Измученные смутой времени - Егоров Виталий - Страница 31

— А куда делись все ассистенты? — засомневался опер. — И вообще, кто они такие? У меня нет медицинского образования…

— А там не требуется медицинского образования, — хохотнула патологоанатом. — Пойдем, покажу моих ассистентов.

Они направились в морг, который находился внутри двора Бюро судебно-медицинской экспертизы и, минуя секционный зал, оказались в небольшой комнатке, где застали двух мертвецки пьяных мужичков неблагообразного вида в замызганных белых халатах: один храпел на диванчике, другой — на полу.

— Вот они, мои ассистенты, — нервно засмеялась Мира и легонько пнула лежащего на полу. — Сегодня же напишу докладную на имя заведующего, чтобы убрали этих пьяниц.

— Других нет? — спросил сыщик, впечатленный увиденным.

— А кто придет к нам санитаром? — поморщилась Мира. — Только судимые и бомжи. Попробуй целыми днями копаться в трупах — тоже запьешь.

— В Афгане я видел много трупов… — как бы ненароком проронил Седов.

— Ах, ты воевал! — приятно удивилась эксперт. — Тогда тем более приступим к вскрытию!

Перенести грузное тело Дорохова из холодильной камеры на секционный стол стало для патологоанатома и опера нелегким занятием.

Водрузив голое тело на стол, Мира приказала:

— Вскрывай грудную клетку!

— Как и чем? — испуганно спросил оперативник.

— Найди самый большой нож, он называется реберный, возьми и молоток в помощь, а я подскажу, где производить секционные разрезы.

Сыщик нашел на специальном столике необходимые инструменты и, глубоко вздохнув, приступил к делу. Нож был острый, тут санитары постарались на славу, поэтому хрящи грудной клетки поддались довольно легко, а там, где инструмент застревал в костных уплотнениях, опер помогал ему легким постукиванием молотка по обуху клинка. Мира внимательно следила за ловкими движениями опера, изредка подсказывая, как поступить:

— …обходи пупок слева до лобкового сочленения…

Осмотрев внутренности, взяв необходимые анализы, эксперт указала:

— А теперь вскрываем черепную коробку.

Сделав соответствующие надрезы, патологоанатом натянула кожу головы на лицо исследуемого трупа и, рассмотрев окровавленный голый череп, озадаченно хмыкнула и кивнула Седову:

— Возьми пилу и распили череп по кругу, при этом следи, чтобы не повредить твердую мозговую оболочку.

— А я знаю, где находится эта оболочка? — с ехидцей спросил уже вспотевший опер.

— Води пилу осторожно, если почувствуешь, что стало легко, а это значит, что кость пройдена, переходи к следующему участку, — советовала Мира. — Обмотай левую руку полотенцем и придерживай череп.

Вскоре работа была закончена, отпиленная крышка черепа стала подвижной, и эксперт приказала:

— Теперь возьми молоточек, на рукоятке которого имеется крючок и, засунув его между распилами, отдели крышку от черепа.

Когда крышка черепа отделилась с характерным хлюпом, патологоанатом вывалила мозги на стол и, разрезав их на дольки острым скальпелем, проговорила:

— Налицо черепно-мозговая травма. Наблюдается обширная гематома…

Тут же она взяла распиленный свод черепа, изучила изнутри и уверенно добавила:

…удар чем-то тяжелым по темечку. Сразу говорю, что при падении такую травму получить невозможно, а то я вас, оперов, знаю — начнешь меня склонять к тому, что это несчастный случай. Убийство это, убийство, так что ищи преступника, молодой человек.

— Я не собирался тебя склонять к чему то, — нахмурившись, сердито бросил Седов. — Что ты все время «молодой человек, да молодой человек»? Мы почти ровесники, зови меня Валерий или Валерий Васильевич.

— Ух, какой серьезный! — рассмеялась она. — Так и быть: меня зовут Мира Яковлевна, можно просто Мира.

Поколдовав над трупом более часа, Мира устало вздохнула:

— Давай заштопаем все обратно и отправим тело в холодильник.

Зашивая труп, она выругалась:

— Как надоела эта алкашня! Их это дело — приводить трупы в божеский вид после вскрытия. Нет, сегодня же потребую, чтобы убрали этих дармоедов отсюда к чертовой матери!

На прощание Мира предложила:

— Валера, хочешь медицинского спирта? Могу налить.

Немного подумав, Седов махнул рукой:

— Налей, Мира, а то внутри у меня все дрожит от такой экзекуции над трупом.

— Вот, вот, а каково санитарам! — громко расхохоталась она. — Ладно, прощу им пьянку в очередной раз, а то где сейчас быстро найдешь непьющих помощничков?

— Если меня выгонят со службы, я уже знаю, куда мне устроиться на работу, — засмеялся опер, выходя из здания судебно-медицинской экспертизы.

Жуков, заслушав доклад Седова, похвалил его за то, что он выступил в роли санитара и заметил:

— То-то я чувствую, что от тебя несет спиртом. Ладно, для дела можно, но не злоупотребляй. Итак, какие версии хочешь выдвинуть?

— По мне — версия одна, — ответил сыщик. — Убили хулиганы или грабители на улице.

Жуков, покивав головой в задумчивости, отметил:

— Правильно мыслишь, это самое приоритетное направление. Давай, разрабатывай эту версию до конца, а потом, если она не подтвердится, подумаем, что нам делать дальше.

Седов, не откладывая дело в долгий ящик, сразу же направился по адресу проживания потерпевшего. Хозяйка была дома, сыщик заметил, что зеркало в прихожей занавешено покрывалом. Поправляя на голове черный платок из легкого шелка, женщина с опухшими от слез глазами вопросительно уставилась на сыщика.

— Мария Игнатьевна, я хотел уточнить кое-какие вопросы относительного вашего мужа, — объяснил Седов цель своего визита. — Я сегодня был в морге на вскрытии тела, у него черепно-мозговая травма.

— Бедный, бедный, — промолвила женщина. — Как это случилось? Его ударили?

— Скорее всего, да, ударили. Пока обстоятельства его смерти нами не установлены, поэтому я хотел задать вам несколько вопросов.

— Да, да, задавайте, — кивнула она и пригласила опера сесть на диван в зале. — Вам принести чай?

— Нет, спасибо, — отказался сыщик. — Я быстро, задерживать вас долго не буду.

— Тогда я слушаю — что вы хотели узнать о моем муже?

— Мария Игнатьевна, у мужа нашли только партийный билет. Что он носит в карманах обычно?

— Портмоне… Портмоне не было в кармане?

— Нет, не было.

— Значит, его ограбили, — всхлипнула женщина.

— Сколько было денег?

— Обычно он таскает с собой десять-пятнадцать рублей.

— Что еще было в портмоне?

— Водительские права.

— У вас имеется машина?

— Да.

— Какой марки и где она находится?

— «Жигули». Находится недалеко отсюда в железном гараже.

— А ключ от машины?

Хозяйка сходила на кухню и вернулась с ключом:

— Он на месте. Стас хотел отдать машину на ремонт, да все было некогда.

— А еще что-то было в портмоне?

— Не знаю, что еще там было. Думаю, что ничего не было…

— Часы, очки? Носил он их?

— Он не носит очки, а часы были.

— Что за часы? Помните марку?

— «Полярные». Они достались от моего отца, который был полярником, и ему подарили их в честь юбилея. Они представляют редкость, поскольку выпущены в ограниченном количестве.

— Что еще было у мужа: цепочка, перстень?..

— Да, да, у него золотой перстень! Перстня тоже нет при нем?

— Нет.

— Его ограбили, — запричитала женщина. — Но зачем убили?! Забрали бы все и отпустили! Бедный мой Стас!

Подождав, когда хозяйка успокоится, опер предложил:

— Обрисуйте, пожалуйста, перстень.

— Он массивный, с фамильным вензелем «Д».

— Опишите более подробно и желательно нарисуйте на бумаге его внешний вид.

— Ой, вряд ли смогу нарисовать, я не художница, — засомневалась женщина. — Лучше расскажу, как он выглядит.

Записав подробные приметы пропавших вещей, Седов вышел на улицу и, немного подумав, направился в городской ломбард.

Будучи борцом с карманными ворами, сыщик частенько заглядывал в этот ломбард и даже установил там тесные связи с его работниками, которые предоставляли ему информацию по всем подозрительным сделкам с золотыми изделиями. Таким образом он поймал не одного карманника, в том числе приезжих с табором цыган.