Гранатовые поля (ЛП) - Перри Девни - Страница 40

Чувство ужаса закралось в мои кости.

— Но это было не так.

— Это был кошмар, — у него напряглась челюсть. — Дети в классе Кадди были жестокими. По-другому я не могу их описать. Это были первоклассники. Я и подумать не мог, что нам придется беспокоиться о хулиганах до средней школы. Старшей школы, если повезет. Но первый класс?

— Что случилось?

— Мы не смогли поймать его достаточно быстро. Кадди каждый день приходила домой раздраженная. Что было на нее не похоже. Мы думали, что это просто из-за школы в целом. Больше времени, чем в детском саду. Более интенсивное обучение. Больший размер класса. Никого из ее друзей из детского сада там не было. Она была новенькой. Мы думали, что это пройдет. Но нет.

Я накрыла его руку своей.

— Это нормальное рассуждение для любого родителя.

— Ты думаешь? Это моя маленькая девочка. Она была несчастна, и я проигнорировал это. Подумал, это потому, что она не высыпалась после обеда.

Голос Фостера был хриплым, когда он говорил, наполненный сожалением.

— Дошло до того, что когда я спрашивал Кадди, весело ли ей в школе, она отвечала, что ненавидит школу. Каждое утро это была борьба за то, чтобы собрать её. Она пряталась под кроватью в пижаме. Мы полагали, что это потому, что ей приходится носить форму, а она ненавидит юбки и колготки. И снова наша ошибка, потому что мы должны были надавить сильнее, раньше, докопаться до того, что её действительно беспокоило. Мы спрашивали, а она не объясняла. Когда мы, наконец, узнали, это был полный бардак.

— Что случилось?

— Кадди не говорила о друзьях. Она ходила в школу несколько месяцев и не говорила о друзьях. Но она все время говорила о своем учителе. Она любила своего учителя. А учитель любил её. Во время конференции мы спросили её учителя, как у неё дела и как она себя ведет. Учительница сказала, что Каденс — ангел. Она была яркой, может быть, немного застенчивой, и у нее была очень сильная сосредоточенность на школьной работе. Такого учительница никогда не видела у первоклассников.

— Это ведь хорошо, да?

— Кадди сосредоточилась на работе в школе, потому что это был ее способ убежать от других детей. Она отгораживалась от них, читая книги в углу в одиночестве.

— Оу, — мое сердце разбилось.

— Она пришла домой с приглашением на вечеринку в честь Хэллоуина. Мы с Вивьен были вне себя от радости. Наконец-то у нее появились друзья. Она освоилась в новой школе. И мы повели её на вечеринку. Родители устраивали ее у себя дома. В огромном доме. Они арендовали надувные батуты. У них был бассейн. Клоун. Еды на целую армию. Повсюду были люди, дети одеты в свои костюмы. Я разговаривал с несколькими другими папами, просто общался, пока дети гонялись друг за другом. Потом я услышал этот пронзительный крик.

— Кадди.

Он кивнул.

— Я никогда в жизни не бежал так быстро. Я нашел её в окружении группы девочек. У одной из них в кулаке была прядь её волос. Она вырвала клок волос моего ребенка.

Я ахнула.

— Боже мой.

Блеск слез наполнил его глаза. Он перевернул свою руку так, что мы касались ладонями.

— Они смеялись над ней. Она плакала, сидя на коленях, прижимая руку к волосам от боли, а они смеялись над ней.

— О, Каденс, — мне хотелось пробраться в её спальню и обнять ее. — Вот почему она трогает бок своей головы, не так ли?

Он кивнул.

— Каждый раз, когда она это делает, мне хочется кричать.

Я не видела, чтобы Кадди делала это часто, но время от времени она трогала свои волосы. Как будто она прикасалась к старой ране.

Вроде того, как я трогаю своё сердце.

— После этого все вышло наружу, — сказал он. — Она рассказала нам, как другие девочки плохо относились к ней с начала года. Они дразнили её и подшучивали над ней за ее спиной. Они сказали ей, что если она на них донесет, то они солгут, и никто ей не поверит, потому что она бедная, а они богатые.

У меня отвисла челюсть.

— Что?

— Я не знаю, почему они так решили. В этой проклятой школе есть требование к предоставлению информации о своём капитале. Неважно. Но Кадди им поверила. Может быть, потому что я никогда не выставлял свои деньги напоказ. Мы жили в хорошем доме, но он не был показным. Я покупал новый автомобиль каждый год, но это был пикап GMC, а не Ferrari. Это не мой стиль. И никогда не был.

Да, это правда. И это было частью того, почему я восхищался им. Фостер стал невероятно успешным. Он мог бы легко потратить свое состояние, чтобы восполнить то, чего ему не хватало в детстве, но он был не из тех, кто транжирит деньги. Чтоб его, он купил разваливающийся спортзал в Куинси.

Этим он напоминал мне моих родителей. Их богатство было огромным. В основном земля и капиталы, такие как отель. Но они не выставляли его напоказ. И они научили нас экономить деньги.

Что хорошие вещи в жизни не имеют цены.

— Мне жаль.

— Мне тоже, — он грустно улыбнулся мне. — Школа извинилась. Может быть, они думали, что я стану достоянием гласности и размажу их за то, что они позволили этому случиться. Они перевели её в другой класс. Они присылали домой ежедневные отчеты о том, как у нее дела. Ситуация стала лучше. Но…

— Все равно не очень.

Кадди наверняка сталкивалась с теми другими девочками в коридорах или на перемене.

— Это был первый класс. Что будет, когда эти дети перейдут в среднюю школу? Она бы годами окружена одними и теми же девочками. Я просто… Я не мог просить её терпеть это. Так что смена школы была неизбежна. Потом Арло умер через две недели, и вдруг вместо новой школы в Вегасе…

— Вы посмотрели на Куинси.

— Все изменилось. К лучшему, — он переплел свои пальцы с моими. — Талли, она сегодня села в машину и говорила только о своих друзьях. Как они все будут заниматься баскетболом, когда всё начнется, и как Мэгги спросила, можно ли ей покататься на санках в выходные. Как мама Мэгги собиралась позвонить мне завтра.

В его глазах было столько надежды, столько радости.

Никогда в жизни я не гордилась тем, что живу в Куинси.

Конечно, у нашего города были свои проблемы. У меня было несколько стычек с детьми в школе. Это было неизбежно. Но наша община была сильной. И если Каденс нужно было безопасное место, она нашла бы его здесь.

— Я знаю, что спортзал — это не вечное место. Ей нужен настоящий дом. Поэтому завтра я позвоню риэлтору, другому риэлтору, и начну охоту. Я найду ей место.

— Ты хороший отец, Фостер.

Он поднял плечо.

— В этом году я чаще всего чувствовал себя неудачником. Но, черт возьми, я стараюсь.

Этот человек готов поставить на карту все ради людей, которых он любил. И я была в этом списке.

Фостер осушил остатки вина, затем отставил бокал в сторону, встал и протянул руку.

— Потанцуй со мной.

Я взяла его за руку и позволила ему повести меня в центр кухни, где он заключил меня в свои объятия. Мы сделали целых три оборота, прежде чем его босая нога наступила на мою.

— Прости.

Я засмеялась.

— Всё в порядке.

Он прижал меня ближе, больше раскачиваясь, чем перешагивая.

— Ты уверена, что не против, если мы останемся ненадолго?

— Всё хорошо.

— Мы могли бы заселиться в отель.

— Так будет лучше, — я уткнулась носом в его грудь, втягивая его лесной аромат. — Ребенку нужна комната.

— А что нужно тебе?

Я откинула голову назад, встретившись с его глазами.

— Ты.

Всё, что мне когда-либо было нужно, это он.

Фостер прильнул своими губами к моим для поцелуя. От ленивых движений его талантливого языка у меня ослабли колени, и он подхватил меня на руки, прижал к своей груди и понес наверх, в душ, который мы не приняли в спортзале.

19. ФОСТЕР

— Это всё? — спросил я у своего риэлтора, останавливая пикап перед домом Талии.

— Список невелик.

Невелик? Судя по электронному письму, которое она только что отправила с точно такими же объявлениями, как и за неделю до этого, пополнения практически не было.