Цеховик. Книга 9. У последней черты - Ромов Дмитрий - Страница 1

Дмитрий Ромов

Цеховик. Книга 9. У последней черты

Цеховик. Книга 9. У последней черты

1. Муж и юноша

Эта история выдумана от начала до конца. Все события, описанные в ней являются плодом воображения. Все персонажи и названия, упоминаемые в книге, вымышлены. Любое совпадение имён, должностей или других деталей случайно и не имеет никакого отношения к реальным людям или событиям.

Презренный металл, всё из-за него. И из-за власти. Собственно, это вроде курицы и яйца. Деньги нужны, чтобы делать власть, а власть – чтобы делать деньги. И в этом проявляется отравленная природа падшего человека.

Жил бы себе в единении с природой, занимался бы любовью и наслаждался. Нет. Хрен там. Все должны страдать. Нужно встать на путь прогресса, для того чтобы добиться лучшей, справедливой и счастливой жизни. И, шагая по этому пути, страдать самому и заставлять корчиться от страданий всех окружающих. Несколько последних тысячелетий. Пока прогресс не позволит быстро, эффективно и экологично взорвать этот мир к херам собачьим…

Всё, молчу. Рубрика «минутка проповедника» закончилась. Больше свежих мыслей на сегодня нет.

Нас подводят к автозаку с надписью «Мясо» на борту, словно заранее готовят к тяжкой судьбе и незавидному окончанию земного пути. Плюс, опять же, повышенная секретность.

Здесь возникает небольшая заминка. Нас почему-то передают на руки ментам. Охренеть. Похоже, операция не вполне официальная…

– Вы являетесь вором в законе?

– Что это значит? – уточняет Ферик. – Объясните мне, что это означает и я смогу ответить, соответствую ли я этим критериям.

По воровскому закону обязан признать. Либо ты, значит, никакой не вор, а признавать не очень хочется, вот и существуют разные дискуссионные методики.

– Я несовершеннолетний, – уточняю я. – Вы не имеете права.

– Не имеем, так поимеем. И право, и тебя, возможно.

Старлей остряк и юморист. Ну, а чего можно ждать от человека на такой весёлой и позитивной должности… Он ставит нас лицом к борту и проверяет защёлкнутые за спинами наручники.

– Ерёмин, где Сидоренко? – окликает лейтенант кого-то из своих. – Быстро за ним, мухой!

Несмотря на довольно раннее утро, вокруг нас появляются зеваки. Зрелище, прямо скажем, неординарное. Милиция, какие-то «зелёные береты», мясной фургон и ещё несколько хлебных. Старики и дети стоящие мордой в борт. А там и ещё выводят людишек. Есть на что посмотреть, в общем.

Я украдкой озираюсь. Здесь лейтёха и прапор, стерегущий Злобина и Ферика. И ещё кто-то там побежал за кем-то, за каким-то Сидоренко. Почему нас внутрь не запихивают? Чего ждут? Тупость какая-то и несогласованная некачественная работа.

– Граждане, расходимся! – требует лейтенант и поворачивается к зевакам.

Ух ты! Зевакой, который стоит прямо напротив лейтенанта, оказывается… Толян. Я киваю и бросаю взгляд на Злобина. Он хмурится, пытаясь сообразить, что я задумал.

– Расходимся! – продолжает увещевать командир мясного автозака.

– Э! – кричит прапор. – Бошками не крутим! Мордой в стену, я сказал!

– На счёт раз! – громко восклицаю я.

– Чё?!

– Так, рты позакрывали свои на…

– Раз!

О! Отлично получается! Толян обрывает на полуслове фразу лейтенанта, кроша вдребезги нос своим чугунным лбом. А мы с Де Ниро разлетаемся в разные стороны, как солнечные зайчики.

Прапорщик не успевает отреагировать, и получает от Толяна точный и сокрушительный удар в тыкву, дублируемый толстым и звонким металлом мясной будки.

Толпа ахает, а Ферик, получив нежданную свободу, крутится на месте, не понимая, что делать в мире без ограничений.

– Бегом! – кричу я, и тогда он, покрутив головой, как несмышлёный щенок, рвёт с места, но бежит не ко мне, а в гущу людей.

Одна секунда, даже меньше, никто и охнуть не успевает, фр-р-р… и мы вспархиваем, как бабочки, разлетаемся в разные стороны, как жемчуг с оборванных бус. К автозаку бросаются мусора, да только кроме ошеломлённой публики никого не встречают.

Злобин же, уверенной походкой, слившись с другими прохожими идёт в сторону метро, навстречу ментам и спецназовцам. Руки за спину, весь из себя начальник. Без пальто, в одном костюме, но мало ли, может, только из «членовоза» человек вылез. Не знаю, конечно, как он там с наручниками поедет…

– Кошелёк в заднем кармане, – скороговоркой говорю я Толяну, – доставай!

– Вон там! – доносятся голоса. – Держи его!

Твою дивизию!!!

– Кого там спалили?

– Старика, – отвечает Толян обернувшись.

– Скорей-скорей-скорей! Прикрой сзади. Руки!

Он сбрасывает дублёнку и накидывает мне на плечи. Я бегу на парковку перед гостиницей. Здесь как раз просыпается жизнь. Заезжают и выезжают машины. Кто-то привёз шефа, кто-то поехал за шефом.

Прямо перед нами останавливается чёрная «Волга».

– Открывай, – киваю я, и Толян дёргает заднюю дверь на себя.

– Э, вы охренели? – резко, недовольно и по-барски презрительно реагирует водитель. – Такси что ли?

Толян обегает машину и садится позади него, рядом со мной.

– Куда прёте! Я сейчас милицию…

– Сто, – киваю я Толяну, не слушая водилу.

Тот достаёт из моего бумажника купюру и, наклонившись вперёд, крепко хлопает недовольного кучера по груди, прижимая сотенную.

– Едем к «Метрополю», – командую я. – Пять минут работы и соточка на кармане. Не бойся, не хватится тебя хозяин твой за пять минут.

– Что?! – по инерции агрессивно восклицает шофёр, но глаза его уже удивлённо ласкают бежевый, с намёками на золото, лик вождя.

– Врубай мигалку, или что там у тебя, – говорит Толян. – Булавка есть? Или скрепка?

– Скрепка? – переспрашивает водитель, нажимая на газ.

– Да, документы скрепить надо, – кивает мой спутник.

– Нет, скрепок не держу. Это вам в канцелярии дадут, куда документы готовите.

– Ну, а… – начинает Толян, но я задеваю его ногу своим коленом.

– Вон, смотри.

На полу валяется шпилька.

– Отец, ты женщину что ли возишь? – удивляется Толян.

– Да, – соглашается тот. – А что?

– Вон, в волосах всё сиденье. Видать причёска у неё будь-будь.

– Ах, это…

Толик поднимает с пола шпильку и две невидимки. Он сгибает шпильку крючочком и кивает мне, чтобы я извернулся и вытянул в его сторону руки, замкнутые за спиной.

– Мигалки нет, – качает головой водила.

– Сто рублей и без проблесковых маячков? – как бы спрашиваю я. – Так себе сделка.

– Ничё, – защищает свой заработок шофёр. – Мы и без мигалки нормально домчимся.

Я отворачиваюсь от окна и демонстрирую поднятый воротник дублёнки. Когда отъезжаем от гостиницы, разворачиваюсь спиной к Толяну, и он пихает изогнутую шпильку в скважину. Раздаётся щелчок. И мои руки оказываются свободными.

– Приехали, господа хорошие, – рапортует наш водитель с усмешкой. – Видать дело у вас очень срочное, раз так приспичило.

– Да, встреча у нас тут важная очень, – говорю я и выхожу из машины.

Мы останавливаемся перед входом и провожаем взглядом отъезжающую чёрную «Волгу». После этого я подхожу к телефону-автомату и набираю Платоныча.

– Дядя Юра, ты ещё дома?

– Ухожу уже, привет.

– А Андрей дома будет?

– Он уже в школу убежал… Случилось что?

– Надо поговорить и отсидеться заодно.

– Отсидеться? – переспрашивает он. – Хм… Через сколько будешь?

– Максимально полчаса.

– Давай, я дождусь.

Я вешаю трубку и иду к стоящей рядом со входом бледно-салатовой «Волге» с шашечками. Открываю дверь и называю адрес. Водитель оценивающе нас оглядывает и называет сумму, ориентируясь на собственную проницательность.

Я соглашаюсь. Надо было бы заехать в ЦУМ, купить куртку или пальто, чтобы не привлекать лишнее внимание, но время важнее. Возьму у Большака что-нибудь, в конце концов.