Дело о настойчивом привидении (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади" - Страница 5

***

— Не переодевайся в домашнее, — скомандовал старик. — Ты готовить умеешь?

Вопрос застал Астралию врасплох. Как она должна отвечать: как внучка управляющей крупного имения и племянница хозяйки лучшей кондитерской Кнакка или как мальчишка из северной деревни? Поэтому ответила уклончиво:

— Немного. Уху на костре сварить смогу.

Последнее было чистой правдой. В горах, путешествуя с наставницей Анастис, монастырская воспитанница не раз кашеварила на костре.

Мастер Вивелли рассмеялся:

— Нет, разводить костер во дворе не понадобится. Есть печь, есть нагревательная панель. Так что бери корзину и отправляйся за покупками. Я по вечерам, когда не езжу в город, ем в трактире у ворот кладбища, там готовят хорошо, но обычно слишком много народу. Знакомые покойных заходят после похорон, если их не пригласят на поминки... Но нам нужно будет поговорить, а там — уши. Так что бегом по лавкам, а я нанесу визит одной даме... держи деньги и ключ, и чтобы к вечеру ужин был готов!

Астралия вопросительно взглянула на старика, ожидая хоть каких-то объяснений. Но тот понял по-своему:

— Не беспокойся, дом тебя признал. Просто откроешь дверь ключом. Я вернусь поздно.

Отправившись за покупками, девушка заодно решила изучить окрестности. На плане кладбище выглядело как вытянутая трапеция на окраине города: узкой стороной — к улице, широкой — в направлении Север-Входа и каких-то изрезанных оврагами пустошей. За ними — что-то вроде деревушки с единственной улицей без названия. Но сейчас Астралию интересовали кварталы возле главного входа на кладбище.

Сначала она нашла тот трактир, о котором говорил мастер Вивелли. Купила булочек — тут их пекли сами, и были они хороши. Поболтала с одной из подавальщиц — девушка с готовностью рассказала, где живет молочница, у кого можно купить яиц и курицу, как добраться до квартального рынка, хотя сейчас, после обеденной склянки, там, наверное, никого нет. Но если прийти с утра, то мясо лучше всего покупать у старого Топа из Калиновки, он приезжает каждый день, рыбу — у парней из портового квартала, у них там постоянное место, зелень — у толстой Марики, у нее бабушка — благословляющая, не вылезает из теплиц, да к Марике можно и сейчас постучать, хотя она не любит продавать овощи в неурочное время, но для племянника мастера Вивелли, может, и согласится...

«Какая милая малышка, — подумала Астралия, отправляясь к молочнице. — Улыбалась так, словно я — ее лучшая подружка. А еще говорят, что в столице люди злые...»

Путешествуя по улицам, девушка заодно запоминала все проходы, щели, дыры и лазейки, которые ей удавалось обнаружить. Если тень знает местность, то при необходимости без всякого плетения невидимости может раствориться в окружающем пространстве. Вот, например, у перекрестка — забор, за ним — сарай, на крыше которого — голубятня. Собаки во дворе нет, так что ничего не стоит пробраться в голубятню, залечь там и видеть все, что творится на двух улицах. А искать там беглеца вряд ли кто додумается...

***

На ужин Астралия приготовила запечённую курицу с сыром и овощами. Зеленщица Марика оказалась на удивление любезной и за копейки продала не только ворох пряных трав, но и морковку с луком, и гоблинский корень, и даже туесок с зеленой фасолью, особым образом замаринованной со специями. Духовка в печи, хоть и слегка прогорела с одной стороны, оказалась вполне пригодной к использованию. Так что вечером, когда мастер Вивелли наконец-то приехал домой, он, не успев раздеться, вдохнул соблазнительные запахи, доносившиеся с кухни, и пробормотал:

— И все же моя тетушка — гений!

— Почему? — не поняла Астралия.

— Не бери в голову! Будем считать, что малыш Страл вырос в семье кабатчика и обучился поварскому искусству у приемного отца.

Девушка рассмеялась:

— Узнаю о себе все больше нового! Да, я еще и о завтраке позаботился. Можно будет с самого утра сбегать в трактир за булочками, там они как раз будут горячими, а к ним — мягкий сыр и сметана.

Старик ничего не ответил, лишь одобрительно хмыкнул и приказал:

— Накрывай на стол! Леди Солливан напоила меня кофе, но она и сама клюет, как птичка, и гостей не балует. Зато я договорился о том, что она свяжется со старшей наставницей монастыря в Стальсе, Белой Гилерис, и та примет меня в ближайшие дни.

После ужина мастер Вивелли выдал Астралии пухлый «академический», вручную переплетенный том. Такие книги девушка видела у дядюшки Лика — сборники статей, лекций, отчеты об исследованиях.

— Прочитаешь, где заложено: «О проблеме локализации посмертных проклятий». Там про могилу лорда Оортона.

***

В книге и без истории лорда было много любопытного. Тему посмертных энергетических конструктов в монастыре Зеленой Девы практически не изучали. Смерть и похороны – это не то, что интересует благословляющих. Некоторые полицейские мастера смерти получают разрешение проводить «допрос мертвеца». Собственно, на этом и заканчивались знания Астралии по поводу энергетического посмертия. Однако, оказывается, в академии эти вопросы изучают, и тем активнее, чем больше в Империи становится семей со смешанной кровью.

Маги, считающие себя людьми, закончив земной путь, не «перестают быть», как благословляющие. Их тела не сжигают на костре, это – традиция чистокровных эльфов, по тем или иным причинам оказавшихся неспособными «перестать быть». Тела магов, как и тела короткоживущих людей, хоронят в земле. А вот дальше происходит самое интересное.

Способность к магии позволяет энергетической структуре, остающейся после смерти разумного, пребывать в мире неограниченное количество времени. Точнее, ученые так и не выяснили, как соотносятся магические силы покойного и обстоятельства его смерти с устойчивостью этих энергетических конструктов. Чьи-то привидения истончаются и исчезают через дюжину дней, чьи-то могут существовать столетьями.

Астралия пролистала несколько теоретических статей и поняла, что вязнет в слишком сложных для нее рассуждениях. Тогда она открыла книгу на том месте, которое хозяин дома отметил закладкой. Этот очерк был написан более понятным языком и касался «проклятья лорда Оортона». Кстати, оказалось, что это – официальный термин.

Сам этот лорд, маг огня и ветра, вовсе не эльф. Он имел в предках и людей, и северных великанов, и даже гоблинов. И эльфов, конечно, но горных. Титул лорда командор Оортон получил лично, особым указом Императора.

Командующий всей восточной группировкой войск Империи. Прекрасный стратег, написавший несколько трудов по обеспечению армии в горной местности, причем на материале собственных походов. Однако прославился он все же не победами на поле боя, а успехами в дипломатии. Благодаря ему 60 с лишним лет назад герцогство Вилер подписало вассальный договор с Империей. Лорд Оортон обещал вилерцам защиту от набегов оборотней Ат-Кашара, и обещание свое выполнил. Самые известные военные походы командора Оортона были как раз против ат-кашарцев.

Был в биографии полководца и еще один примечательный момент. Лорд Оортон считался человеком, но его прабабушка происходила из княжеского рода владык Вилера. Как и почему горная эльфийка стала супругой мага-человека, в очерке не упоминалось. Но, видимо, история была не постыдная, князья отнеслись к выбору своей родственницы с пониманием. Несмотря на то, что командору досталась лишь капля благородной крови, горные эльфы, а уж больших гордецов не найти, его признали за равного. Это весьма способствовало дипломатическим успехам командора.

После разгрома объединенной армии Ат-Кашара лорд Оортон возглавлял делегацию переговорщиков, которые определяли условия мира на границе. Тогда, видимо, на него и было наложено проклятье. Лорд Оортон тяжело заболел. Его отвезли в столицу, но лучшие лекари Империи не смогли ничего сделать. Тело героя похоронили на Северном кладбище, которое уже тогда считалось самым престижным из человеческих.

Однако после смерти лорда в столице началась странная эпидемия. Люди – причем только люди-маги, заразившись, испытывали слабость, ломоту в мышцах, головные боли, у многих открывались старые раны или лопались вены на ногах. Течение болезни было точно таким же, как у старого командора. Некоторым страдальцам удавалось вылечиться, но большинство умирало.