью, продавая деревенским зерно.

Рин вспомнила своих близких, сидящих за ужином.

А еще – скрытую угрозу, которая прозвучала в брошенных ею Эйнону словах: «Любой мертвец, который появится в деревне, придет по своей воле». В бездумных словах, произнесенных, когда она была уверена, что этого не случится.

Теперь этой уверенности в ней почти не осталось.

Глава 11

Курица пропала.

Старый Хивел считал и пересчитывал, водя пальцем по воздуху. Да, всего одиннадцать птиц было на насестах высоко на стенах сарая. Курам нравилось забираться повыше, чтобы не достали лисы и бродячие собаки. Одна несушка уставилась на него, склонив голову набок, взгляд ее черных глаз-бусинок был пристальным и внимательным. Хивел прошел по сараю, бурча себе под нос и направляясь к загону для овец. Здесь овцы проводили ночь, прибегая, стоило ему встряхнуть ведро с зерном. Их даже сгонять не приходилось.

А вот куры… Куры любили бродяжничать. Не раз ему случалось находить несушку среди деревьев или даже на крыше дома. Однажды у него был петух, которому нравилось сидеть на деревенской изгороди и кукарекать каждые несколько часов в любое время суток. Один из постояльцев Инид пожаловался на шум, и следующие несколько вечеров суп в «Рыжей кобыле» имел явный вкус курятины.