Гагарин - Берг Василий - Страница 23

«Для отработки различных вариантов полетного задания инженеры соорудили отличный стенд-тренажер, оснастили его остроумными электронно-модулирующими устройствами, – вспоминал Гагарин. – Займешь кресло в кабине, а перед тобой стрелки приборов, и то вспыхивающие, то гаснущие разноцветные табло воспроизводят различные изменения обстановки, какая может сложиться в полете. Тут же и радиопереговоры, записываемые на магнитофонную ленту, и наблюдения в иллюминаторы через оптический ориентатор, и ориентировка по глобусу, и ведение бортжурнала… Успевай только поворачиваться! В макете кабины имитировался не только нормальный полет – так, как он должен был протекать по всем расчетам, – но и различные аварийные варианты. Словом, все делалось на земле по-полетному. Да еще в защитном скафандре, в гермошлеме и гермоперчатках, обеспечивающих сохранение жизни и работоспособности космонавта в случае разгерметизации кабины. И пищу, и воду тоже принимали в этом одеянии».

Подробнее о стенде, на котором обучались первые космонавты, рассказал инженер Станислав Тарасович Марченко, занимавшийся разработкой систем отображения информации и управления космических летательных аппаратов, а также и тренажерами: «Стенд был создан достаточно простой. Был принесен макет космического корабля “Восток”, на него поставлена приборная доска, пульт управления, рукоятка, и создан упрощенный пульт инструктора с набором тумблеров-потенциометров для того, чтобы инструктор, сидя за ним, мог включать сигнализаторы и перемещать стрелки приборов, а также управлять тренажером. В качестве имитатора внешней визуальной обстановки была использована телевизионная система. Телевизионный датчик использован был от пилотажного индикатора системы обобщенной информации, а к иллюминатору было приставлено видеоконтрольное устройство. Был полностью использован задел по электронно-лучевым индикаторам приборных досок самолетов… Много было трудностей технических и организационных. Зато, когда все было собрано и заработало, выяснилось, что даже у разработчиков подобный стенд отсутствует. Приезжал Сергей Павлович Королев опробовать тренажер, ну, и конечно, первая группа космонавтов в полном составе жила у нас в городе, тренировалась на этом тренажере, слушала лекции по устройству приборов и сдавала экзамены государственной комиссии. Методическая часть подготовки была поручена заслуженному летчику-испытателю Галлаю Марку Лазаревичу. Много вопросов и недоразумений было в процессе подготовки. Как интересную особенность хочется отметить, что если в споре с нами, разработчиками, будущим космонавтам первой группы не удавалось нас в чем-то убедить, то, как правило, как последний аргумент, они подводили в качестве тяжелой артиллерии симпатичного старшего лейтенанта Юру, хотя, конечно, в то время никто, и они сами, не знали, что он полетит в космос первый».

На следующий день, 18 января, состоялся экзамен по теоретическому курсу космического полета, который был похож на обычные экзамены – слушатели отвечали на три вопроса вытянутого билета и на дополнительные вопросы. Все сдали «теорию» на «отлично». Комиссия рекомендовала следующую очередность использования космонавтов в полетах: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович. Сама по себе эта рекомендация пока еще ничего не гарантировала – мало ли что могло случиться до полета, но все же она расставляла приоритеты в отряде.

«В эти дни у меня часто возникали вопросы: “Кто из этой шестерки войдет в историю, как первый человек, совершивший космический полет? Кто первым из них, возможно, поплатится жизнью за эту дерзкую попытку?” – писал в своих воспоминаниях Николай Каманин. – На эти вопросы пока нет ответов, но можно предвидеть, что при отличной работе техники любой из них справится с ролью космонавта… Все шестеро космонавтов – отличные парни. О Гагарине, Титове и Нелюбове сказать нечего – они не имеют отклонений от эталона космонавта».

4 апреля 1961 года главнокомандующий Военно-воздушными силами Вершинин подписал удостоверения пилотов-космонавтов Гагарину, Титову и Нелюбову. К тому времени семья Гагариных увеличилась – 7 апреля 1961 года родилась дочь Галина. «У нас в семье царило весеннее настроение, – вспоминал Юрий Алексеевич, – родилась вторая дочка, и мы дали ей весеннее имя – Галочка. А я ходил по комнате, держа ее на руках, и напевал:

Статистика была скорее обнадеживающей, чем пугающей. Из семи космических кораблей, ставших прототипами «Востока», пять вышли на орбиту, и три произвели посадку по нормативам. Но в одном случае посадка оказалась аварийной, а самый первый из прототипов, из-за сбоя в системе ориентации, при начале торможения вместо входа в атмосферу был выброшен на более высокую орбиту и летал по ней до 5 сентября 1962 года.

Пожалуй, прежде чем переходить к рассказу о последних предполетных днях, нужно сказать несколько слов о судьбе Григория Нелюбова, «вечного дублера» – он был вторым дублером Гагарина, а после дублером Титова, Николаева и Поповича (впрочем, это сейчас мы говорим «дублер», а тогда использовали слово «запасной»). В космос он так и не попал. 27 марта 1963 года Нелюбов, вместе с двумя другими слушателями-космонавтами – Иваном Аникеевым и Валентином Филатьевым, были арестованы патрулем комендатуры на станции Чкаловская за мелкое хулиганство и появление на людях в нетрезвом виде. Всех троих отчислили из отряда космонавтов. Нелюбов вернулся к летной службе на Дальнем Востоке. Он тяжело переживал свое отчисление и «лечил» депрессию водкой. 18 февраля 1966 года Григория Нелюбов попал под поезд и погиб. Комиссия, расследовавшая обстоятельства его гибели, пришла к выводу о самоубийстве. Причина отчисления Нелюбова и его самоубийство не афишировались по имиджевым соображениям – кандидат в космонавты, да еще столь известный, не мог оказаться хулиганом и пьяницей. В народе внезапному исчезновению Нелюбова нашлось объяснение – пошли слухи о том, что он погиб в результате неудачного космического полета, обстоятельства которого были засекречены.

8 апреля 1961 года на заседании Государственной комиссии по пуску космического корабля «Восток» было утверждено задание на космический полет, которое предусматривало один виток вокруг Земли на высоте 180–230 километров продолжительностью в полтора часа. Цели полета были следующими: проверка возможности пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, проверка в полете оборудования корабля и радиосвязи, проверка средств приземления. Присутствовавший на заседании генерал-лейтенант Каманин предложил считать первым кандидатом на полет Юрия Гагарина, а Германа Титова – запасным. Комиссия единогласно согласилась с этим предложением. «Хотя для них это решение, зафиксированное еще в январе выпускной экзаменационной комиссией, не составляло секрета, тем не менее была заметна радость Гагарина и небольшая досада Титова», – вспоминал Каманин.

А вот как Николай Петрович объяснял свой выбор: «Меня неотступно преследует одна и та же мысль – кого послать в первый полет, Гагарина или Титова? И тот, и другой – отличные кандидаты, но в последние дни я все больше слышу высказываний в пользу Титова, и у меня самого возрастает вера в него. Титов все упражнения и тренировки выполняет более четко, отточено и никогда не говорит лишних слов. А вот Гагарин высказывал сомнение о необходимости автоматического раскрытия запасного парашюта, во время облета района посадки, наблюдая оголенную, обледенелую землю, он со вздохом сказал: “Да, здесь можно крепко приложиться”. Во время одной из бесед с космонавтами, когда я рекомендовал им пройти катапультирование с самолета, Гагарин отнесся к этому предложению довольно неохотно. Титов обладает более сильным характером. Единственное, что меня удерживает от решения в пользу Титова – это необходимость иметь более сильного космонавта на суточный полет. Второй полет на шестнадцать витков будет бесспорно труднее первого одновиткового полета. Но новый полет и имя первого космонавта человечество не забудет никогда, а второй и последующие забудутся так же легко, как забываются очередные рекорды… Трудно решать, кого посылать на верную смерть, и столь же трудно решить, кого из двух-трех достойных сделать мировой известностью и навеки сохранить его имя в истории человечества».