Чародей с гитарой - Фостер Алан Дин - Страница 7

– Вот что, парень, не слушай ты, чего Клотагорб тут говорит об оплате. Сколько ни будет стоить – уладим. Я отвечаю.

– Мадж, ты очень добр.

– Э, знаю, о деньгах с ним лучше не говорить.

С керамическими бутылочками и странными кувшинчиками и горшочками появился волшебник. Аккуратно разместил весь набор на полу перед кушеткой. Выбрал несколько штук, смешал их содержимое в небольшой медной чаше, поставив ее на пол между ступнями Джон-Тома. Бросил в мутную лужицу на дне чашки щепоть желтоватого порошка и что-то едва слышно пробормотал. Мадж и Джон-Том мгновенно зажали ноздри: получившаяся кашица изрядно смердела.

Добавив щепотку голубого порошка, Клотагорб перемешал смесь и начал залепливать ею открытую рану в боку Джон-Тома. Осознав, что боль утихает, тот постарался забыть о всяких инфекциях.

– Пог! – Клотагорб прищелкнул короткими пальцами. – Принеси мне небольшой тигель. Тот, у которого на боках выгравированы знаки солнца.

Джон-Тому вроде бы показалось, что летучий мыш буркнул под нос: «Мог бы и сам смотаться дуда и обратно, зажиревший ленивый улиткин сын». Однако нетрудно было и ошибиться.

Впрочем, возвратившись с тиглем, Пог молча поставил его между Джон-Томом и волшебником и, взмахнув крыльями, устремился подальше.

Клотагорб переложил образовавшуюся пасту в тигель, долил зловонной жидкости из высокой черной бутылки с осиной талией, добавил щепотку коричневого порошка, достав его из ящика под правой рукой. «Интересно, а у него там никогда не зудит?» – подумал Джон-Том о встроенном в волшебника шкафчике.

– Черт, что же я сделал с этой палочкой… а?

Небольшой палочкой из черного дерева, инкрустированной серебром и аметистами, чародей помешивал смесь, непрерывно бормоча под нос.

Паста внутри тигля обрела консистенцию густого супа и засветилась глубоким изумрудным светом. На поверхности ее взрывались пузыри, отражавшиеся в округлившихся глазах Джон-Тома. Теперь смесь припахивала корицей, а не болотным газом.

Обмакнув палочку в жижу, волшебник попробовал ее на вкус. Удовлетворившись, он взял палочку за оба конца и начал поводить ею над шипящей гущей. Искры на поверхности стали вспыхивать сильнее и чаще.

Джон-Том слушал в полном смятении. Ни тебе гортанных фраз, ни хвоста тритона, глаза летучей мыши, крови паука, бычьих рогов… Конечно, неизвестно, из чего на самом деле состоят жидкость и порошки, которыми пользуется волшебник. В ворожбе прозвучали слова – пироксин, пенициллин, агглютинация – подобной чушью, выписывая рецепт, любят ублажать себя доктора.

Как только голос волшебника смолк, Джон-Том поинтересовался этим и получил ответ.

– Это волшебные слова, мой мальчик.

– Но ведь они обозначают нечто… Реальные вещи, я хочу сказать.

– Конечно же. – Клотагорб глядел на Джон-Тома так, словно его вдруг обеспокоило состояние рассудка юноши. – Что может быть реальнее основ магии? – Он кивнул в сторону часов. – Я сразу не распознал, что у тебя устройство для измерения времени, и не сомневаюсь, что ему можно верить.

– Но часы же совершенно неволшебная вещь.

– Так ли? Объясни тогда мне, как они работают?

– Ну, они кварцевые, там текут электроны… то есть… – Джон-Том сдался. – Это не по моей специальности, но часы работают на электричестве, а не на магических формулах.

– В самом деле? Я знаю много электрических формул…

– Но чертовы часы работают на батарейках!

– А что внутри этой штуковины ты называешь батарейкой?

– Запас электроэнергии.

– А разве он не записывается какой-то формулой?

– Конечно, записывается, только эта формула математическая, а не магическая.

– Конечно, по-твоему, математика – не магия? Какой же ты после этого чародей?

– Я же как раз об этом, я… – Но Клотагорб жестом остановил Джон-Тома, предоставив тому возможность молча кипеть от раздражения против настырной и уверенной в себе черепахи.

Обдумывая слова волшебника, Джон-Том постепенно приходил во все большее смятение.

Крохотные вспышки огненными мотыльками по-прежнему перепархивали по поверхности пасты, однако цвет ее из зеленого теперь сделался желтым, она начала пульсировать. Клотагорб церемонно отложил палочку в сторону. Поднял тигель, предложил его всем четырем сторонам света, а потом нагнул и выпил содержимое.

– Пог! – Чародей отер пасту с клюва.

– Да, хозяин, – отвечал летучий мыш теперь уже угодливым тоном.

Клотагорб передал ему тигель, затем медную чашу.

– Вымой.

Приняв оба сосуда, летучий мыш, хлопая крыльями, направился к далекой кухне.

– Ну и как ты себя чувствуешь, мой мальчик? – Клотагорб с симпатией поглядел на Джон-Тома. – Получше, должно быть?

– Вы говорите, что… все, значит? – Джон-Том решился поглядеть на собственный бок. Уродливая рана исчезла, не оставив следа. Кожа была гладкой и ровной, от остального тела место ранения отличалось только отсутствием загара. До Джон-Тома дошло, что боль тоже исчезла.

Он опасливо надавил на место, откуда только что текла кровь. Ничего. И, открыв от изумления рот, юноша повернулся к чародею.

– Не надо. – Клотагорб отвернулся. – Примитивные похвалы смущают меня.

– Но как?

– Ах, это?.. Ах, мой мальчик, это заклинания исцелили тебя.

– А зачем тогда чаша со всем содержимым?

– Зачем? Просто это мой завтрак. – Волшебник ухмыльнулся, насколько это вообще можно сделать, обладая не ртом, а черепашьим клювом. – И чтобы тебя отвлечь. Некоторым пациентам становится не по себе, когда тело заживает прямо у них на глазах. Иногда это весьма неаппетитное зрелище. Итак, мне нужно было или усыпить тебя, или отвлечь. Последнее проще и безопаснее. К тому же я проголодался. А теперь, по-моему, нам пора обсудить, зачем я притянул тебя в свой мир. Видишь ли, это хлопотливое дело, даже опасное: открывать порталы между измерениями, изгибать пространство-время. Однако придется сперва запечатать эту комнату. Пожалуйста, отойди подальше.

После неожиданного выздоровления дар речи еще не вернулся к Джон-Тому, и он покорно отступил назад к книжному шкафу. Мадж присоединился к нему, как и возвратившийся Пог.

– Тигли ему мой, – ворчал мыш сквозь зубы. Тем временем Клотагорб, взяв в руки палочку, начал помахивать ею в воздухе и бормотать под нос нечто таинственное. – И чдо я дуд видел: все ему мой, да убирай, да чисти.

– Если тебе здесь плохо, чего же остаешься? – дружелюбно осведомился Джон-Том. Он уже почти привык к жуткому обличью Пога. – Очень хочешь стать чародеем?

– Да ды чдо! К черду дакое счасдье! – Брюзгливый голос Пога сделался возбужденным. Он подлетел поближе. – Я связался со сдарой развалиной, чдобы зарабодадь на полную сохраняющуюся дрансмогрификацию, как эдод говорид. Физию хочу сменить, понял? Осдалося еще несколько лед… а подом можно и плату подребовадь.

– А какую перемену ты задумал, приятель?

Пог повернулся к выдру.

– А знаешь ду часть города, чдо в конце улицы Иноходцев? Сдарое здание, чдо надсдроено дама под сдойлами?

– Во, а тебе че там делать? Ты такими вещами не занимаешься. Да и район тот тебе не по карману. – Выдр ухмылялся в усы.

– Признаю, не спорю, – соглашался безутешный Пог. – Приядель у меня дам, он куш сорвал на гонках и однажды вечерком прихвадил меня дуда, чдобы попраздновадь. Он знаком с мадам Скорианцей, чдо держид дом для крыла-дых. У нее рабодаед одна девчонка, дак, ерунда, не больше, чем пденчик, соколиночка, другой дакой нед на сведе. Зовуд ее Улейми. Она… – припоминая подробности, Пог так и заплясал в воздухе. – Да она же само великолепие среди всех крыладых, я даких не видал. Какое изящесдво… А перышки… И еще сила какая! Мадж, я думал – помру в эксдазе! – Предавшийся воспоминаниям Пог восторженно затрепетал в воздухе.