Хитрая злая лиса (СИ) - Марс Остин - Страница 25

— В данный момент — точно нет. Я пришла в этот мир провести генеральную энергетическую чистку.

Министр посмотрел на неё с улыбкой, сочетающей страдание, нежность и когнитивный диссонанс, Вера сложила руки на груди и пафосно кивнула:

— Тефтельные маньяки. Чистим кармы, рылы и серебро.

Он тихо рассмеялся, одновременно хватаясь за голову и как будто пытаясь прийти в себя, Вера решила вернуть его с небес на землю и напомнила:

— Так что написано? Вон там, в середине.

Он нашёл надпись, перестал улыбаться, потом усмехнулся и ответил:

— «Старший не значит лучший». Это кольцо вручил правителю Кану император Цынь Первый, он вёл род от второго сына Дракона, а правитель Кан — от первого, старшего. До объединения Цынь это были два царства, Кан и Цынь, на востоке ещё были Йан и Тай, а на западе Чен. Цынь покорил всех. С кем-то договорился, кого-то подкупил, но в итоге стал императором. Все дети Дракона об этом мечтали, но он единственный, кому удалось. С Каном он не воевал, у них были хорошие отношения, такое... дружеское соперничество. Когда удара в спину можно не ждать, но в рамках правил не стоит ждать пощады. И Цынь обыграл Кана, честно обыграл. И оставил напоминание на всю жизнь, и потомкам передать завещал, — он посмотрел на кольцо, вернул его в коробку и закрыл её, кивнул с уважением: — Доходчиво. Идём обедать? Кстати, секретарь Чи настойчиво рвётся к нам за стол. Вы ему что-то обещали?

— Он хочет в банду, — улыбнулась Вера, министр изобразил не особенно убедительное недовольство:

— Все хотят в банду, но стол не резиновый.

— Значит, нужен стол побольше.

— Нет, надо просто Эрика выгнать. Или Кайрис. Вам кого меньше жалко?

— Эрика мне вообще не жалко.

Министр так расцвёл от этих слов, что Вера попыталась его пристыдить взглядом, но это не сработало, он улыбнулся ещё довольнее и медленно кивнул:

— Пойду донесу до него эту замечательную новость. Дойдёте сами до «Кота»? Пропуск у вас в сумке.

Вера кивнула, министр развернулся и ушёл в портал, напоследок ещё раз глянув на свою неприлично роскошную налобную ленту с ногтем Вильмис и двумя ногтями Йоко. Выглядел так, как будто всё в его жизни складывается наилучшим образом.

«Если я ему голову Йори принесу, он и её на себя наденет.»

Почему-то эта мысль не вызывала никаких негативных эмоций.

Вера убрала на столе, сходила в ванную вымыть руки и пошла в «Кота» обедать.

***

8.44.4 Охренительная история про суперженщин для брата Чи

В «Коте» уже все были в сборе — Двейн полулежал в своём углу, напротив него сидела Кайрис, рядом с ней Эйнис в новом костюме и с новой причёской, рядом как раз садился министр, когда Вера входила. В проходе топтались Эрик с Артуром и секретарь Чи, прижимающий к себе яркую металлическую банку, Вера улыбнулась ему персонально, села рядом с Двейном и с интересом посмотрела на стоящих парней, ожидая развития событий. Тощий секретарь между Артуром и Эриком смотрелся неуверенно, но лицо его выглядело примерно так же, как тогда, когда он изображал скалу между психующей Йори и дверью кабинета министра Шена.

«Отважный маленький солдатик.»

Она кивнула ему на свободное место рядом с собой, он сел и объявил:

— Меня обещали принять в банду. Я принёс чай.

— Молодец, — кивнула Вера. — Рассказывай охренительную историю.

— Зачем? — брат Чи смутился, стал переводить взгляд с одной загадочной улыбочки на другую, министр жестом показал официанту, что можно накрывать, а Артуру с Эриком показал, что мест за столом больше нет. Они скривились и сели за соседний. Вера подумала, что в прошлый раз они в такой же ситуации вполне уверенно втиснулись четвёртыми, а когда крайним сидел министр, не посмели. Она старалась не демонстрировать, насколько этому факту рада — втроём было гораздо удобнее, чем вчетвером.

Брат Чи продолжал смотреть на неё и ждать ответа, она сказала с мягкой серьёзностью:

— Надо так. Это такая банда, здесь пьют чаёк и рассказывают охренительные истории. Иногда бьют морды тем, кто мешает это делать, и опять садятся пить чай и рассказывать истории. Ты же хотел в банду, вперёд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но... я не готовился. Я знаю много историй. Но я должен подумать, какую выбрать, — он окончательно растерялся и смутился, Вера махнула рукой:

— Ладно, не спеши. В нашей банде никого ни к чему не принуждают, тут всё добровольно.

— Это очень хорошо. Мне нравится. А кто тогда будет рассказывать историю, если не я?

— Я буду, это моя банда, так что в любой движухе самый крайний желающий — я. О чём вам рассказать?

— О науках вашего мира, — без раздумий ответил брат Чи, не дав никому вставить слово, — о великих учёных, их открытиях. Хотя, биографии меня больше интересуют. Я просто сейчас пишу биографию Андерса де’Фарея, курсач у меня такой, очень интересно, хотя ничего не понятно, но я надеюсь его однажды поймать и попросить, это... ответить на пару вопросов. Может быть. Да? — он смотрел на Веру хитрыми и милыми глазами, как будто мудростью господина министра заразился во всех отношениях, Вера медленно пожала плечами, отводя глаза — она понятия не имела, как управлять бешеным потоком энергии Андерса де’Фарея, она всегда просто слушала и восхищалась, а он выступал и игнорировал весь мир, включая пространство и время.

— Так, про учёных, ты сказал... — она задумалась, поймала взгляд министра Шена, мягко намекающий, что они все здесь собрались вообще не ради образования секретаря Чи, она опустила глаза, потом подняла на Эйнис — блондинка стала рыжеватого оттенка, чёлка теперь была странно зачёсана набок, а на глазах были довольно неловкие попытки в макияж, Вера решила, что лучше всего будет это не замечать. Прокашлялась и спросила:

— У вас есть такое понятие «радиация»?

— Нет, что это? — загорелся брат Чи, из-за соседнего стола встал Артур и возмущённо сказал:

— Да, есть.

— Объясни остальным, — радостно улыбнулась Вера и потратила все полторы минуты, пока он объяснял, на наполнение тарелки Двейна. Двейн был в амулете, но судя по цвету лица и аппетиту, чувствовал себя неплохо, и Артура слушал с интересом. Вера тоже дослушала и показала большой палец, стала собирать тарелку секретарю Чи и рассказывать:

— Короче. Жили-были две девочки, были они сёстрами, и у них были мозги. Но было это в те далёкие времена, когда мир не особо верил, что у женщин бывают мозги, и это было проблемой. Но у них был умный батя, и он точно знал, что мозги есть у всех, кроме тех, кто так не думает, и он дал дочерям образование. Вообще, с этого начинаются все истории про умных женщин древности — умный и незашоренный батя, рецепт успеха. И короче, девочки выросли и захотели больших побед и достижений, но была одна проблема — кушать тоже что-то надо. А их умный батя к этому моменту сболтнул чего не следовало и лишился прибыльной работы, а матушка, которая тоже была с мозгами, работой и зарплатой, вообще заболела и ушла на радугу, так что батя остался один с детьми, что было печально. И две девочки с мозгами договорились, что будут по очереди друг друга спонсировать, одна будет работать и высылать часть зарплаты второй, а вторая будет на эту часть кушать, а время своё тратить на учёбу. В итоге дело не выгорело, потому что одной зарплаты на двоих не хватало, но они всё равно держались и выкручивались, и умудрялись ещё продолжать учиться самостоятельно. Потом одна вышла замуж за такого же умного и незашоренного мужика, как её батя, они жили не особо богато, но зато занимались науками в своё удовольствие, и сестру через время к себе пригласили, в другую страну. Она приехала, поступила в престижный вуз, показывала там невероятные результаты в физике и математике, но в итоге сосредоточилась на химии, и всё у неё шло хорошо. И тут появляется ещё один умный и незашоренный мужик, мигом охреневает от небесной красоты её мозгов, и говорит — мадемуазель, я в шоке, я так рад, что я с вами познакомился, что ща сдохну от счастья, а если вы не согласитесь стать моей женой, то тогда от горя. Короче, мне в любом случае хана, а раз так, давайте вместе исследовать радиоактивные элементы. Она такая — ну блин, давай. И вышла за него замуж. Он писал научные работы по своей теме, она писала по своей, на стыке его физики и её химии получился у них научный труд, который стал прорывом. Они открыли новое вещество, она назвала его в честь своей страны — родину любила. Многие завистники говорили, что там всю работу делает он, а она чисто с листа читает, что муж написал, но умные люди, которые с ней лично работали, точно знали, что это не так, и всем об этом рассказывали. Она изучила что только можно, весь мир осознал, как она крута, ей дали самую престижную в мире премию для учёных, она взяла свою премию, взяла свои работы и исследования, и поехала на историческую родину, просвещать женщин, у которых нет умного папы, ну и мужчин за компанию. Пришла в главный универ страны, говорит — хочу у вас работать. А ей говорят — рукава тебе от жилетки, глупая женщина, в нашем офигенном универе учатся только мужчины, и работают тоже только мужчины, потому что только у мужчин в этом мире есть мозг. Она такая свои дипломы и премии им под нос суёт, говорит — а ничё, что меня всё мировое сообщество признало как человека с мозгами? Ей говорят — ничё, утрётся твоё мировое сообщество, и ты пойди на кухню поплачь, а в универ наш больше не ходи, нам не интересно. И она такая стоит со своим дипломом, думает — охренительно свою страну из средневековья вытащила.