Не бойся, тебе понравится! (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 17

Жаль только, все эти волнующие идеи разбивались об одну маленькую проблему: Халлела понятия не имела, что может предложить Великой Матери Кулаб-тана и её семейству. Шад исключительно точно всё изложил, ни слова не добавить.

Да, все её исследования интересны, уникальны, ценны, но… Никогда никто не доверил бы ей в единоличное ведение значимый проект! Эту лабораторию-то дали потому, что другие не согласились: престижа никакого, не затыкать же дыру вовсе уж бездарью.

О ней вспомнила семья? Смешно. Для них она позор, страница истории, которую хотелось поскорее забыть. Да и бесполезна, потому что никогда не принесёт наследника: отрубленные не укореняются вновь, история знала попытки.

Как маг она исключительно хороша, но вполне заменима парой-тройкой обычных толковых эльфов.

Логичная версия оставалась одна: она узнала что-то важное, что сородичи посчитали серьёзным поводом для паники, а она — не придала значения и не обратила внимания. Оставалось понять, что это было и когда.

Мутабар, заметив, что собеседница мысленно отсутствует, вскоре ушёл, оставив её в покое, и Халлела смогла вдоволь пометаться по комнате — насколько позволяла цепь, а позволяла она на удивление многое. С «украшением» эльфийка вполне свыклась, даже браслет уже не так натирал ногу. Через неделю-другую, глядишь, окончательно перестанет обращать внимание.

— Давай я заберу у тебя эту эльфийку? — предложил Шад, когда вечером они с братом по сложившейся традиции шли по Агифе в сторону старого дома.

Сегодня погода испортилась, поднялся ветер, и небо цедило на землю мелкий холодный дождь, но и не к такому привычных мужчин это не смущало.

— Зачем она тебе сдалась? — нахмурился Шахаб.

— Хороший специалист, пригодится. Ну и забавная, — пожал плечами брат.

— Ты это говоришь при такой жене? — укорил младший.

Старший рассмеялся.

— Жена со мной полностью согласна насчёт эльфийки. Ну так что? — вернул он разговор к нужному вопросу, пока брат не задался вопросом, когда Ярая успела составить мнение.

— Пусть еще посидит, — неуступчиво набычился Шахаб.

— Зачем?

— Ей полезно, — огрызнулся младший и опять замкнулся.

На контрасте с тем, каким расслабленно-дружелюбным он был за ужином и с какой охотой рассказывал про свою новую работу по дороге, это бросилось в глаза особенно отчётливо. Но давить и расспрашивать Шад не стал, свернул на другую тему: проблема взаимоотношений брата с эльфийкой не относилась к числу срочных и острых. Сегодняшний разговор с Халлелой наглядно показал, что брат не причинял ей вреда, пленница чувствовала себя до того прекрасно, что предпочитала цепь и оковы возвращению к сородичам, а тюремщик хоть и реагировал странно, но выглядел здоровым, энергичным и полным жизни. Страдающий и готовый свести счёты с жизнь шайтар не станет с таким удовольствием рассказывать о быстром прогрессе в восстановлении.

На каменоломни Шахаб не поехал, остался в городе со строительной бригадой, которая заново возводила здание школы в Нижнем городе, неподалёку от дома. На её территории во время штурма засела группа упорных бойцов проэльфийских сил, а «Байтала» — сровняла с землёй. Благо хоть детей в заложники не взяли.

Маг на стройке был существом не обязательным, но очень полезным. Например, простыми и однообразными чарами укреплял и заставлял быстрее схватываться раствор: идеальная тренировка в его случае. Магия здорово повышала надёжность стен, превращая их фактически в монолит, способный выдержать сильное землетрясение. На школе решили не экономить.

Руководил бригадой совсем старый, седой и уже почти лысый шайтар, который и в расцвете-то лет не блистал силой дара и брал умением. Получив в распоряжение Шахаба с его возможностями, старик Нангалай пришёл в неописуемый восторг и тут же заявил, что учить пополнение будет сразу на стене и сразу всему.

Младший шайтар охотно перенимал знания и выкладывался от души, искренне стараясь, чем заслужил высокую оценку и симпатию. Однако одновременно с этим он понимал, что вряд ли сможет заниматься подобным постоянно и долгие годы, но бросать работу на полпути не привык и собирался довести до конца, тем более с магией дело спорилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Первые пару дней после начала работы Шахаб старался соблюдать приличия и являться во дворец переодетым и после душа. Работа мага не из грязных, но он никогда не отказывался помочь и там, где кстати была его физическая сила, так что вид становился совсем не парадный. Сбежать раньше не позволяло чувство долга, опаздывать на ужин не хотелось, но обойтись без этого не получалось. Выяснив причину, мать только отмахнулась и заявила, что это семейный ужин, и для неё главное — видеть его, а в остальном хватило просто смены одежды.

Нельзя сказать, что он чувствовал себя таким уж грязным и сильно страдал, но за несколько дней успел распробовать это маленькое и много лет недоступное удовольствие: возможность вымыться тогда, когда хочется. В горах было не до этого, в плену — тем более, а здесь его никто не гнал и не мешал предаваться маленьким радостям.

Сегодня эта радость еще и позволила потянуть время и подумать. Конечно, о главной проблеме, сидевшей сейчас на нижнем этаже, а других у него сейчас как будто и не осталось.

От Халлелы Шахаб старался держаться подальше, но ни это, ни работа от рассвета до заката не помогали выкинуть её из головы, так что своим напоминанием брат ничего не разбередил, просто в очередной раз напомнил.

Две вещи он понимал совершенно точно. Несмотря на часто посещающее его желание свернуть заразе шею, смерти он ей не желал. И несмотря на то, что старался держаться от неё подальше, не мог отпустить. А третью заставил принять сейчас Шад: это подвешенное состояние не может длиться вечно. Хорошо, что старший не любит лезть в душу и принял его отказ продолжать разговор, не стал настаивать на объяснениях. А если вся эта история дойдёт до матери? Как объясняться с ней? Что сказать? Правду? Дайте Предки её сформулировать! И выжить после оглашения. Впрочем, нет, сыну-то она вряд ли сделает что-то плохое, а вот выживет ли Холера — большой вопрос.

Как и следовало ожидать, несколько минут под тёплыми водяными струями не помогли придумать выход из положения. Единственная дельная мысль, которая пришла в голову, сводилась к необходимости поговорить. Хотя бы попытаться. Хотя бы начать! Зная Холеру, он не сомневался, что она парой фраз выведет его из себя, но попробовать стоило. Например, спросить, зачем она всё это делала там, в лаборатории…

Глупо. Он и так знал ответ: потому что хотелось. Но если отбросить все подобные простые вопросы, оставалось единственное имеющее значение обстоятельство: он хотел эту женщину и намеревался получить желаемое. Если не получается бороться с собственным вожделением, стоит попробовать им насладиться. И к концу лестницы Шахаб даже пришёл к выводу, что именно с этого надо начинать, а не с разговоров.

Однако он застал в комнате настолько странную картину, что снова, как в прошлый раз, застыл на пороге.

Халлела стащила покрывало с кровати и натянула возле стены между двумя шкафами, придавив углы книжными стопками. На покрывале булавками держались клочки бумаги, между некоторыми из них тянулись длинные красные нити. Эльфийка то и дело что-то черкала на бумажках, отступала к столу и записывала, потом опять подходила, снимала бумажки, перевешивала…

— Что ты делаешь? — не выдержал Шахаб.

— Важное дело. Не мешай, — отмахнулась женщина, даже не глянув в его сторону.

Шайтар подошёл ближе, окинул взглядом мелкие эльфийские закорючки на серой тонкой бумаге. Устный язык он неплохо подтянул стараниями Повилики, но с письменным не дружил совсем. Да и почерк у неё, кажется, оставлял желать лучшего.

Окажись на месте Холеры кто-то другой, он бы не стал мешать. А сейчас только усмехнулся, преодолел разделявшее их расстояние и аккуратно поймал эльфийку — одной рукой поперёк туловища, а второй — за горло, прижал спиной к своей груди. Короткие рыжие кудряшки встопорщились перед лицом, Шахаб сунулся в них носом. Мягкие, шелковистые, они пахли какими-то цветами.