Страшная сказка Красного леса (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 4

Люмьер молчал. С этой женщиной ему не хотелось говорить. Только сверкал глазами из-под длинной челки.

— Злишься? — Мередит подошла ближе. Даже находясь в глубине клетки, можно было ощутить ее дыхание, уловить запах трав, которые обычно жевали люди, чтобы отбить вонь изо рта после приема пищи. Ему об этом рассказывали старшие, и травы эти Люмьер узнавал.

— Хороший волчок! — рассмеялась вдруг ат-тея. — Только молодой и глупый. Послушай меня, волчишка, и сделай выводы. Ты все равно мертвец, однако я могу подарить тебе быструю смерть от моего клинка либо мучить тебя годами. Ты будешь угасать, как все те волки, которые томятся в темницах чародеев в моей столице. Мучиться, мечтать издохнуть — и не иметь такой возможности. Ты превратишься в ничтожество, пыль под ногами каждого, кто пожелает пнуть, а когда придет твой смертный час, станешь чучелом, на котором и после твоей смерти продолжат обучать маленьких охотников. Хочешь этого, волчонок?

— Нет, — тихо ответил Люмьер.

— Тогда слушай меня внимательно. — Мередит впилась взглядом в его лицо, и по коже юноши заструился холодный пот. Он весь взмок за секунду, будто кто-то вылил на голову ушат воды, потому что у этой женщины были страшные глаза. — Через месяц моя дочь пройдет испытание и докажет, достойна ли быть моей наследницей. По традиции в путь отправляются двое — наследница и волк. Вам нужно будет пройти Красный лес, добраться до его сердца и отыскать обитель предков, куда удаляются все бывшие ат-теи, когда приходит время передать власть дочери. Но ты молод и слаб, а до испытания еще есть время. Я хочу, чтобы ты тренировался с Дженной. Понятное дело, ты не сможешь ей навредить, даже если захочешь, и она может убить тебя, всего лишь приказав ошейнику сжаться, но мне нужно, чтобы моя дочь дошла, слышишь? А ты можешь быть хорошим волком и помочь ей в тренировках. Тогда в минуту опасности вы будете действовать слаженно. А можешь весь месяц просидеть в клетке и выползти отсюда, чтобы стать бесполезным грузом для моей девочки. Так вот, если выберешь первый вариант, я прерву твою жизнь быстро и безболезненно. А если станешь сопротивляться судьбе, вы выйдете с Дженной вместе, чтобы люди видели: обычай соблюден. А потом тебя встретят охотники, вернут в город, и ты проклянешь тот день, когда родился. Выбирай, умный волчок.

Люмьер молчал. Он не понимал, чего хочет эта женщина. Какое испытание? Какое путешествие в компании оборотня? Ей не жаль собственную дочь? Дженну в лесу сожрут. В чаще водятся твари куда опаснее волков. Древние, ненасытные! Да и тайных поселений хватает, ведь Красный лес — это не только столица, раскинувшаяся среди его деревьев, но и множество мелких охотничьих застав, и деревушки, куда оборотни нет-нет, да и совершали набеги, больше из мести, чем из желания получить добычу. Иногда утаскивали девушек — человеческие девушки вполне способны рожать здоровых волчат, только в лесу быстро гибнут, не приспособлены.

Испытание… Долгий путь в компании Дженны. Шанс добиться ее доверия, а потом лишить Мередит дочери и вернуть себе свободу. Пусть его убьют свои! Они окажут ему такую милость, но Люмьер не собирался умирать рабом.

— Хорошо, — ответил он уверенно, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Я готов тренироваться с твоей дочерью, ат-тея. И отправлюсь с ней в путь по доброй воле, но мне нужно знать, что ждет нас на пути.

— Не положено, — покачала головой Мередит, и на миг в ее взгляде Люмьеру почудилась грусть.

— А ты? Ты сама отправилась в путь с волком? — спросил он.

— Слишком много прыти для юного мальчишки, который всего несколько минут успел побыть в волчьей шкуре, — зло ответила ат-тея. — Здесь наказывают за дерзость, волк. Запомни это и в следующий раз вовремя захлопни пасть. Гранс!

В дверях появился старый охотник. Все его лицо покрывали шрамы от волчьих когтей, а затем уходили в седину бороды.

— Да, ат-тея, — ответил он басом.

— Спусти шкуру с волка, — поморщилась Мередит. — Так, чтобы дня через три бегал. Дочери пора начинать обучение.

И пошла прочь, а Гранс отпер клетку. Люмьер отпрянул и зарычал — низко, протяжно. Однако обернуться не мог — ошейник сразу душил его, жег кожу, и желанная свобода не приходила.

Гранс, в отличие от Мередит, не тратил время на разговоры. Он извернулся, схватил попытавшегося обойти его Люмьера за горло и приподнял над землей, как игрушку, а затем бросил на пол. От боли из глаз посыпались звезды, однако волк подпрыгнул, готовясь к новой атаке. Человек не сможет его победить! Это же всего лишь охотник!

— Проблемный, — вынес Гранс свой вердикт, а после снова отправил Люмьера на пол, только на этот раз придавил тяжелым сапожищем, надавив как раз чуть выше поясницы, где клеймо напоминало о позоре и боли. А затем Люмьер почувствовал, как на спину опустилось какое-то оружие, и он взвыл. Кнут! Это точно был кнут, и Гранс размеренно бил им, не давая волку и шанса пошевелиться. Раз, еще раз… Люмьер просто подвывал. Он старался молчать, но не получалось — становилось все больнее. Раны жгли, сознание путалось, и лишь когда волк оказался на грани тьмы, Гранс остановился.

— Для первого раза хватит, — вынес он свой вердикт. — В следующий раз получишь вдвое больше. Не зли ат-тею, волк.

И вышел. Лязгнул замок, отсекая Люмьера от источника боли. Юноша свернулся в кокон, пытаясь спастись от боли, но она не проходила. Тогда он пополз к сену, где спрятал баночку с мазью. Извернувшись, попытался намазать снадобьем спину. Получалось скверно, но снадобье дарило спасение, и Люмьер старался — достать, заживить. А после, измотанный, растянулся на животе, так и сжимая мазь в руке. Он не мог заставить себя пошевелиться. По щекам катились злые слезы. Последние! Точно последние! Никто, никто не посмеет снова его так унизить.

Однако разум говорил: посмеет. Посмеет, пока Люмьер не выберется. Не обманет охотников и девчонку. Зверь всегда умнее человека, он действует разумом и инстинктами, а не глупыми чувствами. И надо стать зверем, забыть, кто такой Люмьер. Пусть будет только волк! Сильный, опасный. Умеющий притворяться, пусть это волкам и не свойственно. Для атаки нужно выждать момент. Дать жертве ощущение безопасности, позволить ей довериться, расслабиться. И Люмьер будет ждать. О, как он будет ждать! А потом они с маленькой Дженной отправятся в путь, и пусть он провалится сквозь землю, если девчонка пройдет свое испытание. Живой она домой не вернется. Клятва дана!

А после Люмьер забылся коротким сном. Даже, можно сказать, забытьем, потому что он то нырял во тьму, то выныривал из нее — и снова нырял, погружаясь все ниже, ниже. Начинало не хватать воздуха, и его сознание стремилось к свету, к поверхности, а затем снова вниз. Глубже…

Сколько это продолжалось, волк не знал, только очнулся он голодным, разбитым и мокрым от пота, как если бы плавал в лесном озере. Спина все еще горела, однако Люмьер заставил себя подняться на ноги. Перед глазами все плыло, вокруг царил смрад — прежде всего, собственного немытого тела. Надо выздороветь поскорее, надо выбраться!

Волк потянулся за склянкой с мазью и понял, что ее нет. Значит, приходили и обыскивали. Интересно, Дженне за самоуправство тоже всыплют кнутом? Люмьер хрипло рассмеялся. Кажется, он едва не лишился рассудка. А девчонка… Пусть сама объясняется с мамашей. Жаль только, что мази больше нет, она хорошо помогла, и половина баночки все еще была заполнена прохладной массой, забиравшей боль. Но процесс регенерации запущен, скоро останутся только шрамы, и Люмьер перестанет ощущать себя изломанной игрушкой, станет цельным. Хотелось бы в это верить.

3

Дженна

Дженна чувствовала себя плохо, очень плохо. Нет, физически она была здорова. Дурнота прошла, ничего не напоминало о той ночи, когда она стала хозяйкой волка, но внутри царила бездна. Несколько ночей наследница не спала. Она бродила по своей спальне, отсылая прочь служанок, спавших тут же на полу, на волчьих шкурах, и пыталась убедить саму себя, что не превратилась в чудовище. Однако память услужливо напоминала полный ужаса взгляд волчонка, когда Дженна застегнула на нем ошейник. Тяжесть прута с клеймом на конце. Отвращение к себе после свершившейся пытки. Хотелось стереть все, что произошло. Забыть! Но не забывалось, и Дженна плакала ночи напролет, а потом решилась и пошла к волку.