Аксиома Эскобара: вес не имеет значения (СИ) - Артюхин Сергей Анатольевич - Страница 55

Дети тоже любили мрачноватого громилу. Как и их родители. Сегодня в церкви было как раз много таких людей, «с района», помнившие Мигеля со времен, когда Пабло только поднимался.

Всю церемонию Эскобар был мрачен. Мария тихо вытирала слёзы и обнимала сына, не решаясь как-то тревожить мужа. С момента, как всё случилось, он не выходил из этого состояния, очень и очень сильно переживая не только смерть товарища, но и крушение иллюзий.

Соболезнования он принимал на автомате, практически молча. Даже братья не смогли пробиться через эту броню. Роберто, на правах родного брата, пытался вытащить из Пабло хоть что-то, но не добился практически ничего.

Подошел Хорхе Очоа. Оба брата Очоа были под впечатлением, в первом ряду наблюдая собственного лидера. Они, конечно, знали, что Пабло Эскобар Гавириа — не мальчик для битья и серьёзный мужик, но чтобы настолько…

Впрочем, надолго он тоже рядом с Пабло не задержался, передав соболезнования и попросив приехать к ним на виллу, в ответ получив понятное только Пабло «уж лучше вы к нам». Впрочем, последовало уточнение — Эскобар зазывал братьев к себе в Наполезе.

Эскобар, увеличив количество «активной» охраны в разы, что для себя, что для семьи, собирался перевезти родных в поместье и, обеспечив самым близким людям безопасность, «пойти на войну». Изредка прорывающаяся наружу ненависть, жгущая его изнутри, требовала выплеска, и лишь долгие молитвы удерживали Пабло в рамках самоконтроля.

Темная часть его души хотела крови, жестокости и боли. Рациональная сторона перенаправляла эти желания в более продуктивное русло. Так, за прошедшие с момента нападения на него «Джентльменов из Кали» дни, Эскобар уже встретился с несколькими журналистами, парочкой купленных на корню сенаторов и, что было чуть ли не самым важным, представителями антинаркотической американо-колумбийской спецгруппы.

Встреча с последними прошла максимально продуктивно, хотя вопросов у силовиков возникло более чем достаточно.

— Откуда у вас это всё, — Терри Брэдшоу, главе спецгруппы, даже короткого ознакомления с собранными Эскобаром документами хватило, чтобы понять, что колумбийское наркопроизводство понесёт ужасающие потери, если пустить эту информацию в ход.

— Я известный человек, мистер Брэдшоу, — пожал плечами Эскобар, сидящий в любимом кресле своего кабинета на медельинской вилле. — Люди приходят ко мне с жалобами и проблемами, особенно тогда, когда боятся идти в полицию. Я сначала не знал, что мне со всем этим делать, просто собирал.

Пабло грустно усмехнулся. Кто бы знал, что ему придётся продавать эту историю в таком свете и таких обстоятельствах. И кому — американцам!

— Потом понял, что все мои усилия, вся моя благотворительность не будут ничего стоить, если эти подонки продолжат заниматься тем, чем занимаются. И что надо бы мне быть проактивным. Поэтому мои ребята стали просить людей помочь с информацией…а дальше оно само всё собралось, почти без дополнительных затрат или усилий.

— Почему же вы со всем этим раньше не пришли? — вопрос не был праздным. Стартовавший свою успешную карьеру в суровом Питтсбурге, где из какого-нибудь металлурга очень сложно извлекать показания, Брэдшоу чувствовал подвох.

— Если внимательно посмотрите, у этих сволочей в кармане куча политиков, включая сенаторов и конгрессменов. Ещё больше полицейских. Судьи и прокуроры тоже не в единственном числе. Я… — Пабло сделал паузу, словно сомневался, продолжать ли ему. Закончил он фразу после подбадривающего кивка со стороны Брэдшоу. — Если честно, я просто опасался, что отнесу всё это их человеку.

— Что, даже нас подозревали?

— Откуда мне знать, — мотнул головой Эскобар, — может, их щупальца уже и в Штаты протянулись? С такими-то деньгами…

На самом деле, доходы картеля Кали оставались жалкими грошами в сравнении с текущими доходами организации Пабло. Но такого сравнения Брэдшоу сделать не мог.

— Понимаю, — американец спорить не стал. — Но сейчас вы же всё-таки решились?

— Сложно не решиться после того, как целая армия пытается тебя убить на парковке собственного офиса. И ей это практически удаётся, — Пабло показал на грудь, где из-под рубашки проглядывала давящая повязка.

— Со своей стороны обещаю, что мы сделаем всё возможное, чтобы арестовать этих негодяев, — чуть ли не впервые с момента начала разговора подал голос представитель колумбийских правоохранительных органов.

Оскар Асприлло был кристально честным человеком, ненавидевшим наркотики всем сердцем — его младшую сестру несколько лет назад изнасиловали и убили наркоманы в Боготе. С тех самых пор, он их давил, давил и давил… Параллельно создав себе репутацию безжалостного полицейского, никогда не идущего с преступниками на компромиссы.

Фактически именно из-за этой репутации его в спецгруппу и позвали. Правда, не колумбийцы, а американцы — им там был нужен такой вот борец, который не увильнёт в сторону из-за какой-нибудь политической истории. В Штатах сидели далеко не идиоты и предполагали, что у ребят с деньгами достаточно глубокие карманы для покупки чиновников и полицейских. И, вполне логично, ожидали препятствий.

Эскобар в поле зрения Асприлло не попадал — просто потому, что не торговал своим товаром на территории Колумбии. А его производства были слишком хорошо спрятаны, чтобы хоть кто-то, кроме непосредственных работников, про них знал.

Сейчас, глядя на мрачного бизнесмена, полицейский испытывал сочувствие. В конце концов, терять сослуживцев ему приходилось: и это всегда непросто, даже если особо не общались. Ну а когда вы практически росли рядом…

— Закройте их в самую глубокую тюрьму, — Эскобар скривился. — Всех, кого только можно. И кого нельзя — их тоже закройте.

Намёк не понравился ни американцу, ни колумбийцу.

— Мы сделаем всё возможное, — тем не менее вежливо повторил Асприлло.

— Сделайте. Потому что я сделаю свою часть.

— Простите? — Брэдшоу моментально напрягся, почувствовав в голосе Эскобара угрозу.

— Уже завтра в каждой газете, на каждом гребанном телеканале и на каждой радиостанции я выложу всё, что знаю про купленных этими «джентльменами» сенаторов и конгрессменов. И судей, — последнее Пабло практически выплюнул.

— Это может помешать следствию, — немедленно отреагировал Брэдшоу.

— Следствию может помешать тот факт, что с ним работают купленные на корню подонки, — огрызнулся Эскобар. — Повнимательнее посмотрите на друзей этих мразей. Скорее всего, даже не будучи в списках, они замешаны. И сколько из них используется вашим «следствием»?

— Сеньор, прошу, — Оскар решил попробовать другой подход. — Я понимаю вашу боль, я сам терял близких людей из-за деятельности бандитов. Но сейчас вы не мыслите ясно, ваш взор туманит печаль…

— Мой «взор» яснее ясного, — отрезал Пабло.

При всей своей бескомпромиссности Асприлло не был дураком. И, в отличие от Брэдшоу, знал о настроениях простых людей Медельина. Поэтому он остановил американца, который уже начал было краснеть и явно собирался взорваться.

В этом городе наезжать на Эскобара мог только сумасшедший самоубийца. Что, в общем-то, доказывалось результатам атаки на него. Живых там не осталось — и у местных не возникло ни единого вопроса, как именно «простой бизнесмен» противостоял нападению нескольких десятков вооруженных до зубов головорезов.

— Мы с вами ещё свяжемся, сеньор Эскобар, — Оскар решил, что самое время попрощаться, пока их просто не вышвырнули из дома бизнесмена. — Документы мы же можем забрать?

— Да, — кивнул Пабло. — Они для вас и сделаны. Вон, на столике ещё две копии.

Повернувшись, Асприлло увидел две стопки с документами, упакованные в здоровенные папки со скоросшивателями.

— Ещё раз благодарим за сотрудничество и вашу гражданскую позицию, мистер Эскобар, — так и не вышедший из себя американец протянул руку. — Если в Колумбии будет больше таких людей, она станет совсем другой страной.

«Ты даже не подозреваешь, насколько прав», — подумал Пабло, отвечая на рукопожатие.