Корпорация «Гермес» 2 - Лисицин Евгений - Страница 2

– Ну, идём? – она нетерпеливо схватила меня за руку, потянула за собой.

Я ожидал увидеть на ее лице плохо скрытое презрение, но на нем было лишь вожделение. Кажется, она и в самом деле желала того, чем мы сейчас займёмся…

Младший титан выглядел оскорблённым в лучших чувствах. То ли ему оказался неприятен скрип кровати во время наших с Марьяной «личных» упражнений, то ли наскучило его пребывание в бутылке. Стоило мне чуть откупорить пробку, как он изо всех сил рванул к желанной свободе. Я не дурак, заранее сотворил заклинание проворности сотворил и легко поймал его залитой божественной силой ладонью. Врезавшись в неё, он завопил, вновь бухнувшись на самое днище.

Мой пленник оказался богат на обещания, наверно, единственное, что у него осталось после того, как он угодил в мои руки. Эола заткнула ушки – не желала слышать богохульств, изрыгаемых его писклявым голосом. Последней и самой главной угрозой стало, что он разорвёт Марьяну прямо на моих глазах, едва высвободится. Как будто мне не всё равно.

– Всё сказал? – спросил у него, как только он замолк больше, чем на три секунды. Для начала ему хватит крохотного импульса, ну а потом будем наращивать. Процесс допроса обещал быть долгим, непростым и сложным, а потому я отключил телефон и запер дверь. Незваные гости могут помешать. Ослаблю бдительность на мгновение и беды не миновать.

Обычно подобным ему тварям хватало получаса контакта с божественным светом, чтобы обратиться в послушную шавку. Я на всякий случай добавил к этому сроку ещё пятнадцать минут и лишь после этого задал первый вопрос:

– Где твои братья?

Младший титан принял фигурку крошечного человека, скрючился на самом днище. прикрывая ручонками голову. Я знал эту уловку, на нее однажды попалась Гера. Они притворяются больными, пытаются вызвать к себе жалость, готовые нанести ответный удар. Арес рассказывал, что у этих тварей предательство в крови, почти на подсознательном уровне. Жесты, речь, образы – они используют любую уловку, чтобы одурачить. Избавиться от статуса жертвы и снова стать хищником.

Я поболтал бутылку из стороны в сторону – несчастного бросало на стены словно в жесточайшую бурю. Его молчание меня злило. Поняв, что со мной его трюки не работают, он решил поиграть в обиженную гордость. Поднял голову, сверкнул глазами и сплюнул себе под ноги, словно желая сказать, что мне его не сломить. Я многообещающе улыбнулся – ну, раз он хочет искушать судьбу, кто я таков, чтобы отказывать ему в этом?

– Думаешь, я взмолюсь о пощаде? Попрошу прекратить? – тяжко дыша после очередного заряда спросил он и расхохотался. – Я просмотрел тебя, Бог, просчитался. Ты не так беззащитен, как твои собратья, не упал в бездну бессилия. Но что толку? Я чувствую твое хрупкое человеческое тело. Запах выдаёт тебя с потрохами, у тебя не так много сил, как ты хочешь показать. Ты ослабнешь в попытках выбить из меня информацию и вот тогда… о, я попридержу при себе обещания. Предвкушай! Зная о тебе всё, я воздам троекратно.

– Неужели ты в самом деле думаешь, что я буду продолжать до тех пор, пока у меня не закончатся силы? – скучающе зевнул на его тираду, после выудил одну из лучших своих улыбок. Явившаяся на моём лице ухмылка заставила Безымянного вздрогнуть. Кажется он понял, что я собираюсь сделать. Богам ни к чему слова и пустые обещания, мы предпочитаем действовать.

– Постой, подожди! – он закричал едва мою ладонь засветилась очередным обжигающим импульсом. Тщетно.

– Послушаю тебя минут через десять. Или пятнадцать? Эола, что думаешь о двадцати?

– Прекрати! – Следовало отдать ему должное, продержался он чуть дольше, чем я рассчитывал. – Я скажу… мои собратья придут за тобой, узнав, что я не выхожу на связь. Ты обречён. Если ты выпустишь меня, я смогу замолвить за тебя словечко.

– Это всё? Думаю, это не стоит и минуты твоего покоя.

– Стой! – я расслышал в его голосе нотки истерики. Казалось, я воочию видел, как его швыряет от уверенности к безумному отчаянию. – Мои братья… в городе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Где? Конкретней?

– Почти в каждом из благородных домов. В этом полисе, в других, всюду есть наша власть.

– И каждый из них безымянный? Точно такой же, как ты?

Он кивнул, мол не было сил отвечать мне вслух. Да уж, Титаны всегда славились тем, что создают себе не собратьев, а функции. На моей памяти имени удостоилась лишь парочка его сородичей, все остальные пали. Кто от героев, кто от своих же создателей. От функций избавляются почти сразу же, как только они становятся бесполезны. Но всякий раз каждый новорождённый титан считает, что вот он-то как раз особенный и сможет пробиться наверх. Этот не был исключением.

– Назови имена. Не ваши, людские.

Он покачал головой, но в тот же миг понял свою ошибку, закричал.

– Я не знаю людских имён! Мы разрознены, не общаемся друг с дружкой!

– Ты только что обещал, что они найдут меня, едва ты пропадешь, – хмыкнул. Его ложь было легко раскусить даже не будучи Гермесом.

– Мы разобщены. Каждый младший титан борется за своё место и будущее имя по отдельности.

– Допустим, – я неохотно принял ответ пленника, вселяя в него робкую надежду. – Что вы тут делаете? Ждёте, когда старшие собратья примут в свои ряды?

– О, Бог, ты даже не представляешь…. раньше можно было спалить пару-тройку ваших храмов, и стать чем-то большим, – ну, тут он немало приврал. Каждый титан, удостоившийся хоть какого-то имени и места в Тартаре, прославился куда более обширным списком «подвигов». – Сейчас нам требуется совершить нечто, что заметят наверху. Победить Бога, притащить его на четвереньках, словно побитого пса и швырнуть им под ноги. Иногда нам дают поиграть с тем, что остаётся от твоих сородичей.

Ничуть не сомневался, что эта тварь принимала в этих «забавах» непосредственное участие. Но разговор сейчас не об этом, нельзя давать ему отвлечь себя и расшатать божественное хладнокровие. Я взглянул на Эолу, будто спрашивая – ну, что я говорил? А ты ещё жалеть его вздумала. Теперь она понимала свою ошибку, обиженно отвернулась к стене.

– Кардионисий приволок твоего брата пьянчужку. Он сопротивлялся, как тысяча и один сатир, и все равно пал. Моя старшая сестра сделала из него своего послушного питомца.

– И зачем им это?

– Ты думаешь, я знаю всё на свете? – Он рассмеялся, покачав крохотной головой. – Мои старшие собратья любят, когда на одного из вас становится меньше. Тех, кого они получают живьём – оставляют на будущее. Поглотят, когда придёт срок, а до тех пор они просто куколки-безделушки.

– Где сейчас Дионис?

– Я не знаю.

Не такого ответа я ждал. Импульс обжёг его, поставил на колени. Моё настроение сразу же стало лучше.

– Стой! Погоди! Я правда не знаю где он, зато Афродита в этом городе! Иногда её отзывают в Великий Хаос, всякий раз она возвращается злее, жестче, суровей. Это она указала нам на того доходягу в «Бездне».

Значит, она туда заглядывала? И если так, то как и почему Хёнир не обратил на неё внимания? Он же видел ее в древние времена! И во мне признал Бога, хоть и не сразу. И культистов опознал еще до их появления, а не списал все на какие-нибудь корпоративные разборки, вести о которых нет-нет, да проскакивают по телевизору. Надо будет поговорить с ним об этом.

– А что скажешь про Аида? Ты говорил, он бежал.

– Его заключили в Тартаре. Заковали в цепи, собирались швырнуть в самые низины.

– Полагаю, не успели?

– Он нашёл способ вырваться и оттуда, – сдавшись, заявил Безымянный.

Что ж, чего-то подобного я и ожидал от любимого дядюшки. Самый умный, расчетливый и спокойный Бог из нашей семьи. Ему самими Мойрами предписано. На миг задумался, а ведь мне до сих пор не попалось на глаза ни одного потомка Аида. Он, конечно, был тем ещё затворником и примерным семьянином не в пример тому же Зевсу, но и у него были внебрачные юнцы. Я спросил об этом у Эолы, саламандра же просто пожала плечами.

– Никто не хочет связываться с Аидами. О них принято молчать.