Чародей с гитарой - Фостер Алан Дин - Страница 3

Повернувшись спиной к выдре, Джон шагнул вперед, споткнулся о камень и упал от нахлынувшей слабости – кровь-то вытекала. В ноздри пахнуло мятой и вереском.

«Боже милостивый, не дай мне умереть во сне…»

Когда он открыл глаза, все как будто было в порядке. Светло. Выходит, он уснул и проспал целую ночь, томик Мексии так и остался неоткрытым. А в восемь часов у него урок в бразильском посольстве.

Судя по яркости света, времени едва должно хватить на то, чтобы кое-как очнуться, собрать книжки, конспекты и топать в кампус[1]]. Еще надо перемолвиться с Шелли: надо же предупреждать, если у тебя такое крепкое зелье.

Странно только, с чего так режет в боку.

– Вставать надо, – неразборчиво пробормотал он.

– Ну че, шеф, – отвечал ему голос, явно не принадлежащий Шелли, но тем не менее уже знакомый. – Не колдуется, а? Бухнулся, а? Прямо башкой?

Веки Джона с трудом поползли вверх, как старые растрескавшиеся пластиковые шторы. На него глядела усатая и мохнатая физиономия с бегающими черными глазками под остроконечной зеленой шляпой. Глаза Джона расширились, подробности сна закопошились в его голове. Физиономия зверя отодвинулась.

– А теперь вот чего я тебе скажу… Не моги даже пробовать на мне твои бесовские штучки… если они у тебя имеются.

– Я… – Джон не мог решить, чему уделить внимание: шишке ли на голове, или боли в боку. – Я – не демон.

Выдра издала удовлетворительный смешок.

– Вона как! Тока я этого и не думал. С самого начала. А вот как вышло: во-первых, демона так не подранишь, да и потом, он за тобой на пузе не станет ползти. Худшего левитатора, чем ты, я не видел. Значит, я тебя переоценил, осерчал вот, потому как упустил из-за тебя харч. Пустячную царапину-то, которой я тебя наделил, пришлось перевязать. Ерунда! Выходит, что ты всего только человек, так? Значит, без обид, друг?

Джон поглядел на свое тело. Рубашка была задрана, бок закрывала грубая повязка из какого-то волокнистого материала, поверху перехваченная шнурком из змеиной шкурки. Под повязкой-то и ныло. Ему казалось, что он – просто манекен для тренировок по оказанию первой помощи.

Весьма осторожно усевшись, Джон вновь обозрел окрестности. Они ничем не напоминали его обиталище. Крохотная квартирка уже казалась столь же желанной и недоступной, что и небеса.

В тени сказочных деревьев росли цветы, которые могут только присниться. Густая трава и голубой клевер упруго пружинили под ногами. В ветвях над головой пели птицы из тридесятого царства… Только это были не птицы. У них были чешуйки, зубы и коготки на крыльях. Джон молча глазел, и стеклянная бабочка уселась на его колено. Помахала сапфировыми крылышками и взлетела, едва он робко протянул к ней ладонь.

Жилистые руки приподняли его, подхватив под мышки. Выдра зашла сзади.

– А ты большой у нас… Дай лапу, приятель.

С помощью выдры Джон поднялся на ноги. Он слегка пошатывался, но туман в голове начал развеиваться.

– А где моя комната? Где же университет? – Он обернулся кругом; со всех сторон его окружали деревья, за которыми не угадывалось ни одного здания. Вновь нахлынули слезы, удивив этим самого Джона, всегда гордившегося собственным самообладанием. Выходит, он заблудился, да еще жутким, немыслимым образом. – Где я? Что ты… Кто ты?

– Хорошие вопросы, приятель. – «Забавный тип, – подумал выдр. – Надо быть внимательным». – Что до комнаты и университета, не знаю. А вот где мы, сказать просто. Вокруг тебя Колоколесье – это любой дурень знает. Мы с тобой щас в двух днях ходьбы от Линчбени-града, а имя мое – Мадж. Ну а твое, сэрра, если у тебя такое найдется?

Джон тупо отвечал:

– Меривезер. Джонатан Томас Меривезер.

– Джинтин Тос Мивос… Джонет Омас Морвоз… Не, друг, так не пойдет. Это что ж, по-твоему, и впрямь имя? Пока выговоришь, дважды спляшешь вокруг стройных мохнатых ножек Фелисы, которая соблазнила больше мужиков, чем числится чиновников в Поластринду. Я тя буду звать Джон-Том, если ты не можешь обойтись одним именем… Не возражаешь? Два еще ничего, но чтоб три… Не, три имени – это уши свернешь, пока разберешь.

– Колоколесье, – тем временем бубнил растерявшийся юнец. – Линчбени… Линчбени – это, наверное, где-нибудь возле Кулвер-Сити? У Южной Бухты?

Выдр взял обеими ладонями руки Джон-Тома и стиснул изо всей силы.

– Ну-ка, парень, – сурово проговорил он. – Не знаю, набрался ты или свихнулся, но свое держи при себе. У меня нет времени заниматься твоими делами, попу там утирать или слезы. Ты взаправдашний, как и я сам, но если будешь глядеть на себя такими глазами, действительно превратишься в покойника, червей кормить будешь… Ну что нам в том, откуда ты здесь взялся? Понял меня, а, парень?

Джон-Том перестал хлюпать носом и разом обрел подобающий ему возраст. «Сиди тихо, – одернул он себя самого. – Придется принять все как есть; потом разберусь. Следуй логике и молись – только бы проснуться… Хоть на больничной койке. Но, снится эта зверюга или нет, не стоит быть смешным, даже если перед тобой только порождение собственного воображения».

– Так-то лучше, – выдр выпустил трясущиеся руки юноши. – А то бормочешь названия, каких я даже не слышал. – Вдруг он всплеснул коротенькими передними лапами и с восторгом подскочил в воздух. – Ага, понятно! Как это я, крысоголовый дурень, сразу не догадался! Клотагорбова работа. Опять старый пьянчуга принялся за фокусы с основами природы. – Выдр мгновенно преисполнился симпатии к Джон-Тому и, топорща усы, закивал, обращаясь к юноше, раскрывшему от изумления рот.

– Щас-щас, бедолага, теперь все ясно. Понятно, откуда ты вылупился, ничего не зная, не понимая. А я-то думал… – Он поскреб землю носком сапога, раздвигая цветы. – Тебя сюда приворожили.

– Приворожили?

– Ага! Ну че опять зенки выкатил, шеф? Не думаю, чтоб дела твои были плохи. Старина Клотагорб у нас дока, прямо тебе доцент-процент, ему-то не занимать ума, мастеровито колдует, ежели трезв и в своем уме. Стареет вот тока, путает все – а этого в нонешнее время нельзя. Иной раз и не поймешь, чего он хотел. И не так уж и стар, просто ошибаться начал… С каждым может случиться. Сам-то я держусь от его дома подальше. Понял? И все, у кого есть мозги в голове, тоже. Как знать заранее, каким дурацким заклинанием тебя зацепит.

– Значит, волшебник он, – пробормотал Джон-Том. – Трава, деревья, выдр… Одетая зверюга на задних лапах… Караул, пожар! И что – неужели все это реально?

– Я ж тебе все сказал, не понял, что ли? Эй, парень, прочисть-ка уши. Буду я все тебе повторять по два раза. Или ты тупой?

– Это я тупой? – Джон-Том слегка возмутился. – Видишь ли, я в смятении. Просто в тревоге. Если честно – я безумно испуган. – Рука его задумчиво опустилась к раненому боку. – Но я не тупой.

Выдр пренебрежительно фыркнул.

– А ты вот знаешь, кто был президентом Парагвая с 1936 по 1941 год?

– Не. – Мадж шевельнул носом. – А ты можешь сказать, сколько булавок может сплясать у ангела на голове?

– Нет, но… – Джон-Том помедлил, нахмурился. – Говорят ведь не так: сколько ангелов может разместиться на булавочной головке.

– Умником себя считаешь, – присвистнул Мадж. – Хорошо, огня я не вызову – я ж даже не ученик, но булавки – те у меня спляшут.

Запустив лапу в карман жилета, он извлек оттуда пять небольших серебряных булавок. Каждая была длиной около дюйма. Выдр неразборчиво пробормотал какие-то слова и сделал пару пассов над ними. Поднявшись на острия, булавки исполнили на его ладони вполне респектабельный кекуок.

– Аллеман налево, – скомандовал выдр. Булавки выполнили распоряжение, нечетная пятая с некоторой неуверенностью, ибо ей мешало отсутствие партнера.

– Вечно не могу справиться с этой пятой. Видишь – дело только за головой ангела.

– Очень интересно, – отозвался невозмутимо наблюдавший Джон-Том, прежде чем потерять сознание…