Что известно реке (ЛП) - Ибаньез Изабель - Страница 45

— Добро пожаловать в Египет, Инез, — сказал Абдулла, широко улыбаясь.

Я сжала руки на коленях, едва слыша эти слова. Мой дядя работал на Абдуллу, потому что этого хотела его жена. Он имел дело с ужасными бюрократами Каира, выносил бесчисленные часы копания в грязи под палящим солнцем, работая бок о бок со своим шурином — и все во имя любви к своей покойной жене.

Лучше бы я никогда этого не узнавала.

Потому что, как только я подняла глаза, дядя Рикардо поймал мой взгляд и улыбнулся, и я поняла истину.

Никто за этим столом не знал, что дядя был убийцей.

Никто, кроме, пожалуй, Уита.

УИТ

В борделе было накурено и многолюдно. Я прислонился к барной стойке и гонял виски в стакане раз, другой. Воздух наполнял аромат благовоний, оседающий на одежде. Мой информатор доложил, что здесь собираются агенты Стерлинга. Они питали слабость именно к этому заведению.

Я опустил стакан, так и не отпив из него. Мне нужна была ясная голова.

Наконец, двое мужчин вошли в помещение, раздвинув бархатный занавес при входе, и я выпрямился, сосредотачиваясь. Они были в точности такими же, как их описывали: бледнокожие, светлоглазые, англичане. В накрахмаленных рубашках с отутюженными воротничками. И они уже были готовенькие.

Блестяще.

Они подошли к бару и остановились менее, чем в футе от меня. Пока первый заказывал выпивку, второй озирался по сторонам, оценивая обстановку на вероятность каких-либо неприятностей. Бармен принялся за работу, бросив через плечо:

— Сегодня без Бэзила?

Агент пониже покачал головой.

— Застрял в Каире из-за одного неприятного дела.

— Бланш огорчится, — произнес бармен, в тоне его голоса сквозил сарказм.

Я опустил взгляд в свой стакан. Мне было знакомо имя знаменитой французской куртизанки. Русые волосы и карие глаза цвета виски, веснушки на плечах и ключицах. Я должен был догадаться, что Бэзил ее покровитель.

— Не пришлось по вкусу? — спросил бармен хрипловатым голосом. Он был новеньким и, судя по акценту, иностранцем. Полагаю, немец.

Я рассеянно покачал головой, мое внимание было обращено к дамам. Она стояла в стороне, бесстрастно осматривая свои владения. Шелковое платье на ней переливалось в бледном свете свечей, мягкость которого контрастировала с сильной линией ее спины.

Если бы я хотел иметь хоть какой-то шанс увидеть Бланш, мне было необходимо завоевать благосклонность этой мадам.

Я подтолкнул свой напиток к барной стойке, рассчитался с барменом и медленно направился к ней. Она заметила меня в ту же минуту, как почувствовала мое намерение, проследив за моим неторопливым перемещением сквозь толпу. Мадам улыбнулась, резко и с интересом. Она подначивала меня, заманивая подойти ближе.

Но я хотел, чтобы меня заманили.

— Добрый вечер, — произнес я с небрежной улыбкой.

— Я видела вас здесь раньше, — пробормотала она хриплым голосом.

— Мне нужна Бланш.

Она нахмурила свои темные брови.

— Она была у вас раньше?

— Она свободна этим вечером? — спросил я, старательно сохраняя нейтральное выражение лица.

— Нет, — сказала мадам с сожалением в голосе. Я не поверил в это ни на секунду. — Но если вы вернетесь завтра, возможно…

— Это должно случиться сегодня, — сказал я, вкладывая ей в руки пачку египетский пиастров. — Я готов сделать так, чтобы оно стоило ваших усилий.

Мадам уставилась на деньги, явно взвешивая решение. С очевидной неохотой она протянула мне их обратно.

— Боюсь, это невозможно.

Аромат ее духов окутал меня, словно сжатая в кулак ладонь. Я намеренно вложил деньги обратно в ее руки, а затем добавил купюр.

— Полчаса.

Мадам огляделась, задержав взгляд на ком-то в толпе. В ожидании решения я ощущал, как мои плечи сковывает напряжение, а рука прижималась к карману пиджака. Я отдал бы все до последней копейки лишь бы увидеть Бланш. Но затем мадам кивнула сама себе и жестом указала на лестницу.

— Полчаса, — согласилась она. — Не заставляй меня искать тебя.

— Я могу быть очень быстрым, когда заинтересован, — произнес я, подмигнув и уже поднимаясь, ощущая головокружение от триумфа и мыслях о Бланш. Подойдя к ее двери, я резко постучался, и она распахнулась, явив миниатюрную женщину, из-за которой, как известно, мужчины толпами шли в бардель. Ее ночная рубашка сползла на плечо, обнажая созвездия веснушек, покрывавших бледную кожу. По какой-то непостижимой причине перед глазами встала еще одна пара плеч. Узкие и расправленные вопреки всему.

Я отогнал непрошенную мысль. Ей было не место в этой комнате.

Бланш открыла дверь шире, ее теплый взгляд задержался на моем лице, и на губах расцвела улыбка. Ей понравилось увиденное. Кокетливо ухмыльнувшись, она жестом пригласила меня следовать за ней внутрь. От предвкушения у меня закипела кровь, кружилась голова. Аромат лаванды тянулся за ней шлейфом, этот запах пьянил, но заставлял вспомнить о другом, более сладком.

Я прикрыл за собой дверь, не отрывая глаз от Бланш. Она стояла у узкой кровати, выпятив бедро и развязывая шнурок ночной рубашки, обнажая пышную грудь. Под нами царило буйное и всепоглощающее веселье. Велись громкие и вульгарные разговоры, музыка оглушала. Через дверь ничего не доносилось. В спальне стояло напряжение и тишина от предвкушения.

Бланш подошла ко мне, ее сорочка раскрылась, обнажая длинные ноги. Она потянулась вверх, обхватывая мою шею своими маленькими ручками. Она вздернула подбородок; она стояла так близко, что я мог сосчитать ее ресницы. Бланш медленно притянула мое лицо к себе, ее губы находились в нескольких дюймах от моих, а полуприкрытые голубые глаза смотрели на мой рот.

Мощный прилив желания так и не снизошел, хотя я ждал его. Я должен был утонуть в этой женщине, но вместо этого… Меня охватило чувство досады, когда я крепко сжал ее руки и отвел их от своего лица.

— Нет необходимости продолжать, мадемуазель.

Она притихла, сдвинув тонкие брови. Я отошел от нее и встал у кровати, возвращая возможность дышать. Я бросил последние деньги на одеяло и повернулся к ней лицом. Намеренно накинув одежду ей на плечи, прикрывая каждый дюйм кожи, я сказал:

— Мне требуется от вас кое-что другое.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЖЕМЧУЖИНА НИЛА

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Вода мягко билась об Элефантину, и я облокотилась на перила, всматриваясь в глубокую зелень Нила. Уит потянулся вперед и, обхватив своей теплой рукой мою, осторожно потянул меня назад. Я бросила на него вопросительный взгляд. У него были напряжены плечи, а под глазами залегли глубокие тени.

— Я не в настроении спасать тебя, если ты упадешь.

Я приподняла брови от столь резкого тона.

— Ты голоден или просто устал? Или, пожалуй, пьян?

Озадаченное выражение его лица заставило меня рассмеяться.

— Я не пьян. Если бы я напился, ты бы знала. Однако, я голоден, устал, вспотел и, в целом, раздражен.

— Не самое лучшее утро, — заметила я.

Он одарил меня безучастным взглядом.

Я прищурилась.

— Чем ты был занят прошлой ночью?

— Это, — мягко начал он. — Не твое дело.

— Инез, — позвал дядя Рикардо. — Не пропусти.

Я отвернулась от Уита, как раз вовремя, чтобы увидеть, как становится виден остров Филы, освещенный утренним светом, мягким и всеохватывающим. Величественные пальмы поднимались из воды, с плавно покачивающимися листьями от легкого скользящего над рекой ветерка. Высокая и внушительная колоннада из камня золотистого оттенка возвышалась над Элефантиной, как огромные ворота, приглашающие путников в иной мир, в другую жизнь. По обеим сторонам от них высились древние, грозные, прочные скалы на фоне пурпурных холмов. Остров стоял в окружении других, менее больших, скалистых и суровых стражников жемчужины Нила. По мере нашего плавного приближения пилоны храма становились выше. В жизни мне еще не доводилось видеть ничего столь же прекрасного.