Двойняшки - Уилсон Жаклин - Страница 18

Д о чего же странно ни с того ни с сего вдруг очутиться среди других двойняшек! Мы с Руби, конечно, и до этого с ними встречались, но никогда не сталкивались с тучами себе подобных… Казалось, мир раскололся на две половины. Мы всегда ощущали себя неповторимыми, уникальными, необыкновенными… Мы это мы. Но на той улице обе вдруг потерялись в толпе близнецов. И ничего-то в нас нет особенного, и ничем-то мы не выделяемся…

— Давай вернёмся домой!  — жалобно обратилась я к Руби.  — Ничего у нас не получится!

— Не дури!  — свирепо прорычала Руби.  — Сколько раз тебе повторять, повторять и ещё раз повторять — это наш единственный шанс, который нельзя упустить. Не вешать нос! Мы им еще покажем! Лучше нас никому не сыграть!

— Я не актриса, Руби!

Она лишь окинула меня грозным взглядом, потом схватила за плечо и отвела в самый конец очереди.

Мы прошли мимо высоких двойняшек

и двойняшек-коротышек

и хорошеньких двойняшек

и самых обыкновенных

и двойняшек-воображал

и замухрышек

и милых женственных двойняшек

и девчонок-двойняшек-сорванцов

и даже мимо двойняшек-мальчишек.

— Парни, наверное, книгу не читали! — презрительно фыркнула Руби.  — Хотя, может, они нацепят платья и парики. С них станется!

— Ты только посмотри, кто здесь собрался! Какие у них громкие, поставленные голоса и самодовольные улыбки. Небось занимались в театральных кружках,  — сказала я.

— Ну и что с того? Сколько я сил на тебя положила, чтобы поднатаскать в актёрском мастерстве! Слушай, давай лучше повторим роли!

— Только этого не хватало! Не выпендриваться же перед всеми!  — в ужасе пролепетала я.

— Эй, кому нужна репетиция — тебе или мне?  — проворчала Руби. Потом притянула меня к себе и зашептала прямо в ухо: — Мы потихоньку. Я тут знаешь что придумала? Нужно что-нибудь отчебучить, чтобы сразу выделиться. В общем, сыграем сценку, в которой двойняшки спорят с Мамзель. Давай изобразим её посмешнее! Не пугайся! Тебя никто не заставляет — сама справлюсь. У меня классно получается французский акцент: та cherie, ohlala, tresbon…

Но играть нам не пришлось. Мы простояли несколько часов в очереди. Мне ужасно хотелось в туалет, поэтому, когда мы наконец вошли в здание, пришлось идти, скрестив ноги. На этом мои мучения не закончились — мы ещё долго отвечали на вопросы администратора, которая записала наши имена, адрес, номер школы… и только потом мы оказались наверху. Я ужасно испугалась, что опять описаюсь и меня всю жизнь будет преследовать печальный опыт с овцой, но в коридоре оказалось полно туалетов.

Нашлась даже гримёрная для тех, кому нужно переодеться в костюмы. Хорошо хоть нам не во что было наряжаться! Руби слегка пощипала мне щёки, чтобы появился румянец. Я переплела нам косы. Невыносимо дрожали руки

— я и узелка не смогла бы завязать! Потом мы снова вернулись в очередь, ожидая, когда же нас пригласят на прослушивание.

Нервное напряжение усилилось. Опять понадобилось пару раз сбегать в туалет. Даже Руби задёргалась и начала озираться по сторонам, оглядывая других сногсшибательных двойняшек, которые увлечённо повторяли свои роли. Сестра нахмурилась и стала грызть ногти.

— Не знала, что нас попросят станцевать,

— пробормотала она.  — В книжке никто не танцует. Может, хотят поставить мюзикл? Что ж, споём, если попросят… не эстрадную песню, конечно, а "Моя любовь за морем-океаном". Будем сопровождать каждый куплет жестами.

— Не хочу петь да ещё кривляться! Сама знаешь, у нас ни слуха, ни голоса!  — возмутилась я.

— Будем скорее не петь, а декламировать, по с чувством,  — оборвала меня Руби.  — Ну а если придётся танцевать, что ж, немножко попрыгаем и подрыгаемся… Короче, будем импровизировать. Делай, как я, ладно?

У меня не было сил сопротивляться, хотя я понимала, что из её затеи ничего не выйдет.

— Давай немножко разомнёмся,  — предложила Руби и стала слишком увлечённо прыгать на одной ножке и корчить из себя опытную балерину.

Войдя в раж, она случайно задела двойняшек, которые стояли перед нами.

На них были чудесные старомодные школьные формы

— сарафаны свободного покроя, блузки, фильдеперсовые чулки и туфли с ремешками. Фильдеперсовый чулок одной из девочек не выдержал натиска Руби и дал стрелку. Больше всех расстроилась их мама.

— Послушайте, не расстраивайтесь, ничего страшного — он же был старый! Это только прибавит костюму достоверности,  — пробормотала Руби, гордо выговаривая длинное незнакомое слово.

Маму её объяснение не убедило, да и двойняшки разволновались, но их позвали на прослушивание, и они умчались в зал.

— Мы следующие, Гарнет,  — сказала Руби, сжав мне плечо.  — Руби и Гарнет великолепно отыграют сцену и не струсят! Глупым воображалам нас не переиграть! Только ты да я, да мы с тобой. Представь, что мы вдвоём играем в своей комнате. Не бойся! Мы справимся! Ты уж мне поверь!

Я попыталась… И тут подошла наша очередь… Обещания Руби не сбылись. Нас проводили на сцену, окружённую толпой зрителей… Заработали кинокамеры, и я чуть не упала в обморок. Руби схватила меня за руку, процедила сквозь стиснутые зубы: "Близнецовский оскал!" — и храбро шагнула на середину сцены.