Проданная сводным братьям (ЛП) - Бразер Стефани - Страница 10

— Я ни за что не соглашусь на это… целый месяц… — она делает движение, чтобы встать, но я хватаю её за руку и заставляю остаться, мои мысли мечутся.

— Что, если мы сократим срок? Вместо месяца, всего неделя, и ты получишь все деньги.

Она смотрит на то место, где я её держу, но я не отпускаю её. Вместо этого я нежно сжимаю её руку и провожу по коже большим пальцем.

Я не уверен, что то, что я предлагаю, — хорошая идея. Не знаю, стоит ли мне заставлять её проводить с нами больше времени, особенно с Килианом, но я просто не могу позволить ей снова ускользнуть.

Она смотрит в потолок, размышляя, поэтому я повторяю свою просьбу.

— Всего неделя, и у тебя будет всё, что тебе нужно.

7. Притворись, что ненавидишь это

Нейт

— Ни в коем случае, черт возьми, нет, — рычит Килиан после того, как Лайл возвращает Хонор и объясняет свою идею. Мой старший брат свирепо смотрит на девушку, но она, очевидно, ничего так сильно не хочет, как уйти и забыть, что это вообще произошло. Лайл — тот, кто хочет, чтобы она осталась.

Выражение лиц моих братьев заставляет меня отказаться от мысли, что, хотя бы на одну ночь я могу освободиться и не быть чертовым миротворцем между ними.

— Просто выслушай меня, — говорит Лайл. Он вообще когда-нибудь раньше встречался с Килианом?

— Давай выпьем и обсудим это, — вмешиваюсь я. — В конце концов, это деловое соглашение. Мы можем обсудить его как разумные люди.

— Условия соглашения уже определены, — огрызается Килиан.

— Лайл? Не мог бы ты принести нам всем по бокалу скотча? И…? — я поворачиваюсь к Хонор.

— Белого вина, — тихо произносит она.

Когда мы выпиваем, Кил устраивается в кресле, напоминающем трон, а Лайл становится позади него. Я сажусь на кровать и похлопываю по месту рядом с собой в знак уважения. Последнее, что Хонор нужно, — это встретиться лицом к лицу со всеми нами троими. Вопреки тому, что она может подумать, сейчас мы не против неё. Или этого не должно быть.

Килиан осушает половину своего бокала и обращается к Хонор.

— Лайл не имеет права менять условия.

— Она собиралась уйти, — говорит Лайл, прежде чем Хонор успевает что-либо сказать.

— Давай выслушаем его, — взгляд, которым я одариваю Килиана, призывает к терпению. — Может быть, мы сможем прийти к новому соглашению, которое устроит нас всех.

— Я сказал ей о неделе, — говорит Лайл. — Это лучше, чем ничего.

— Значит, мы платим за месяц и получаем неделю? — Килиан бросает на Лайла свирепый взгляд. — Тебя не было в тот день, когда в бизнес-школе учили бизнесу?

Хонор делает глоток вина, словно для храбрости.

— Я не могу быть вашей… быть с вами месяц. Или неделю. Не сейчас, когда я знаю, кто вы.

— У меня сложилось впечатление, что тебе нужны деньги, — говорю я. На самом деле, она не очень много рассказывала нам об этом, но я её знаю, по крайней мере, знал раньше. Она ни за что не стала бы говорить об этом без особой необходимости.

— Знаю, но… я просто не могу.

— То, как дрожали твои бёдра, когда ты испытала оргазм, говорит об обратном, — сухо произносит Килиан. — Ты понимаешь, что ничего не получишь, если уйдёшь?

Она сглатывает.

— Понимаю.

Лайл садится на другой край кровати и похлопывает её по колену, как ему кажется, чтобы успокоить. Но я замечаю, как расширяются глаза Хонор, когда мы сидим по обе стороны от неё. Тем не менее, она остаётся на месте, чем я восхищаюсь.

— Пройдёт неделя, прежде чем ты это поймёшь, — продолжает Лайл. — Возможно, тебе даже станет легче, если ты знаешь, кто мы такие.

Я закатываю глаза. Моему младшему брату ещё многому предстоит научиться о переговорах — и о женщинах.

— Мы все пришли в эту комнату не просто так, — начинаю я. — Мы хотели чего-то или нуждались в чём-то. У нас всё ещё может получиться.

Яркая голубизна глаз Хонор, когда она смотрит на меня, почти заставляет меня запнуться на полуслове. Меня до сих пор поражает, что она выросла такой великолепной женщиной. Весь мир должен быть у её ног, но очевидно, что жизнь далась ей нелегко.

— Мы не согласимся на неделю, — заявляет Килиан. Очевидно, он не видит иронии в том, что минуту назад сказал, что Лайл не имеет права говорить за всех нас троих.

— Давайте мы сразу всё проясним, — предостерегаю я. — Это переговоры. Если мы сократим срок с месяца до недели, тогда, возможно, Хонор сможет дать нам то, что мы хотим.

Килиан усмехается.

— Например, что? Мы уже купили право использовать её тело так, как сочтём нужным, в течение месяца, — он допивает остатки скотча. — За исключением всего этого дерьма в контракте о стоп-словах и жёстких ограничениях.

— Так, может быть, мы могли бы… — я так и не успеваю закончить предложение.

Килиан с силой ударяет стаканом по столу рядом с собой и наклоняется вперёд, его глаза сверкают. Чёрт.

— А вот это может быть интересно. — Он склоняет голову набок, рассматривая женщину, сидящую перед ним. Насколько я знаю Килиана, его мозг анализирует всё, что он о ней знает, и решает, за какие рычаги нажать. — Маленькая Воробышек мучается чувством вины из-за неуместности этой ситуации. Как же это неправильно, что мальчики, с которыми она играла в детстве, засовывали свои члены в каждую её дырочку, и как ей это нравилось, что она кончала по нескольку раз. Она хочет денег, но не может смириться с мыслью о том, что ей придётся неделю мучиться чувством вины и стыда. — Его тёмные глаза скользят по мне, а затем по Лайлу, как будто он хочет убедиться, что мы внимательно слушаем его. — Так что, если мы избавим тебя от чувства вины и стыда, Хонор? Ты соглашаешься на отсутствие ограничений и стоп-слов; таким образом, мы можем взять всю вину на себя. Всё, что тебе нужно сделать, это подчиниться нашей воле. Расслабиться и принять это. Притворимся, что мы незнакомы… как будто ничего этого никогда не было.

Это больной и извращённый взгляд на вещи, но Килиан всегда был очарован человеческой психологией. Забавно, что он может читать других людей, как открытую книгу, но не может понять ни слова о своей собственной психике.

Хонор отшатывается от меня. Поверх её головы я вижу, как хмурится Лайл.

— Это прекрасно, — повторяет Килиан, самодовольно ухмыляясь.

— Я… я не могу… — заикается Хонор, и я понимаю, что для неё в этой комнате есть только один мужчина. Мы с Лайлом отошли на задний план, и её взгляд был прикован к Килиану.

— Ты можешь, — рычит он. — Ты была достаточно храброй, чтобы пройти через это с самого начала. Это ключ, Воробышек. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать «да», и ты сможешь войти в эту дверь со всем, что тебе нужно. Ты не зря пожертвовала своей девственностью, — я начинаю протестовать, но никто из них не обращает на меня внимания.

— Я не буду, — настаивает Хонор. — Вы не можете заставить меня делать что-либо против моей воли.

— Конечно, мы не можем… Но это не будет против твоей воли, не так ли? Нет, если ты согласишься. В чём дело, Хонор? Ты боишься, потому что знаешь, что тебе это понравится? — он наклоняется вперёд и кладёт руку ей на бедро, забираясь под мягкую ткань платья. Хонор качает головой, но не отстраняется от его прикосновения.

— Тебе нравилось, когда Лайл трахал тебя в глотку, — безжалостно продолжает Кил. — Тебе нравилось, когда Нейт овладевал твоей киской. Я видел, как ты кончала. Тебе нравилась каждая минута этого, — он пприближается к кровати, отодвигая Лайла в сторону. Его лицо находится в нескольких дюймах от лица Хонор, а его рука скрывается под её платьем.

— Тебе даже понравилось, когда я трахнул тебя в задницу, — голос Килиана тих и убийственен. Я едва слышу его, но, судя по тому, как Хонор дрожит рядом со мной, я знаю, что она прекрасно его слышит. — Какой девушке это понравится? Ты должна была испытывать страх и отвращение, но кончила, как дикая кошка. Ты была чертовски мокрой, — он делает резкое движение рукой, и комнату наполняет вздох Хонор. — Ты всё ещё такая.