Легионер. Дорога в Помпеи (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 16

— Прошу прощения, я прослежу, чтобы мой товарищ вас больше не беспокоил.

Хозяин пропустил слова грека мимо ушей.

— Где Исаак? — спросил он.

Я вспомнил, что именно Исаак сговаривался с хозяином, чтобы тот пустил на на ночлег. Что интересно — в одной комнате, а не в разных.

— Слишком крепко спит, тоже перебрал вина, — Паримед кивнул на неровный холмик на спальном месте еврея.

Скорее всего, между Исааком и хозяином каупоны существовали некоторые договоренности. А вот Паримеду хозяин вряд ли доверял. Вот и теперь прищурился, всмотрелся в темноту.

Я покосился на торчавший из стены кинжал. Если придется драться, до него всего несколько шагов. Но хозяин опустил меч.

— Паримед, ты бы успокоил гостя. Время позднее.

— Ложись спать! — рявкнул тогда грек в мою сторону.

Я для порядка снова икнул и, пошатываясь, отправился на свое место. Кажется, обошлось. Драки не будет.

Троица вышла из нашей тесной комнатушки. И уже из коридора послышались голоса.

— Я тебе говорил не пускать на порог проклятого сулланца!

— У нас с Исааком есть договоренности…

— Чхать я хотел на договоренности, еще раз о нем услышу, и пеняй на себя — зарежу, как…

Диалог не прекратился, просто троица отошла слишком далеко. Впрочем, и так все было понятно. Каупона принадлежала сторонникам Мария. И сулланцев здесь не жаловали. Собственно, ради искоренения таких вот гадюшников Сулла и расселил по всей Италии своих ветеранов. Уверен, что каупона, подобная этой, отнюдь не единственный «рассадник инакомыслия».

Однако черт с ним, с хозяином и его дружками. У нас с греком остался незаконченный разговор. Мы как по команде схватились за оружие.

— Это что было? — проскрежетал я.

Время развесёлого театра прошло, пусть видит, что настрой у меня самый серьёзный.

— Не знаю. Но я не имею к этому никакого отношения, — начал отрицать грек.

Я поднялся, держа кинжал перед собой.

— Зачем же ты его убил?

Тот свёл брови, не то жалобно, не то в сомнениях.

— Не мог позволить, чтобы он убил тебя.

— Я его уже удерживал.

Паримед, желая снизить градус переговоров, отложил меч и показал ладони.

— Успокойся, мне не нужна еще одна смерть.

Для наглядности он даже пнул по мечу, отталкивая оружие подальше от себя. У меня внутри все бурлило. Играть в джентльменов я не собирался, потому одним прыжком сблизился с греком, снес ударом ноги в грудь, и схватив его за запястье, прижал коленом к полу. Лезвие уперлось в палец Пирамеда. Говорить ничего не пришлось, грек сразу понял, что я не собираюсь играть. Но, надо отдать ему должное, мужества у этого человека было на двоих.

— Проклятье! Выгляни в окно, и ты все поймешь, — зашипел он.

Допустим. Я подошел к окну, выглянул наружу, стараясь не упускать из виду и своего соседа, и увидел, конечно же, безжизненное тело Исаака. Его туника задралась, и в свете луны был хорошо виден еще один кинжал.

— Когда я зашел, он как раз полез за ним, — сухо прокомментировал грек, тоже подойдя к окну.

Я помолчал. Если так, то Паримед меня спас. Убить себя, допустим, я бы Исааку не дал, но одного удара таким кинжалом достаточно, чтобы вывести из строя.

— Поверь мне. Мне не нужна твоя смерть, на кону стоит многое, — добавил грек.

Я кивнул, заткнул кинжал за пояс и, подойдя к своему спальному месту начал одеваться. Доводов в пользу непричастности Паримеда было всё-таки побольше, чем к причастности. И, пожалуй, самый главный из них — Исаак, царство ему небесное, зачем-то дождался, пока грек уйдет. А затем, когда Паримед вернулся, он не стал помогать товарищу и нападать на меня со спины. Спорить и не замечать очевидного — глупо. Возможность со мной расправиться у грека была, но он ей не воспользовался. Это факт.

Паримед молча наблюдал за моими приготовлениями. Видимо, все же у него тоже скаканул адреналин, и теперь он отходил от пережитого. При иных обстоятельствах лучшим решением было бы обезвредить грека, а потом уйти. Оставлять его в живых было как минимум неразумно. Однако тогда можно будет поставить крест на продаже участка. И плакала поездка в Испанию…

— Ты ведь знаешь его, так, Паримед? — зашептал я, чтобы снова не поднять на ноги местных. — У тебя есть соображения, почему твой друг так поступил?

— Только размышления… он мне не друг, а проводник.

— Проводник?

— Слишком много людей в этих землях ненавидят Суллу и его легионеров, а если ты движешься в одиночку и ты сулланец, то ты не жилец, — пояснил Пирамед.

— Где же ты его нашел? Ведь ты много мне про него рассказывал, — я ещё раз окинул его оценивающим взглядом.

— Мы не в первый раз работали. Просто раньше мы… коротко говоря, занимались перевозкой награбленного…

Он как будто очень устал и хотел поскорее закончить разговор — но и вполне понимал, что вопросов к нему не может не быть.

— Понятно, — кивнул я. — Есть варианты, почему он вышел из договора?

Грек помотал головой и задумался.

— Возможно, он просто хотел заграбастать твое серебро. В мешочке ведь денег куда больше, чем я заплатил ему за работу.

— Он уже получил свою часть?

Паримед кивнул. Подумал ли он, что, разделавшись со мной, Исаак мог прикончить и его?

Что ж, по крайней мере, от сказанного не надо лапшу с ушей снимать. Все логично и следует одно из другого. Если еврей был действительно проводником-марийцем, то он мог не сдержать ненависть к сулланцу. Но деньги, как известно, не пахнут. Исаак оказался не прочь сначала на мне заработать, а затем, зайдя в марийский город, ограбить. Оставалась проблема — как из марийского гадюшника теперь скрыться?

— Ты понимаешь, что будет дальше? — спросил я у грека. — Они с первыми же лучами найдут тело. Тело своего, Паримед. И, как понимаю, нас не погладят по головке.

— Да…

Мне захотелось его хорошенько встряхнуть. Да чего он мямлит?

— Чего — да⁈ Одевайся, нам надо уходить.

— Так ты готов закончить сделку? — удивился Паримед.

— Всегда готов.

Я подошел к спальному месту Исаака, взял его хитон — он нам пригодится, чтобы не прыгать со второго этажа, а аккуратно слезть. Грек в спешке начал одеваться, медлить действительно не стоило.

— Первый лезь, — распорядился я.

Тот молча повиновался. Довольно ловко слез держась за плотную ткань. Я полез следом. Несмотря на глубокую ночь, хозяин со своими двумя помощниками вряд ли спали. Поэтому не лишним будет проявить осторожность.

— Оттащи тело.

— Куда?

— Так, чтобы в глаза не бросалось, — я огляделся и указал на небольшой кустарник неподалеку. — Туда давай, до утра точно не найдут.

Фонарей и факелов тут нет, так что этого должно было хватить с головой. Пока грек возился с телом, я свернул хитон и закинул его обратно в окно.

— Готово, — послышался шепот запыхавшегося Паримеда.

— Теперь нам нужно забрать лошадей.

— Рискованно, заметят, — напрягся грек. — Мы-то можем уйти прямо отсюда, а лошади стоят у входа.

Какой робкий. Как он с грабителями-то дело имел? Я сказал построже:

— Еще рискованней, если утром за нами отправятся в погоню на наших же лошадях, и мы опоздаем на сделку в Помпеи.

Возражений не последовало. Мы двинулись за животными. Обогнули здание, вышли из-за угла к месту выпаса. Никакой вооруженной охраны рядом с лошадьми, естественно, не было. Но животных всё-таки охраняли. Худой и загорелый раб беззаботно дремал прямо на земле.

— Убить его? — прошипел грек, выставляя меч.

Рука у него подрагивала, но жест был решительный.

— Пусть живет.

— Тогда он нас сдаст!

Я молча двинулся вперед. Никогда не стоит лишать кого-либо выбора — жить или умирать. Во-первых, карма останется чистой, а во-вторых, человек ещё может сделать правильный выбор.

— Бедолага!

Раб поднялся, заморгал сонными глазами, всмотрелся в мое лицо, пытаясь меня узнать.

— Да, господин?

— Есть партийное задание, — я показал ему серебряную монету. — Твой господин велел доставить этого замечательного скакуна в Террачину.