Абиссинец - Подшивалов Анатолий Анатольевич - Страница 11

– Да, ты говорил о царе Петре, это он воевал со Швецией за выход к морю, а потом построил у моря новую столицу – Петербург, ту, что я видел на картинках в подаренном альбоме.

– Петр не только построил новую столицу, ваше величество, он создал новую армию и флот, чеканил новые деньги по европейскому образцу, велел всем учиться, поощрял развитие отечественной промышленности и науки, а также ещё многое сделал, чтобы Россия встала в ряд с ведущими мировыми державами. Я рассказываю о нем, потому что вижу много общего у вас, ваше величество, и у нашего царя-реформатора, которого теперь все называют Петром Великим.

Потом пошел к артиллеристам, орудия почистили, боеприпасы переложили в ящики, чтобы не было полупустых. Осталось половина шрапнельных зарядов и четверть фугасных, пулеметные ленты набили патронами, оставив по сотне на винтовку и это все, что у нас осталось. В общем, на длительную войну не хватит, только на скоротечную, на, так сказать, блицкриг. Надо при случае спросить, а как в армии Менелика с боеприпасами, что-то лихо сегодня ашкеры в воздух палили, может, у них у каждого по мешку патронов? Спросил своего главарта[19] Новикова, может ли он обучить местный расчет. Новиков ответил, что, конечно, заряжающими и подносчиками снарядов местные могут быть, а вот наводить орудия и стрелять в цель – это вряд ли за неделю научишь, да и нет у нас учебных зарядов, жалко тратить оставшиеся на бесполезную стрельбу. С пулеметами проще – целься как в прицел винтовки и нажимай гашетку, а ленту менять быстро научатся, вот если патрон переклинит, то это уже проблема, тут всякие варианты возможны.

Зашел к Букину, он пытался склеить клочки карт. Утешил его, как мог, сказав, что страна эта варварская и дикая, это как в России до Петра. Представь, Андрей, что ты попал к молодому Петру, а тебе строят козни всякие бояре, да еще ты, скажем, голландец, чужак. И ты пытаешься им о военном деле что-то рассказать и чему-то полезному научить, и вдруг выясняешь, что, кроме царя и пары его приближенных, этого никто не понимает и никому дела ни до тебя, ни до твоей штабной науки, нет.

На следующий день в лагерь триумфально возвратился отряд моего тестя и названого отца – раса Мэконнына. Въехал он, действительно, как римский триумфатор, под пурпурным значком, сзади человек двести ближней гвардии, за ним на лошади со связанными сзади руками и поддерживаемый с двух сторон абиссинскими гвардейцами, чтобы не упал, ехал генерал Аримонди и шли человек шестьсот – семьсот пленных итальянцев, половина из них – берсальеры в шляпах с петушиными перьями, спускающимися вниз, те, которые гоняли по пустыне Лаврентьева. Итальянцев охраняли казаки, по четыре с каждой стороны с пиками, выравнивая их тычками строй, сзади ехал на лошади раненый казак с перевязанной рукой и Бяков, за которыми шли наши вьючные лошадки с пулеметом и припасами, затем мулы, навьюченные всяким добром до предела. Потом еще нестройной толпой ехало верхом и на мулах тысячи три всадников. Я обеспокоился, – отряд, который уходил неделю назад, был в два раза больше, кроме того, я не видел еще одного казака… Подъехав к Менелику, рас спешился, поклонился и бросил к его ногам итальянское знамя и шпагу, видимо, принадлежавшую генералу Аримонде, потом гвардейцы стащили с лошади самого генерала и, развязав, толкнули к ногам властителя, тот встал и, разминая затекшие кисти, сказал Негусу что-то обидное, тот, скрививши рот, дал знак, и гвардейцы уволокли генерала.

Мэконнын с негусом скрылись в шатре под приветственные крики ашкеров, а ко мне подъехал Бяков и, спешившись, отрапортовал, что враг разбит наголову, потери – двое раненых, один легко, другой средней степени тяжести, но оставлен в госпитале, где они встретили нашего фельдшера. (Я велел фельдшеру Семиряге обменять полпуда СЦ на всякие нужные в походе порошки и мази, научиться давать масочный наркоз хлороформом или эфиром и взять с собой пару склянок средства для наркоза). Казаками взяты богатые трофеи: захвачены в плен генерал, пятеро офицеров, 12 унтер-офицеров и три сотни рядовых, 18 лошадей, из них три легко ранены, около сотни мулов; захвачено два горных орудия во вьюках, собрано более тысячи исправных магазинных винтовок Манлихер – Каркано с патронташами и подсумками, 24 револьвера различных моделей, 10 офицерских шпаг и так еще кое-что по мелочи. Хорунжий спросил, куда сдавать трофеи под запись? Отправился узнавать, Ильг велел вызвать интенданта и принять «товар» под запись и роспись, деньги обещал выплатить сегодня же, как интендант принесет ведомость. Попросил не забыть включить туда приз за генерала Аримонди.

Потом негус собрал всех генералов на Совет. Негус сидел на помосте, застеленным ковром. Справа от него сидел Мэконнын в большом золотом воротнике по самые края плеч поверх шамы – новый дэджазмач. Слева – скромно одетый Ильг в белой шаме с пурпурной оторочкой, прошитой золотой вышивкой.

Букин с помощниками уже восстановил песочницу и диспозицию, на стену повесили склеенную мучным клейстером карту. Я увидел, что вокруг форта Мэкеле расположены всадники на мулах раса Микаэля а всадники на лошадях обошли его с севера, то есть форт блокирован. Были еще изменения: части Баратьери оставили Аксум и Адуа и сосредоточились в районе севернее Мэкеле и западнее Адди-Гра. В ящике с песком вся диспозиция была сдвинута вниз, так что наши позиции были у самого ближнего к выходу края, зато добавилась обстановка в районе порта Массауа. Возле вырезанных из бумаги корабликов на берегу было сосредоточено 5 пехотинцев, орудие со знаком вопроса и генеральский флажок. Похоже, высадилось подкрепление. Корабликов было целых семь! Похоже, что капитан получил разведданные, но неполные, неизвестно количество орудий и что это за корабли? Возможно, боевые, судя по силуэту или все же небольшие пароходы? Два, что возле берега, обозначенного широкой синей лентой, большие и пузатые – это явно транспорты.

Сегодня докладывал Букин в абиссинской форме с золотой вышивкой на воротнике рубахи и по краю белой шамы. Я довольно точно угадал диспозицию, войска раса Микаэла уже четыре дня отстреливают водоносов, но не исключено что майор Гальяни послал гонца с просьбой о помощи и передвижение Баратьери связано с деблокадой форта Мэкеле, тогда сил кавалерии не хватит и нам придется отступить. Дальше геразмач Андрэ, как теперь стали называть штабиста, рассказал об успехе операции возле Амба-Алаге, проведенной согласно разработанному фитаурари Александром плану – тут все посмотрели на меня, а я поклонился публике. Букин продолжил, перечислив трофеи и потери – свои и противника, все удивленно зашушукались, и уж когда объявил о решающей роли в сражении горстки «Георгис ашкеров», то общему удивлению не было конца. Многие поворачивались к Мэконныну, но тот лишь кивал головой, соглашаясь со словами геразмача Андрэ. Дальше Букин перешел к предполагающимся действиям. Негус остановил его и дал по очереди высказаться азмачам.

Большинство было за то, чтобы немедленно послать гонца к Баратьери о начале переговоров. Несколько человек было за то, чтобы отойти к горам Гондора и соединиться с армией императрицы Таиту Бетул. Цель – собрать все силы в один кулак и быть готовыми отступить в горы, если не удастся сдержать наступление итальянцев.

– А что думает фитаурари Александр? (Ну прямо тов. Сталин: «А что думает товарищ Жюков?»)

Товарищ Жуков, то есть я, ответил:

– Если мы пошлем гонца с просьбой о переговорах, значит мы не уверены в своих силах и наша победа при Амба-Алаге – случайность (мы вроде как сами это признаем). Отношение будет соответствующим: либо «выкручивание рук» с требованием невозможного (а вдруг согласятся), либо затягивание переговоров и сбор подкреплений. Еще пару пароходов с подкреплением из Италии, и противостоять этой силе будет невозможно. Судя по всему, на берег уже выгружена бригада с артиллерией, причем неизвестно какой. Пока у противника были горные орудия малого калибра, впрочем, как и у нас, а если это будут полноценные полевые орудия – их шрапнель снесет наши отряды лучше, чем это сделают пулеметы.