Чужой-3 - Фостер Алан Дин - Страница 22

— Щекотно, — она отдернула пальцы.

— Это же просто обман, — широко улыбнулся андроид. — Начнем. Его глаза закрылись. Остатки лба наморщились, концентрируясь. Она отлично знала, что это были излишки косметической программы, но было приятно, что еще какие-то функции, кроме основных, сохранились у андроида.

— Ну, вот и я, — через несколько минут пробормотал Бишоп. — На это ушло несколько больше времени, чем я думал. Мне пришлось прощупать некоторые поврежденные участки.

— Я проверяла записывающее устройство, когда нашла его. Все было в порядке.

— Это так. Поврежденные участки во мне. Что вы хотите узнать?

— Все.

— Фиксирующее устройство фирмы Макнери, модель OV-122, серия номер PR-3664874, установлен…

— У тебя что, вышли из строя цепи интуиции? Ты же знаешь, что я имею в виду. Начиная с момента возникновения аварийного состояния. Что произошло на «Сулако»? Почему были сброшены охлаждающие цилиндры?

Андроид заговорил женским механическим голосом:

— В криогенном отделении зарегистрировано присутствие взрывоопасных газов. Пожар в криогенном отделении. Всему личному составу приготовиться к эвакуации.

Снова вернулся голос Бишопа:

— Здесь множество повторений без существенного изменения содержания. Вы хотите их все, прослушать?

Рипли задумалась, поглаживая подбородок.

— Нет. Это сейчас не самое важное. Взрывоопасные газы? Откуда они взялись? И из-за чего начался пожар?

Не услышав ответа, Рипли забеспокоилась.

— Бишоп, ты меня слышишь?

— Извините. Все оказалось труднее, чем я думал. Подача питания и функционирование ослабляют уже поврежденные секторы. Я начинаю терять память и способность отвечать. Я не знаю, сколько смогу выдержать. Лучше задавайте короткие вопросы.

— Ты еще не ответил, Бишоп, — взволнованно сказала Рипли. — Я спрашивала о пожаре.

— Пожар… щелк… да. Возник из-за нарушений в электрической цепи под криогенным отделением. Присутствие какого-то катализатора при взаимодействии с поврежденными материалами дало взрывоопасные газы. Вентиляционные установки полностью вышли из строя: В результате возникла угроза для жизни. Корабль принял решение эвакуировать экипаж. АСК зарегистрировала взрыв на борту корабля сразу после эвакуации и последующее повреждение систем управления АСК. Вот почему наше приземление здесь было не идеальным. Дальше идут детали полета от «Сулако» до настоящего положения.

— Пропусти их. Сенсорные устройства не зарегистрировали какие-нибудь подвижные формы жизни на «Сулако» до отделения АСК от корабля?

Тишина. Затем:

— Рипли, здесь очень темно. Внутри. Я не привык к темноте. Некоторые участки отказывают. Рассуждать становится трудно, поэтому вынужден перейти к чистой логике. Мне это не нравится. Это слишком неинтересно. Я не для этого предназначен. Я уже не тот, каким должен быть.

— Еще немного, Бишоп, — настаивала Рипли.

Она попыталась слегка повысить напряжение, но это привело лишь к тому, что его глаз широко открылся, и она поспешно вернулась к прежнему уровню.

— Ты знаешь, о чем спрашиваю. Не зарегистрировано ли на «Сулако» присутствие еще кого-нибудь, кроме четверых, выживших после Ахеронта? На борту был чужой? Бишоп!

Ничего. Она подрегулировала подключения, слегка подтолкнула контрольные устройства. Глаз завращался.

— Я все еще здесь. Ответ тоже. Требуется все больше и больше времени для получения результата. Вот ответ на ваш вопрос. Да.

Рипли глубоко вздохнула. Ей показалось, что стены рабочей комнаты сблизились. Нельзя сказать, чтобы она чувствовала себя в безопасности внутри лазарета. Она уже давно и нигде не чувствовала себя в безопасности.

— Он остался на «Сулако» или прилетел с нами на АСК?

— Он все время был с нами.

Ее голос напрягся:

— Компания знает?

— Компания знает все, что произошло на корабле с момента, когда последний покинул Землю и до сегодняшнего дня, если только он сохранился до этого времени. Информация поступает в центральный компьютер и передается в Сеть.

Ощущение безысходности навалилось на нее. Она уже однажды пыталась бороться с Компанией и видела, как та реагировала на это. Любой здравый смысл или гуманность, которыми обладала эта безликая организация, подавлялись всемогущей алчностью. Далеко на Земле люди могут стареть и умирать, заменяясь новым персоналом, новыми руководителями. Но Компания бессмертна. Она будет существовать и действовать. Рипли сомневалась, что время накладывает какой-либо отпечаток на ее политику, не говоря о моральном облике. По крайней мере, у нее не было возможности убедиться в обратном.

— Они все еще хотят заполучить чужого?

— Я не знаю. Скрытые директивы компании не являются частью моей программы. И, думаю, что не были. Хотя не уверен. Я чувствую себя не очень хорошо.

— Бишоп, сделай одолжение: осмотри все вокруг. Она подождала, пока он выполнит просьбу.

— Извините, — сказал он в конце концов. — Здесь сейчас ничего нет. Но это не означает, что никогда не было. Я не могу долго проходить по секторам, где такая информация может храниться. Я бы оказал вам большую помощь, но в моем нынешнем состоянии это очень трудно.

— Чепуха. Твоя личная программа еще функционирует.

Она дотронулась до участка на его черепе.

— А здесь еще много чего осталось от Бишопа. Я сохраню твою программу. Если я вообще выберусь отсюда, ты будешь вместе со мной. Они смогут снова тебя подключить.

— Как вы собираетесь сохранить мою личность? Скопировать в стандартную память на микросхемах? Я знаю, что это такое. Никаких сенсорных входов, никаких выходов для осязания. Нет уж, спасибо. Я лучше умру, чем буду психом.

— Тебе незачем быть психом, Бишоп. Ты слишком сильный для этого.

— Я? Я силен настолько, насколько позволяют мне это мое тело и моя программа. Первого уже нет, вторая тоже выдыхается. Лучше я буду целостной памятью, чем расчлененной реальностью. Я устал. Все выходит из строя. Сделайте одолжение, отключите меня. Может быть, меня возможно обновить, поместив в новое тело, но возможны повреждения и потеря личности. Я никогда не смогу быть прежним и ничего не смогу с этим поделать. Вы понимаете, что это значит, стать хуже, чем ты был. Нет, спасибо. Лучше уж ничего.

Она заколебалась.

— Ты уверен в этом?

— Сделайте это для меня, Рипли. Вы же передо мной в долгу.

— Я ничего тебе не должна, Бишоп. Ты всего-навсего машина.

— Я спас вас и девочку на Ахеронте. Сделайте это для меня… как друг. Она неохотно кивнула. Глаз последний раз моргнул и умиротворенно закрылся. Никакой реакции, никакого шипения не было, когда она вытаскивала проводки. И снова на столе лежала недвижимая голова.

— Прости, Бишоп, но ты, как старый калькулятор. Привычный и удобный. Если тебя смогут восстановить, я прослежу за этим процессом. Если нет, то спи спокойно, я не знаю, как там спят андроиды, и попытайся не видеть снов. Если получится, я вернусь к тебе позже.

И тут она посмотрела на дальнюю стенку. Там висела единственная голограмма. На ней был изображен маленький домик, крытый соломой, примостившийся среди зеленых деревьев и кустарников. Перед ним струился кристально чистый голубой поток, в котором отражались облака. Пока она смотрела, небо потемнело и над домиком вспыхнул бриллиантовый закат.

Ее пальцы передвигались по столу, пока не сомкнулись на прецизионном экстракторе. Она швырнула его со всей силой, на которую была способна, с криком отчаяния и гнева. Невыносимо фальшивое идиллическое изображение разлетелось на множество блестящих осколков.

Кровь на лице и одежде Голика в основном подсохла, но все-таки кое-где еще капала, пачкая стол в обеденном зале. Он ел спокойно, подцепляя ложкой рассыпчатую кашу. Он оторвался от этого занятия лишь раз, чтобы подсыпать немного сахара. Он уставился в свою тарелку, но совершенно не видел ее. Он был весь поглощен своими мыслями.

С грудой тарелок вошел дежурный повар по имени Эрик. Подойдя к первому столу, он посмотрел на Голика и остановился. И оторопел. К счастью, тарелки были небьющимися. На Фиорине было трудно раздобыть новую посуду.