Чингисхан. Сотрясая вселенную - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 26

У места казни собралось много людей. Женщины привели детей, чтобы сыновья и дочери узрели месть за своих отцов, а старики смотрели одобрительно. Сегодня Зевта и Эйрих заработали уважение жителей, поэтому, когда будут выборы нового вождя, это вспомнят.

Потеряв интерес к действу, Эйрих вернулся домой, где уже кипела чистая вода в котелке на печи. Он собирался освободить Татия от конского волоса в любом случае, что бы он ни выбрал, потому что пользы от увечного раба не так много, как хотелось бы.

– Ложись на пол и поставь ноги на табуретку, – приказал Эйрих, поместив свой нож в кипящую воду.

Последнее – это сведения от личного лекаря, который часто говорил, что если лекарские инструменты и тряпки достаточно долго подержать в воде, нагноения раны будет меньше или вообще не будет.

Далее Эйрих вскрыл пятки Татия и вырезал оттуда клочки стриженного конского волоса, сросшегося с мясом. Чтобы раб не кричал слишком громко, Эйрих вручил ему палку для стискивания зубами – проверенный метод, позволяющий раненому сфокусироваться на чем-то другом и занять себя делом.

Когда последний конский волос покинул пятку Татия, Эйрих промыл его рану кипяченной водой, после чего зашил кожу нитью, вытащенной из той же кипящей воды. После этого он наложил горячую повязку, предположив, что так можно будет остановить миазмы, вызывающие лихорадку.

Татий еще на этапе вырезания конских волос потерял сознание, но приходил в себя несколько раз, когда его ноги ошпаривались кипятком. Опия у них нет, хотя Эйрих слышал от Виссариона, что римляне знают это средство и активно его применяют не только в лекарском деле, но и для развлечения особо богатых вельмож. Как и в степи, в прошлой жизни, опий здесь стоит больших денег и по мошне только самым богатым и влиятельным…

Закончив работу, Эйрих оставил бедолагу лежать на земле у печи. Ходить он сможет нескоро, но когда сможет стоять на ногах, ему будет предложено остаться и влиться в ряды готов. Он собирался дать уже бывшему рабу пару вдовых молодух, дом, а также занятие: он должен будет учить молодых воинов латыни вместе с Виссарионом и Хрисанфом.

Теперь, когда власть почти в руках Зевты, Эйрих наконец-то получит свой кусочек долгожданной власти и начнет исполнять давно вынашиваемые планы. Язык надо учить, причем он пригодится очень и очень скоро. В этих краях нельзя задерживаться слишком надолго. Гунны сидят слишком тихо, явно что-то готовят. Сидеть и поживать спокойно, помня о находящейся за Дунаем смертельной опасности, – это преступно.

«Надо уходить на запад, вслед за Аларихом, – подумал Эйрих. – Подальше от гуннов, поближе к римским богатствам…»

Глава десятая. Ты говоришь как римлянин

28 сентября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени

– …год, два, но не три и уж тем более не четыре, – продолжал говорить Эйрих. – Да, здесь хорошо и привычно, но меня сильно беспокоят гунны.

– Мы слишком ослаблены, чтобы срываться с насиженного места и идти в неизвестность, – резонно возразил отец Григорий.

– Лучше столкнуться с неизвестными врагами, чем дождаться прихода известных гуннов, – выдал контраргумент Эйрих. – Они точно придут.

– Откуда ты это знаешь? – спросил священник. – Может, им уже достаточно завоеваний, и они осядут?

– Осевшие кочевники? – переспросил Эйрих, представив столь фантастическую картину. – Нет, святой отец, они не остановятся. Ведь гунны знают о богатстве римлян не хуже, чем мы.

– Я не одобряю набеги на правоверных христиан, – сразу же заявил отец Григорий.

Пока что от этого человека была большая польза. Его паства вызвалась спасти деревню и фактически сделала это, ведь Эйрих с Зевтой могли максимум попортить римлянам кровь и погибнуть бесславно. Но сейчас у священника проявляются его интересы, потому что свою заслугу он чувствует и знает, что способен влиять на многое. Это источник для будущих конфликтов.

«Убить его – подорвать доверие паствы, – подумал Эйрих. – Придется работать вместе и учитывать интересы друг друга».

Они сидели у римской печи в доме Зевты, ожидая приготовления ужина. Теперь, когда в деревне радикально изменилась расстановка сил, самым важным стал именно этот дом.

Вчера были самые большие похороны, какие только знала эта деревня. Триста девяносто три покойника, дружинники и вожди, были похоронены в одном большом кургане, который будет насыпаться до наступления зимы. Идея с небольшим курганом, как у воинов древности, принадлежала Эйриху, который хотел присвоить оружие и брони дружинников в пользу деревни и общего котла для вооружения новой дружины из самых способных воинов.

Римлян тоже похоронили, но вокруг основного захоронения – там меньше почета и, если верить верованиям готов, есть шанс, что в посмертии убитые римляне тоже пройдут Валгринд[29] и будут прислуживать вождям с дружиной в Валхолле[30]. Хотя более вероятно, что римлян ждет Хельхейм, ведь они пусть и бились, но делали это подло, а таких Вотан не любит и не привечает.

Вера в асов мало волновала Эйриха, потому что он считал ее ложной, но жителей деревни это очень заботило, и они даже вытащили из леса старого жреца Зигибоду, которого, как оказалось, подкармливала семья Нимана Науса.

Бородатый и немытый старик в старой и грязной жреческой робе, ярый последователь веры в асов, провел положенные ритуалы и вслух надеялся на то, что его наконец-то реабилитируют. Увы, отец Григорий, пусть и скрепя сердце, потерпел проведение торжественного похоронного обряда, яростно изгнал языческого жреца из деревни дальше куковать в лесу остаток своей никчемной жизни. Эйрих тут всю жизнь, а об обитании в окрестных лесах целого жреца даже не подозревал. Видимо, действительно очень хорошо прятался и боялся гнева новообращенных христиан, раз далеко не только Эйрих не подозревал о его существовании…

– Мы грабим римлян только ради того, чтобы прокормить семьи, – возразил Эйрих священнику. – Но у меня есть идея, исполнение которой позволит нам не нуждаться в пропитании.

– О чем ты говоришь, сын? – заинтересовался Зевта.

Отец с некоторых пор воспринимал парня очень серьезно. Дело было в том, что он, пусть ему и не хотелось этого признавать, встал у порога к невиданному могуществу лишь за счет советов «несмышленого» сынка, который, вот уж диковинка, никогда не говорит не по делу. В их семье все знают, что если уж Эйрих открыл рот, то это, как правило, совершенно не напрасное сотрясание воздуха, а что-то важное, к чему необходимо как минимум прислушаться.

Авторитет нарабатывался все эти годы и возник неслучайно, ведь Эйрих с самого детства придерживался правила не трепаться попусту. Собственно, буквально вчера это дало свои плоды, и Зевта почти не сомневался, когда исполнял план Эйриха. Не сомневался он во многом потому, что Эйрих наводил его к плану, а не озвучивал его в лоб. Часть плана, разумеется, пришлось давать в открытой форме, но вот остальное… Зевта считал, что пришел к этому сам, на основе «ценных замечаний» от сына.

– Я говорю об Аларихе, – ответил Эйрих.

Гот Аларих – это живая легенда. Противоречивые слухи с запада доносятся изредка, но всегда сообщают то о громких победах, то о громких поражениях Алариха. Эйрих так и не смог сложить полноценной картины происходящего в Италии, ведь каждый слух мог быть ложью, а мог оказаться и правдой.

Согласно одному слуху, Аларих уже умер, потому что невозможно было выжить в настолько кровавой битве у римской реки, где визиготы были наголову разбиты. Согласно другому слуху, Аларих уже покорил империю римлян и стал там безраздельным правителем. Настолько противоречивые слухи, доносимые через десятых людей, не позволяли делать какие-то определенные выводы, и Эйрих рассчитывал разобраться самостоятельно, на основании того, что увидит своими глазами.