Кодекс чести - Гаркушев Евгений Николаевич - Страница 61

– Гильзы стрелок подобрал – не знаю уж зачем. Видно, следы хотел замести. Только мы, когда надо, не только пули, но и все, что потребуется, найдем. Всех мальчишек окрестных собрали, за каждую пулю, которая нас заинтересует, назначили премию в десять рублей.

– Не пытались со стороны пули приносить? Десять рублей – не кот начихал, особенно для мальчишки.

– Пытались, парочка особо хитрых пареньков – но мы их быстро вычислили. Одна пуля была не стреляная, другая – из мишени вытащена, на ней следы краски остались. Этим мальчишкам в поисках запретили участвовать, другие вели себя честнее.

– Отчего же стрелок не стер с пуль опознавательные метки?

– Слушай, Никита, откуда я знаю? – возмутился Рыков. – Ты дело читай да думай. Может, боялся, что баланс сместится – метку ведь просто так ножом не соскребешь. Может, не сообразил. Может, даже не знал о всех метках на пуле – если вопросом не интересовался или в армии мало занимался стрелковой подготовкой. В конце концов, не каждый знает много об оружии – более того, половина граждан, отслужив в армии, благополучно теорию забывают. Другие дела появляются… Копия заключения экспертизы в деле есть, подлинник, понятное дело, в полиции, но Голицын постарался все документы продублировать – мы ведь тоже дело ведем.

– Пустырь, я так понимаю, неподалеку от Кольцевой? То есть от дома Воскобойникова?

– Минут десять ходьбы. Почти рядом.

– Тимирязев что там делал?

– Домой возвращался. Соседями они с Воскобойниковым были. Ну, не совсем соседями, но жили неподалеку. И знакомы, я так понимаю, еще с детства. Слушай, ты работай с документами, дело читай. Там почти все написано.

Я вернулся к содержимому папки, открыл личное дело Воскобойникова – потомственного дворянина, владельца чаеразвесочного завода и нескольких магазинов, а также жилого дома в центре города, квартиры в котором он сдавал. Вдовец, вместе с ним проживал сын – Илья Архипович Воскобойников. Это обстоятельство меня сразу заинтересовало – Костя о сыне убитого молчал. Надо полагать, в подозреваемых он не числился, хотя, как известно, если взрослый сын живет вместе с отцом под одной крышей, случается всякое.

Помимо того, что Архип Агафонович был совсем не беден, он получил весьма приличное образование в Ростовском инженерно-строительном институте. Впрочем, по специальности почти не работал – разве что проектировал собственные магазины, но об этом в деле сказано не было. Сразу после обучения в институте и службы в армии – в строительных войсках, естественно, – Воскобойников открыл собственное дело – тот самый чаеразвесочный завод, который давал ему основной доход и поныне. Поскольку с армейских премиальных такой завод нипочем не открыть, было ясно, что Воскобойников либо получил хорошее наследство, либо продал большой земельный участок – потомственное дворянство указывало на то, что Архип Агафонович из рода крупных землевладельцев.

Воскобойников вел активную светскую жизнь – числился председателем двух попечительских обществ, помогающих дому-интернату, где воспитывались дети-сироты, и стоматологической поликлиники для крестьян. Еще одно указание на то, что Воскобойниковы – из помещиков. Должность в попечительском совете стоматологической поликлиники явно досталась Архипу Агафоновичу по наследству – отец заботился о крестьянах, работающих на его земле, а сыну было неловко отказываться от обременительной, но почетной обязанности.

Помимо прочего, Воскобойников достиг больших успехов в фехтовании. Еще в молодости он участвовал в поединках на первенство города и занимал призовые места среди лучших фехтовальщиков, а сразу после армии получил звание мастера школы серебряной розы. Все бы ничего, только дуэлей, в которых он участвовал, было слишком много – неприлично много для мастера такого уровня. Ведь всем известно, что настоящий мастер выиграл тот бой, который не состоялся. И убитых в поединках хватало – не всегда дуэлянты дрались только до крови, как это принято у взрослых людей.

Дважды дуэли, на которых дрался Архип Агафонович, разбирал суд чести, но оба раза выносил оправдательное определение.

Следователи поработали неплохо: помимо официального досье, в дело были вложены несколько газетных вырезок – преимущественно светская хроника. В этих вырезках Воскобойников представал блестящим кавалером и покорителем женских сердец. Если учесть, что жена его умерла больше десяти лет назад и траур по ней Архип Агафонович не соблюдал, жизнь его была насыщена событиями.

Одним словом, Воскобойников был личностью сложной и разносторонней – врагов у него наверняка хватало. И какой-то из них, зная, что на дуэли ему мастера школы серебряной розы не одолеть, вполне мог всадить в грудь врагу заряд картечи из самострела.

Я уже собирался задать еще несколько вопросов Рыкову, который напился чая и подобрел, когда в дежурку стремительно, словно желая застать там постороннего человека, вошел Голицын.

– Бездельничаете? – спросил он.

– Изучаю дело по двум недавним убийствам, – отрапортовал я.

– Давно нужно было это сделать, – буркнул Петр Михайлович. – А то ищите сами не знаете кого.

Здесь наш шеф был не вполне прав. Дело вел он, помощником его по этому делу был Рыков, и мы с Еремеем не должны были вмешиваться. Хотя, конечно, когда случаются такие серьезные происшествия, все сотрудники шерифского участка могут проявить больше инициативы… Словом, спорить я не стал – начальник всегда прав. Особенно такой начальник, как Голицын.

– Кофе хотите? – спросил шерифа Рыков, снимая с полки его чашку.

– Я пил чай дома. Но можно и еще. Только покрепче заварите. А моя супруга вам гостинец передала. – Голицын вынул из портфеля сверток, в котором оказались румяные и еще теплые пирожки.

Марфа Васильевна серьезно относилась к работе мужа. И о подчиненных его не забывала, хотя в ее обязанности кормить нас, конечно, не входило. Но доброта и внимательное отношение к окружающим, видно, или есть в человеке, или нет. Казалось бы, кто мы для богатой светской дамы? Подчиненные мужа, не более того. Но госпожа Голицына всегда старалась, чтобы мы были накормлены и обогреты. Может быть, это тоже наследственное? Так же ее предки заботились о своих людях – дружинниках, мастеровых, хлебопашцах…