Горизонты Холода - Евдокимов Дмитрий Викторович - Страница 26

Впрочем, мысли о следе в истории меня занимали совсем мало. О будущем думать приходилось постоянно, но скорее в связи с невозможностью реализовать большинство планов немедленно, а не с оглядкой на оставляемый след в истории. Тут все обычно происходило само собой. Вот и на этот раз я без какой-либо задней мысли распорядился изготовить для победителей гонок на один, пять и десять километров вдобавок к денежным призам еще и по небольшому серебряному кубку. С красивой тематической гравировкой в виде лыжника, выходящего из снежной метели.

Можете представить себе мое удивление, когда на следующий день весь город говорил, что чемпионам вручили личные кубки Князя Холода с его изображением! Представляю, чего там насочиняет Григорянский, когда эта история дойдет до его ушей.

14

– Где этот мерзавец?! – генерал Ричмонд ворвался в подземелье военной тюрьмы Ньюпорта, как только перед ним, препротивно скрипя несмазанными петлями, открылась входная дверь.

– Пойдемте, господин генерал, – майор Паттерсон неспешно раскатал рукава сорочки, накинул сверху на плечи камзол и, вытянув руку в направлении двери, предложил губернатору вернуться наверх.

Джеймс бросил взгляд на судорожно отплевывающего изо рта кровь краснодеревщика Мелвилла – выглядел тот предельно жалко, особенно на фоне двух здоровенных мордоворотов, флегматично наполняющих водой огромную бочку. Порядок есть порядок – для следующего клиента бочка всегда должна быть полной!

Сердито мотнув головой, генерал последовал приглашению главы военной разведки и направился обратно к той самой двери, через которую только что вошел. Раз Паттерсон считает нужным вводить его в курс дела не в пыточной, значит, у него имеется полная картина произошедшего и задавать дополнительные вопросы Мелвиллу не придется. Что ж, посмотрим.

Сейчас Джеймс уже более-менее успокоился, а попадись ему этот краснодеревщик под руку на торжественном собрании ассоциации табачных плантаторов, куда этот негодяй додумался прислать изготовленное в его мастерской кресло замысловатой работы, мог бы и убить ненароком! Это ж нужно было додуматься – сделать кресло подозрительно похожим на трон, да еще и с вырезанной у самого верха спинки надписью: «Хозяин Рунгазеи». И нагло заявить при этом, что заказ исходил от этой самой ассоциации! Ладно бы это было простое собрание, где присутствуют обычно те из членов, кто в данный момент находится в городе. Тогда можно было бы избежать скандала, просто заявив о недоразумении и порубив кресло на дрова, но нет же… Это случилось на торжественном собрании, проводящемся раз в два года, с полным набором участников и почти сотней почетных гостей, включая нескольких членов парламента, прибывших из метрополии!

Могло ли такое произойти случайно? Вряд ли. Несомненно, это чья-то продуманная акция. Кто-то из недоброжелателей очень хочет выставить Джеймса в невыгодном свете, показать, что он считает себя полновластным правителем Рунгазеи, замахивающимся даже на королевские регалии. И как бы ни выказывал сейчас губернатор свое негодование, как бы ни пытался доказать свою непричастность к этому заказу, дело сделано. Как говорится, камень брошен, круги разошлись по воде.

– Чарли, продержишь этого мебельщика здесь еще ночь, а утром пусть катится на все четыре стороны! – распорядился Паттерсон ожидавшему в коридоре начальнику тюрьмы.

– Слушаюсь, господин майор! – Вечно потеющий толстяк максимально вжался в стену, пытаясь очистить дорогу начальству, но в узком коридоре сделать это оказалось непросто, и Ричмонд с Паттерсоном протиснулись мимо него с трудом.

– Погуляй полчаса, мы займем твой кабинет, – безапелляционно заявил разведчик, открывая дверь перед губернатором.

– Ну, Симус, объясни мне, что происходит? Почему ты отпускаешь этого мерзавца? – поинтересовался Ричмонд. Не рискнув занять кресло хозяина кабинета с порядком засаленной обивкой, он уселся на краешек обычной деревянной лавки, придвинутой к давно не беленной стене.

– Вот полученное этим самым Мелвиллом письмо, – Паттерсон протянул генералу смятый лист бумаги. – Подписано неким господином Невисом, членом ассоциации табачных плантаторов, деньги были внесены предоплатой вместе с письмом и переданы посыльным из отеля «Элиот». Такое хоть не так уж часто, но случается. У Мелвилла не было оснований отказываться от выполнения заказа. Тем более что оплата была щедрой. Его просто использовали.

– Досадно, – медленно вымолвил Джеймс, перечитывая письмо, – так хотелось повесить мерзавца! Впрочем, повод найти можно всегда.

– Таким образом вы просто пойдете на поводу у организатора акции, – пожал плечами начальник разведки, усаживая свое тощее тело в то самое засаленное кресло, которым побрезговал генерал.

– Ладно, что по отелю? – Ричмонд вернул бумагу Паттерсону, который тут же упрятал ее в лежащую на столе папку.

– Здесь начинается интересное, – усмехнулся разведчик, – никакого Невиса там отродясь не было, а посыльного отправлял майор-кавалерист, регистрировавшийся в «Элиоте» под фамилией Милтон.

– И конечно, никакого майора Милтона на самом деле не существует.

– По бумагам такой отсутствует. Я уже разослал людей с описанием внешности по гарнизонам, но думаю, что это напрасная трата времени. Как и попытки подстеречь злодея в отеле – раньше он там останавливался с завидным постоянством, но с того раза больше не появлялся.

– Значит, никаких шансов найти его у нас нет?

– Попробуем поискать похожий персонаж среди офицеров вообще, не ограничиваясь одними лишь майорами кавалерии.

– С этого места поподробнее, – губернатор закинул ногу на ногу, приготовившись с интересом выслушать версию Симуса Паттерсона.

– Злосчастное письмо написано в тот самый день, когда началась серия нападений на наших наемников, то бишь охотников за головами, которая привела к очень большой напряженности в отношениях их с представителями армии.

– Проклятье! – воскликнул Ричмонд. – Там ведь тоже майор-кавалерист фигурировал, а началось все со статьи майора М. в городских газетах!

– Вот именно! Так что у меня есть все основания полагать, что офицеры здесь все-таки замешаны. Я только мотива не могу понять.

– Мотив? Мотив, мотив? – Джеймс в возбуждении обхватил голову руками, словно пытаясь заставить ее работать в нужном направлении. Но выходило откровенно плохо, никакой ясности не наступало. Несомненным было только наличие проблем на вверенной ему территории, и эти проблемы грозили теперь неприятностями лично ему.

До сих пор оставалось неясным, из-за чего вспыхнул конфликт между частью рунгазейского офицерства и охотниками за головами. Собственно говоря, напряженность существовала давно, очень уж разными были понятия о чести и правилах поведения у тех и других. Охотниками-то становились все больше люди простого происхождения и такого же воспитания, а посему к большим деньгам, нежданно свалившимся на их головы, они оказывались морально не готовыми, сорили ими налево и направо, ущемляя самолюбие офицерского корпуса и других представителей высшего света, считавших материальный достаток своей привилегией. Да и многие методы, используемые в работе охотниками, вызывали у офицеров презрение. Очевидно, в какой-то момент раздражение достигло критической массы и вырвалось наружу, вылившись в уничтожение самых видных командиров охотничьих команд.

Началось это как раз после крупной драки между парнями Длинного Билла и Красавчика Эдда, что поначалу сбило расследование с толку. Несмотря на оставляемые на месте каждого убийства газеты со статьей майора М. и показания свидетелей, каждый раз подтверждавших присутствие военных неподалеку от места преступления, все считали, что идет банальное сведение счетов между «бандами», как называли охотников в «приличном» обществе. И только когда прямо на дому расстреляли и самого Красавчика с подручными, уже волей-неволей пришлось поверить в возможность того, что на тропу войны вышло офицерство.