Проданная сводным братьям (ЛП) - Бразер Стефани - Страница 14

Тишина в комнате напоминает гулкое эхо в заполненной водой пещере. Килиан застывает, как будто слишком поздно осознал, что делает, и не успел остановиться.

Всего один поцелуй. Кто бы мог подумать, что такая мелочь может быть такой острой, яркой и нежной?

Кто бы мог подумать, что простое прикосновение губ к влажной коже может разбить меня вдребезги?

Из моих глаз снова текут слёзы, на этот раз на подушку. Нейт и Лайл ослабляют хватку, когда Килиан вскакивает с кровати, оставляя меня опустошённой.

Лайл гладит меня по спине, убирая волосы с моего лица. Наши взгляды встречаются в тот момент, когда он понимает, что я плачу, и тихо ругается. Я знаю, что он хочет сказать или сделать что-то большее, чем делает, но он так же запутался в этой ситуации, как и все мы. Рука Нейта быстро скользит по моей спине, когда алкоголь, который наливает Килиан, попадает на дно бокала.

Лайл забирается на кровать и переворачивает меня на спину. Он прижимается своей щекой к моей, вытирая мои слёзы ссадиной на своей щеке.

В детстве мы были одного роста и часто терлись носами друг о друга и хихикали от ощущения покалывания. Помню, когда мама планировала свою свадьбу, я думала о том, что выйду замуж за Лайла, когда мы вырастем. Я нарвала цветов в саду и перевязала их ленточкой, чтобы сделать вид, что это букет. Желание схватить Лайла за лицо и крепко держать его, пока я спрашиваю его, помнит ли он и сможет ли снова стать тем милым мальчиком, такое сильное, но я сопротивляюсь, потому что знаю ответ.

Прошло слишком много времени.

Слишком много воды утекло.

Слишком много лет ожесточили их сердца.

«Вода может пробить трещины даже в самой твёрдой породе», — напоминает мне тихий голос в моей голове. Когда-то Гранд-каньон был просто высоким пустынным плато, и что-то такое мягкое, как вода, проходило сквозь него, как горячий нож сквозь масло.

Лайл покрывает поцелуями всё моё тело, теребя губами кончики моих набухших сосков, его рот горячий, влажный и открытый, когда он касается языком моего пупка. В тот момент, когда никто больше не обращает на меня внимания, я запускаю пальцы в его густые тёмные волосы, лаская затылок лёгкими, как перышко, движениями, от которых он замирает. Если один миг нежности от Килиана может пробить что-то во мне, возможно, многие украденные моменты нежности смогут сделать то же самое с ними.

«Но это всего лишь контракт», — думаю я. По истечении недели они бросят меня и перейдут к следующей девственнице, к следующей женщине, которую смогут взять и сломать.

Они не ищут любви, и я тоже.

Это не сказка, где сломленный тиран становится мягкосердечным героем. Я не принцесса, которую нужно спасать. Я прокладываю свой собственный путь и делаю всё, что необходимо, чтобы улучшить своё положение.

И всё же желание сделать всё возможное, чтобы помочь им найти свою собственную истину, непреодолимо.

Лайл двигается внутри меня, его челюсть напряжена, взгляд устремлён в какую-то точку над моей головой. Нейт снова берёт меня за руки, но ему не нужно меня удерживать. Моя уступчивость естественна для меня, и моя готовность уступать их желаниям является неотъемлемой частью того, кем я являюсь по отношению к этим мужчинам.

Его бедра слишком сильно прижимаются к моей чувствительной плоти, но я сосредотачиваюсь на мощи, заключённой в его теле, на явной силе и всепоглощающем доминировании в каждом движении его бёдер. Я раскрываюсь, как цветок на солнце, высвобождаясь резкими сокращениями, которые доводят его до мучительной кульминации. Как и его брат, Лайл кажется потерянным, когда заканчивает, его тело расслабляется, а лицо прижимается к моей шее. Тёплое дыхание обжигает мою кожу, когда он смягчается внутри меня.

— Хонор? — шепчет он, и это звучит как вопрос.

— До Луны и обратно, — шепчу я, и он замирает, словно ледяная вода капнула ему на позвоночник.

— Ты собираешься пролежать там всю ночь, как выброшенный на берег кит? — резко спрашивает Нейт, и когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, Килиан наблюдает за нами, прищурившись.

И вот игра начинается сначала.

Труднее прикоснуться к Нейту так, чтобы он смог дотянуться до меня, когда Лайл держит мои руки над головой, а Килиан завязывает верёвки вокруг моих лодыжек, чтобы снова привязать меня к кровати. Нейт проводит пальцами по тому месту, которое он прорвал первым, место, которое теперь заполнено семенем его братьев. Он закрывает мне рот рукой, когда проникает в меня, и я знаю, он боится, что я скажу ему что-то, что сделает его действия ещё более жесткими. Я кусаю его за пальцы, потому что именно этого он от меня и хочет. Я отворачиваю от него лицо, чтобы ему было труднее удерживать меня. Я дёргаю Лайла за руки, которые стали скользкими от нашего совместного пота, и за тугие путы на моих лодыжках. Я устраиваю им всем хорошее представление и наслаждаюсь каждой минутой, притворяясь, что не согласна с тем, как со мной обращаются, даже когда я летаю на свободе, ощущая свободу освобождения.

Но внутри маленькое зёрнышко надежды распускает свой сладкий первый листик. Потому что, когда Нейт кончает и теряет всю свою власть надо мной, оставаясь уязвимым и опустошенным, я шепчу:

— Я всё еще сплю с Банни на своей подушке, — и он смотрит на меня широко раскрытыми тёмно-синими глазами, как будто я залезла к нему в грудь и вытащила его все ещё бьющееся сердце.

10. Маловероятные защитники

Лайл

Я всё ещё не могу поверить, что Хонор согласилась встретиться с нами и выпить перед началом вечерних мероприятий. Я был уверен, что она ограничит наши контакты комнатой в клубе «Скарлетт», но после того, что она наговорила нам с Нейтом, я подумал, что стоит рискнуть и она, возможно, захочет поговорить.

Прошлой ночью я, казалось, несколько часов пролежал без сна, гадая, чего Хонор добивалась, вспоминая события нашего детства, в то время как мы использовали её тело для своего удовольствия. Я думал, что она говорила это, чтобы заставить нас чувствовать себя виноватыми, но эта мотивация не соответствовала выражению её лица.

Мне показалось, что она пыталась наладить контакт, но зачем? Она надеется, что мы вспомним, какой она была девочкой, и откажемся от нашего соглашения?

«На Луну и обратно», — сказала она, мгновенно перенеся меня в очень далёкое прошлое, в те времена, когда Виктория читала нам сказки на ночь. Я задал миллион вопросов женщине, которая собиралась стать моей мачехой: «Как далеко до Луны?», «Как вы туда добираетесь?», «Сколько времени занимает поездка?»… и Хонор разразилась смехом, уже в своём юном возрасте понимая, что это было выражение, а не буквальное описание.

После этого мы начали говорить это друг другу. Сначала мы вели себя глупо, но потом это стало обозначать нашу связь друг с другом. Мы говорили это всякий раз, когда один из нас нуждался в поддержке другого.

Вчера вечером она также принесла мягкую игрушку по имени Банни, которую Нейт подарил ей на день рождения в один год. Она повсюду носила эту игрушку с собой и настаивала, чтобы мы все относились к ней с должным уважением. При упоминании о Банни у Нейта был такой вид, словно он увидел привидение.

Но ничто не было таким шокирующим, как действия Килиана по отношению к Хонор.

Килиан настолько не похож на тёплого и пушистого человека, насколько это вообще возможно. В его словаре даже нет слова «нежный», но это единственный способ описать поцелуй, который он запечатлел на спине Хонор.

То, как он это сделал, потрясло меня до глубины души, как землетрясение, и сколько бы я ни думал об этом, я так и не смог понять, что происходит у него в голове. Он обращается с Хонор как с секс-игрушкой, такой грубый и бесчувственный, а потом… этот поцелуй.

Вся эта ситуация совершенно хреновая, но я не могу сожалеть о том, что она вернула Хонор в нашу жизнь, какой бы извращённой она ни была.

Когда мы приезжаем, Хонор уже сидит в баре отеля, выглядя до смешного сексуально в маленьком красном платье в обтяжку, которое всё больше обтягивает её бёдра, когда она наклоняется вперёд за своим напитком. Её волосы подняты, обнажая нежную шею, и не раз мне приходилось отводить взгляд от её бледной обнажённой кожи.