Кодекс чести - Гаркушев Евгений Николаевич - Страница 72

Островой победоносно посмотрел на меня и сообщил:

– Меня отстранили от управления аэропортом. Вот этот молодой человек. Полагаю, ему недолго быть шерифом, но сейчас он в своем праве. Вроде бы…

– Он отстранен. – Я кивнул. – Гражданин Островой оказывал сопротивление следствию. Мне пришлось пойти на крайние меры. Вызовите дежурного сами.

Баль отдал распоряжение дежурному, и тот начал звонить в Екатеринбург.

– Мог самолет совершить посадку или он еще в полете? – поинтересовался я.

– А какая модель заявлена в полетных документах?

– «Фалькон», – отозвался Руденко.

– В принципе мог, – ответил Баль. – «Фальконы» разные бывают, и реактивные в том числе… Там какая модель?

– Не указано.

– Что ж это за документация такая?! – возмутился Баль. Но уточнять у начальника аэропорта модель самолета посчитал ниже своего достоинства. Кто помешает тому соврать? Запутанное дело…

– Я сейчас выясню, приземлился ли наш рейс в Екатеринбурге, – пообещал дежурный. – Это не так сложно.

– Действительно. – Баль кивнул. – Проще всего – связаться с диспетчерами, а не гадать. И действовать, действовать… Самолет могут разгрузить за полчаса, пассажиры разъедутся, а машину отправят обратно или загонят на стоянку. Никаких особых процедур при посадке внутреннего рейса не требуется. А если рейс на подлете, проблем не возникнет – пассажиры и груз будут задержаны до выяснения обстоятельств.

Островой поглядывал на меня недобрыми глазами. Я решил не терять времени и спросил его:

– Вы сами видели яблоки в ящиках?

– Да, – недоброжелательно ответил он.

– И готовы ответить, если выяснится, что там были вовсе не яблоки?

– Я отвечаю за свои слова, помощник шерифа. А вы скоро ответите за свои неправомерные действия.

– Что ж, посмотрим, кому из нас не поздоровится…

Дежурный обернулся к нам, оторвавшись от телефона.

– В Екатеринбурге самолет не садился. И посадки его не ждут – запросов от воздушных диспетчеров не поступало.

– Как так? – изумился Баль. – Где он тогда?

– Сейчас буду выяснять. По-видимому, пилот запросил посадку в каком-то аэропорту по пути следования в Екатеринбург.

Островой неожиданно хмыкнул. Выражение его лица не нравилось мне все больше. Редко я испытывал к людям такую антипатию: живя в России, волей-неволей приходится быть толерантным – иначе шпагой махать утомишься. Но тут моя программа поведения давала сбой. И, думаю, не напрасно. Не иначе, подсознание кричало мне о том, что начальник аэропорта если и не замешан в похищении шерифа, то нарушал свои обязанности столь вопиющим образом, что это похищение стало возможным.

Дежурный обернулся к нам и облегченно вздохнул.

– Ничего страшного с рейсом Р-42-135 не произошло. Четыре часа назад он сел в Царицыне. Запросил экстренную посадку – неполадки с двигателем. Впрочем, сел нормально.

Баль махнул рукой. Не для того грузы возят самолетами, чтобы они ожидали разгрузки в аэропорту по нескольку часов.

– Мне вылетать в Царицын прямо сейчас? – спросил я коллег. – Как вы считаете, шансы найти похищенного по горячим следам еще есть?

Толстухин как наиболее хорошо знающий вопрос покачал головой.

– Теперь уже нет смысла спешить. Служба шерифов в Царицыне окажет тебе всяческую помощь, но для этого ты должен иметь на руках хотя бы какие-то бумаги. А у тебя ведь наверняка и приказа о назначении на должность шерифа нет. Других документов тоже – одна серебряная звезда. Для полиции царицынской ты вообще не авторитет без документов. Нужно собрать следственную группу – и вылетать вместе с ней. И, конечно, дать знать в контрразведку.

– Наша полиция даст запрос в полицию Царицына? – спросил я Баля. – Пусть попробуют провести досмотр груза, найти тех людей, что прибыли на нем.

– Конечно, – отозвался Баль. – Только, боюсь я, уже поздно. За четыре часа груз могли увезти хоть в соседнюю губернию. Срочно связывайтесь со службой безопасности.

– Литвинов должен был вызвать контрразведчиков и доложить им о наших проблемах.

– Уже лучше. Стало быть, вы должны дать им самую новую информацию – и только после этого лететь в Царицын. Если обстоятельства дела этого потребуют.

– Наверное, здесь мы уже ничего нового не найдем. Помчусь в участок, оформлю командировку, заеду к контрразведчикам, и в Царицын.

– Со списком пассажиров рейса Р-42-135 ознакомиться не желаете? – поинтересовался Руденко. – Ксерокопий паспортов нет, и список – полная туфта, но все же…

– А согласно правилам полетов все пассажиры должны быть учтены?

– Обязательно, – кивнул Баль, мрачнея все больше. – Только не говорите, гражданин Островой, что вы лично проверяли у них паспорта.

– И проверял, – фыркнул начальник аэропорта, которому терять было нечего.

Я взял серый листок, протянутый мне Руденко. Граждане Иван Иванович Иванов, Сидор Иванович Петренко, Порфирий Иванович Сидоров, Николай Иванович Романов, и два жителя: Семён Тимофеевич Куценко и Артур Карлович Бергман. Даже отчества граждан заставляли задуматься, не поддельный ли список.

– Как они попали на территорию аэропорта без паспортов и удостоверений личности? – спросил Баль, надвигаясь на Острового.

– На их имена начальником аэропорта были выписаны пропуска, – мгновенно раскололся дежурный. Видно, нарушения правил полетов превысили какую-то допустимую черту, и стало ясно, что Островой спёкся – начальником аэропорта ему уже не быть.

– Вы арестованы, – объявил Баль.

– Он давно арестован, – уточнил я.

– Вы не против, если я заберу его с собой? Или вы намерены сами предпринять следственные действия?

– Нет, не имею желания и времени заниматься этим делом, да и не вижу необходимости вторгаться в вашу епархию, – ответил я.

– Соблаговолите следовать за инспектором Костомаровым. В кабинете будет произведен обыск – после получения санкции прокурора, – сказал Баль Островому.

– Служба шерифа также может проводить обыск в присутствии полиции, – отметил я. – Гражданин Толстухин, как помощник шерифа Южного округа вы даете санкцию на обыск?