Верховный жрец (СИ) - Старый Денис - Страница 66

— Отец, я должен… — подбежал ко мне обиженный Максим.

— Капитан на корабле и конуг и сам Бог. Он принимает решения, — сказал я, прикрываясь мнением капитана, что это он виноват и не пускает горячего юношу повоевать.

Впрочем, капитан действует согласно Корабельному Уставу и не имел шанса, тем более в моем присутствии, нарушать закон. А по Уставу, все несовершеннолетние, как и женщины, если только они не приписаны в воинским подразделениям, обязаны скрыться в трюме корабля и не выходить до отдельного сигнала, оповещающего победу.

Хотя, я не из тех отцов, которые будут наседками за своими детьми. Прекрасно понимаю, что без практического опыта сражений, у Максима не будет шансов выжить. А сидеть только дома — это терять авторитет и свой и церкви, ну и заполучать кучу психологических комплексов. Не то еще время, чтобы позволять себе быть слабым.

— Капитан, понимаю, что это будет нарушением, да я и самолично писал Корабельный Устав. Но мне нужен сын, который сможет защитить свою страну и своего царя. Пусть Максим взберется в гнездо и оттуда наблюдает за битвой. Не участвует в ней, а наблюдает. Впрочем, если он будет с арбалетом, то может и чем помочь, стрелок Максим хороший, — сказал я и капитан, несколько посомневавшись, соглашается.

Сомнение капитана было, скорее, намеком, что тут главный он, а не я. Но, ничего, пусть понервничает, а Максим из безопасного места сможет узреть все сражение.

А будет ли оно, это сражение, или произойдет избиение? У нас два корабля, с набором из четырех парусов, с двумя этажами гребцов. Есть пять скорпионов, способных пробивать любые корабли, есть горючая жидкость. Но главное, у нас в пять раз больше воинов, чем у противника.

Град стрел и арбалетных болтов обрушился на греческий корабль. Греки, а судя по тому, что я уже видел ранее в греческой колонии в Крыму, это они, не могли поднять головы. В это же время, уже полетели кошки с веревками, которые, цепляясь за борта и с их помощью быстро притянули греческий корабль к нашему.

— Вперед, за Норию! — прокричал Корн и вполне проворно, это еще с учетом тяжелого доспеха, взобрался на перекинутый между кораблями мостик.

Вот чуточку оступись, или кто подтолкнет и все, нет Корна, так как с такими тяжестями, что были одеты на моем друге, не выплыть. А я предлагал ему прикрепить веревку, чтобы, если что, я смог бы его вытащить из пучины морской. Не согласился безрассудный друг.

Мне иногда кажется, что безрассудная храбрость Корна — это что-то психологическое, он так убегает от проблемы, что сам себе нарисовал. Дело в том, что у друга рождаются только девчонки. Восемь красавиц и не одного пацана!

Бой, к которому готовились чуть ли не час, пока догоняли греков, закончился, как только начался. Из команды в человек пятьдесят, еще стрелами и арбалетными болтами были убиты и посечены не менее двадцати греков. Абордажная команда быстро истребила еще пятнадцать. Ну а остальные встали на колени и подняли руки к верху.

— Я Максимиасис, сын Верховного Жреца Господа Бога, кто вы? — начал допрос самых прилично одетых из захваченных греков.

— Капитан, тут женщина, такая, вся этакая! — воскликнул старший воин, который со своими бойцами спустился в трюм.

Я подумал, что нужно повышать уровень образования у воинов, а то у него баба «такая этакая», даже нужного эпитета не может подобрать. А сынок мой молодец. Недаром ему еще два года назад привели греков, вон как шпарит. Хотя языки наши во-многом похожи. Даже складывается впечатление, что прибавляй к каждому слову «ис», «асис», и все, ты грек. Нет, конечно, все сложнее, но Максимка справился.

— По Уставу трофеями распоряжается высшее должностное лицо, находящееся на корабле. Коей такого нет, то капитан принимает решения самолично, — процитировал Корабельный Устав капитан и уже обратился ко мне. — Верховый Жрец, что делать со всеми трофеями, в том числе и с женщиной.

Я посмотрел… Мать моя женщина! Отец мой мужчина! Бабушка моя… Братья и сестры….

Девица была чудо, как хороша. Вот не люблю я блондинок, но эта была… словно ангелочек. И казалась такой милой, что, точно была сукой последней. Часто за женским миленькими личиком скрывает Медуза Горгона со змеями, вместо волос.

— Сын, спроси, как ее зовут! — попросил я Максима, который, как и все мужики на греческом корабле, засмотрелся на дамочку.

Вот реши сейчас пленники сбежать, так за ними никто и не погнался бы, все отвлечены. Правда, вокруг море, до берега не меньше километров тридцать. Пусть бегут, нам меньше греха брать на душу.

— Элейна, — звонким голоском отвечала девушка.

— Пизд… блят, — не сдержался я и вспомнил ругательства, которые уже давно не использую.

Елена, ну а как еще? Мало того, на ней были очень богатые украшения, она красива настолько, что я вот прямо сейчас ее хочу. Если тут, на корабле еще Парис и корабль Троянский…

— Максим, спроси, как этого зовут! — потребовал я, указывая на наиболее богато одетого.

Пленник что-то отвечал, но я не услышал ни имен Париса, ни его брата Гектора. А ведь, как было бы невероятно удивительно, нарваться на эпизод похищения царицы Елены у ее мужа спартанского царя Минелая. Но, видимо моя фантазия слишком разыгралась. Или нет?

— Отец, пленник говорит, что выкрал эту Элейну для младшего сына своего царя, — сказал Максим и сам побледнел, перешел на русский язык. — Отец… Это легенда о Троянской войне? Ты говорил, что это предание. Но тут все сходится.

— Сам аху… ошарашен, сын, — отвечал я сыну на великом и могучем. — Спроси его, не для Париса ли эта сучка?

— Парсуса, так зовут младшего сына царя Прама, а старшего — Гактарус, — сообщал сын.

Я задумался. Влипли, так влипли. Нельзя, чтобы кто-то что-то узнал об этом эпизоде. Тем более, выяснилось, что Парис, то есть, Парсус, убит нами при абордаже и нынче даже сброшен в море, на корм рыбам. Такого царь Приам, то есть Прам, нам не простит. С другой стороны, я не особо хотел бы, чтобы Троя существовала, как бы не сопереживал троянцам во время чтения «Иллиады» Гомера.

Если я правильно все понял, то легендарный город находится недалеко от места будущего турецкого города Чанакалле. Следовательно, троянцы могут перегородить нам выход из Черного моря и тогда торговля завянет. Одна небольшая греческая колония в Крыму, не в счёт, там торговли «на один зуб». Ну а большая война — это большие возможности. Могу же поторговать и оружием, причем с двумя сторонами.

— Капитан, все концы в воду, предупредите моряков, чтобы молчали и забыли об этой встрече! Корабль троянцев отведите на какой-нибудь остров и там спрячьте, на обратном пути заберем! — начал я отдавать приказы.

Тут политика, большая политика. И нельзя, чтобы нас связывали с похищением Елены, ну и гибелью царевича со своей ворованной эскортницей.

А вообще… Елена Троянская… Это же одна из величайших женщин в истории! Не прощу себе, такому извращенцу, чтобы не того…

— Сын, — обратился я к Максиму и несколько замялся. — Не говори маме ни о чем, что ты увидишь, или поймешь!

Попросил я и направился к Елене. Это грубо? А как ее в море швырять, без того, чтобы этого?.. Мне тоже нужно несколько подтянуть свое образование, а то говорю сплошь местоимениями.

Взяв девушку за руку, я потащил ее в свою каюту, которую делил с сыном, но сейчас Максим тактично остался на палубе. Вот бы он еще не рассказал Севии о похождениях отца, или кто иной не проболтался, а то она все больше становится ревнивой, выедает мне мозг, если я «просвещаю» свою паству, ну ту ее часть, самую симпатичную, используя особые практики для достижения дзена, порой и в бане и не один раз.

— Что только не сделает реклама и красивая обертка! — бурчал я, одеваясь, посматривая на лежащую на кровати Елену. — Девка ты красивая, этого не отнять. Но пуста и неинтересна. Моя Севия фору тебе дать может и еще победит с отрывом. Да что главная жена, вторая моя, так же нос утрет. А красота… Молодая ты, еще интересна тем, что волосы светлые, необычные для этих краев.