Кодекс чести - Гаркушев Евгений Николаевич - Страница 66

– И добираться тебе, Никита Васильевич, надо на такси, – сказал Панкрат. – Машину нашу знают, даже если шерифские звезды гуталином замазать – однажды мы конспирировались так… По машине сразу будет ясно, что помощник шерифа прибыл. Да и Петр Михайлович может позвонить – вдруг за ним на другой конец города ехать придется?

– Да, шерифа вполне могли позвать со станции куда-то еще. Я бы на месте злоумышленника так и сделал, – заметил Костя.

– Ладно, значит, поеду сам. Телефон мне дашь?

– Конечно. – Рыков передал мне трубку мобильного.

– Счастливо оставаться!

– Тебе счастливо, – напутствовали меня коллеги.

Уехать в сторону грузовой станции оказалось не так просто. Я добрался пешком до Кольцевой и прошел с километр вдоль дороги в сторону железнодорожного проспекта, когда меня подобрал припоздавший таксист. За проезд он запросил вдвое больше положенной суммы, да еще и вперед, но что мне оставалось делать? Пока добреду до станции своим ходом – солнце встанет.

Выйдя из машины около рощи, я по тропинке прошел к железобетонному забору, отделяющему торную дорожку между станцией и рабочим поселком от железнодорожных путей. Здесь шериф должен был поджидать незнакомца. Сейчас в роще и возле забора никого не было. Но я, прямо скажем, не особенно надеялся встретить Голицына, беседующего с таинственным незнакомцем, хотя это было бы самой приятной развязкой.

Небо светлело все сильнее – даже под сенью густых деревьев вполне можно было осмотреться без фонарика. И я осматривался. Какое-то предчувствие заставляло меня пристально вглядываться в землю, ища еле заметные следы. Хотя если бы шерифа, скажем, застрелили, какие следы я мог обнаружить? Пули летят далеко, кровь быстро впитывается в землю, тело можно оттащить по тропинке далеко – земля утоптанная, следов не останется. И все же я искал…

Ближе к рабочему поселку в железобетонной ограде оказалась дыра – не очень большая, но человек вполне мог в нее протиснуться даже без особого труда. Я заглянул в дыру – люди явно выходили здесь на пути, земля была утоптана. А на обломке стального прута, торчащем из бетона, висело несколько волосков темной шерсти. Сразу вспомнился костюм, в котором пришел на работу Петр Михайлович. Добротная черная шерстяная ткань. Работяги, которые ходили здесь, или воры, что таскали груз из вагонов, вряд ли надевают шерстяные костюмы.

Я осмотрел землю вокруг дыры внимательнее. И обратил внимание на мусор, который валялся в паре метров от дыры. Увидел-то сразу, но не обратил поначалу внимания – какой-то кусок резины, точнее, несколько кусков, клочки бумаги…

Подняв одну из обгоревших бумажек, я понюхал ее. Она пахла порохом! То есть бумага была не чем иным, как пыжом. Порохом пахла и резина. Или мне изменяет нюх? Какой смысл заряжать самострел резиной? Да очень просто… Это может понадобиться, если прекрасный фехтовальщик требуется кому-то живым!

Достав из кармана трубку мобильного телефона, я набрал номер полицейского участка. Рыков отозвался сразу.

– Шериф не вернулся, Костя?

– Нет. И вестей о нем нет. Ты на месте, Никита?

– Да. Здесь какая-то горелая бумага и куски резины. По-моему, палили из самострела.

– Не трогай ничего! – закричал Рыков. – Оставайся там, я вызову полицию!

– Именно относительно этого я и хотел с тобой посоветоваться.

– Что тут советоваться? Надо вызывать экспертов! Голицына наверняка похитили! Я тут вспомнил кое-что… Дело может оказаться серьезнее, чем нам казалось.

– Куда уж серьезнее – два убийства. А что именно ты вспомнил?

– Приеду – расскажу.

– Хорошо, поднимай на ноги полицию, хотя Голицын, если с ним все в порядке, нам этого не простит. Буду ждать здесь – следы затоптать не дам.

Я отошел от дыры в заборе и присел на траву. Если с Петром Михайловичем и правда что-то случилось – что делать нам? Безлюдное место, минимум следов, никаких свидетелей. Полицейские, которые не просто будут нам помогать – искать нашего шефа. Позор! Но жизнь человека гораздо важнее любых условностей. Полицейские – не враги нам, хотя подчас мы конкурируем. А еще чаще – сотрудничаем. Иначе нельзя – ведь все мы работаем на благо страны и ее граждан, и все наши разногласия – не более чем стремление делать свою работу лучше.

Прошел час – но ни Рыков, ни полицейский наряд не прибыли. Почти все время в роще было тихо – даже птицы не пели, – только два раза со страшным грохотом прошли мимо груженые составы. Одиночество мое скрасили двое рабочих, которые возвращались со станции в поселок. Один – не очень высокий, склонный к полноте молодой человек в синем комбинезоне, другой – высокий и худощавый пожилой человек. Он, несмотря на летнее время, был одет в ватную фуфайку и толстые брюки.

Заметив меня, рабочие не слишком испугались – все же в последнее время удалось навести порядок в самых бедных районах и диких уголках города, и вооруженный человек вряд ли мог безнаказанно их обидеть даже в самой глухой роще. Да и солнце встало… Я вынул из кармана и прицепил к лацкану пиджака шерифскую звезду – чтобы исключить лишние вопросы. Видно, работяги были честные и ходили вокруг грузовой станции не для того, чтобы что-то украсть, – просто сильно устали после ночной смены. Поэтому особой радости от встречи с представителем закона они не выразили.

Когда я спросил, не слышали ли они ночью чего-нибудь странного, рабочие решительно ответили «нет» – на погрузке стоит грохот, друг друга не услышишь, а не то что звуков, которые из лесу раздаются. На вопрос, часто ли здесь ходят ночью поезда, пожилой рабочий степенно ответил: «Да, почитай, каждый час. Между двумя и тремя ночи так и три раза поезд пройдет. Литерный на Москву, „нефтяной“ с Кавказа и местный, который из четырех вагонов, – что на заводы сырье возит, а с заводов – товары».

По последней фразе я заключил, что рабочий в свободное время много читает, может быть, интересуется политикой или экономикой. Такие длинные и обстоятельные объяснения редко получишь от простых жителей – уже в бытность работы помощником шерифа довелось познакомиться со многими, – обычно они изъясняются односложно, хотя встречаются исключения. Почему он не захотел становиться гражданином? Сложно сказать… Может быть, как раз и собирается. Некоторые получают гражданский статус только к старости, хотя большого смысла в этом лично я не вижу – всю жизнь ни за что не отвечать, а в пожилом возрасте «одуматься» и начать принимать деятельное участие в жизни общества. Впрочем, разные люди взрослеют в разном возрасте.